Ярослава Кузнецова - День цветения

Подошли хваты, ни слова единого не сказав, кувшин и кружки из рук повышибли, Малец завякал что-то, и по шее тотчас схлопотал, без всяких разъяснений. Развернули хваты всех троих к стене таким способом, чтоб те ладонями в камень уперлись, да ноги расставили, обхлопали со всех боков, споро так, деловито, а у стражников оружие отстегнули. Ни крику, ни ругани, Малец с Глазастым, да и батька мой смирнехонько стояли, друг на друга не глядючи. И такая жуть на меня нашла, Господи!..

Так ведь, глазом не моргнув, прибьют насмерть, и спросить не подумают — зачем, за что… Стоит господину Мельхиору пальцем шевельнуть… ой, мама моя, что выходит-то? Выходит-то, он и шевельнул… пальцем своим, в смысле…

И сидел я в углу, сидел и моргал только, да горло у меня все норовило в узел затянуться. Потом батьку опять в кладовку затолкали, засов в скобы воткнули, один хват на страже остался, а двое Глазастого с Мальцом увели. Пороть небось. На конюшню.

Вытер я глаза, вылез из угла, да попытался было мимо проскользнуть. А хват, что на страже встал, как гаркнет:

— А ну, пацан, прибери здесь!

Я — что? Я слуга послушный, я все осколки подобрал, а что носом шмыгал, так это продуло меня просто…

— Счас, — говорю, — тряпку принесу…

И побег прочь поскорее.

Хватился господин Мельхиор госпожи моей Альсарены, понял, что провел его капитан, мстителем наученный. Дай Бог, конечно, им счастливого пути, и госпоже, и капитану, и Мотыльку… да только батькой моим вы заслонились, господа хорошие. Что ему, он слуга, он ответит, ему положено за вас за всех отвечать… за всех за вас, будьте вы прокляты!..

Я закончил перевязку, убрал иглы и прочее в аптечку. Подбросил еще веток в костер. Темно уже совсем. Обернулся. Радвара-энна тихо сидела рядышком. Встретив мой взгляд, проговорила негромко:

— А ребятки-то улетели.

Ребятки?

— Ссорились вроде сперва, девонька шумела шибко, возмущалась вроде как… а потом — полетели, — вздохнула печально.

Что ж, и правильно. Значит, сперва ссорились, а потом Иргиаро ее забрал. Совершенно нечего ей тут делать, марантине нашей. Сами калечим, сами и лечим. Хотя руки ему рвал не я.

Пациент хрипло застонал и открыл глаза. Дернулся, я придержал за плечи, Герен скрипнул зубами.

— Спокойно, — сказал я. — Лежи.

— Где я? Что… что было? Я…

— Все в порядке. Все остались живы. Не двигай руками. Не двигай, я говорю.

Он, перекосившись от боли, попытался сжать кулаки. Я бросил пальцы на плечи ему, обездвижил от локтя.

— Не суетись. В таком состоянии я тебя никуда не отпущу.

Он нахмурился.

— Не раньше, чем через неделю.

— Понятно, — втянул воздух сквозь зубы. — Варианты есть?

Варианты… Я не собираюсь бросать тебя здесь, круглоголовый. Все, кончился твой свободный выбор. Теперь ты просто мой пациент и никуда ты не денешься. Но я знаю, что такое беспомощность. Я не хочу унижать тебя, Гер.

— Есть еще один вариант. Рискованный, правда.

— Не тяни. Какой?

Эссарахр его прикончит. А вот моя кровь — вряд ли.

— Могу дать тебе лекарство. Я никогда не давал его вессарам. Ты можешь умереть. Не скалься, я обязан предупредить.

— Давай свое лекарство, — сказал он. — Так — даже лучше.

Иллюстрация к Игровке: а я не виноват, Господи, мы эксперимент ставили, для науки. Ладно. Может, ты все-таки останешься жив?

Эрхеас, это мы.

Йерр! Все в порядке, девочка?

Все хорошо. Мы идем, Эрхеас.

