Ярослава Кузнецова - День цветения

— Ты что… тебе правда нравится? — растерянно обозрел общество, — Это же несерьезно…

— Ты — Саор, Иргиаро, — сказал я. — Делающий. Художник.

Вот теперь он точно покраснел — густо, как девушка.

— А! — возрадовалась Маленькая Марантина, прекратив мешать кашу, — Я говорила! Ты — Созидатель. Ты — Начало, весна. Каорен рты поразевает!

— Кашу не упусти, — фыркнул я. — Не готова еще?

Маленькая Марантина пожала плечами:

— Черт ее знает. Булькает, плюется.

Подошел, глянул. Попробовал.

Готова.

Снял котелок, поставил на стол. Вытащил из мешка миски и ложки для больных.

В комнате между тем произошли некоторые перемещения — освободив табурет, на него усадили Иргиаро, меч уютно прикорнул в уголке — еще бы, с ним-то Иргиаро бы уж