Она появилась из-за кустов, сгусток ночного мрака, размазанный клок тумана. Скользнула ко мне, потерлась щекой о мое плечо.

Эрхеас, этот вессар?..

Это — пациент, златоглазка моя. Как ты думаешь, если дать ему пару капель из тебя в чашке моей крови, он выживет?

Мы не знаем. Мы не лечили вессаров.

Ладно. Попробуем.

Я взял нож, нашарил в сумке плоскую чашку, сделал надрез — Радвара-энна тихо охнула. Достаточно. Остановил кровь. Йерр подставила шею, я легонько уколол, принял в чашку три капли. Йерр отдернула голову.

— Вот. Пей.

— Это что? — брезгливо скривился Ульганар. — Я тебе что, вампир?

— Обещанное лекарство. Давай подержу голову. Глотай.

— Ты уверен, что это именно то, что нужно? Не спутал, случайно, меня с этим, Мотылем?

Недоверчивый ты наш.

— Будешь выпендриваться — оставлю, как есть. И неделю проваляешься. А то и две.

— Ф-фу, гадость.

Я "гадость" или лекарство "гадость"? Кровь как кровь…

Однако выпил. Я сунул ему в рот немножко снега. Он прожевал.

— Спасибо.

Неожиданно зевнул, сморщился недоуменно.

— Так и надо, — сказал я.

Но сам в этом уверен не был. Положил ладонь на лоб ему. Кожа нагревалась быстро. Слишком быстро, черт. Три капли — не много ли? Пациент вдруг вздрогнул всем телом раз, и другой.

Готов. Спит. Пульс зачастил, дыхание резкое, судорожное. Радвара-энна нагнулась к Ульганару, разглядывая, оттянула веко…

Это — как экесс. У вессара — экесс. Странно.

Йерр, его надо в дом. Мы пойдем к Радваре-энне.

— Что с ним, Сущие?.. Ты ж ему крови своей дал… — Радвара-энна смотрела на меня расширившимися глазами, рука дернулась коснутья меня и бессильно упала на колено. — Релован… — робкий шепот, — Малыш…

Да, Радвара-энна. Да. Вот такая у меня кровь.

— Так получилось, — я улыбнулся.

Она покачала головой, зябко повела плечами. Все-таки протянула руку, стиснула мои пальцы.

Спасибо, Радвара-энна. Спасибо.

— Ему теперь сутки лежать. Придется вернуться к тебе.

— А эти… "хваты"?

— Они вдогон пошли. А мы — останемся. Ненадолго.

Радвара-энна кивнула. Поднялась.

Я устроил сумки на спине Йерр, сам взял Гера. Плечо потерпит. Недалеко идти.

Горячий, но в меру. Это все-таки — не экесс. Экесс бы он не выдержал. И Йерр не смогла бы помочь.

Пойдем, маленькая.

Да. Те вессары, они ушли веером на закат и на тепло.

Это хорошо. И — следы, девочка.

Мы пойдем сзади, Эрхеас. Следов не останется.

Нет, действительно, все складывается довольно удачно. Йерр поведет его, она — Аррах, и плевать, что больной — вессар. Все будет в порядке. И, скорее всего, ты выживешь, Гер. И я скажу — уйти никогда не поздно. Зачем давать старому Пауку радость хоть какой-то мести? Лучше — исчезнуть вместе с нами. Уговорю попробовать. А доберемся до Каорена — сдам его Эдаро на прочистку мозгов. Уж кто-кто, а последний мой учитель здорово умеет прочищать мозги. Может, из тебя еще получится игрок, Гер? Нет, ну, в самом деле…

Радвара-энна забежала вперед, отворила дверь.

Скрипнула в ответ другая — из комнаты в сени.

— Ба, это ты, ба? — окликнул глуховатый голосок.

Летери. Отшагнул назад, в комнату, увидал меня с Ульганаром на руках, Йерр с сумками.

— Ой… — попятился.

На печь пациента закидывать резону нет. Свалится еще. Да и не замерзнет, вон тепленький какой. Я прошел к лавке, Радвара-энна сдернула с печки перину.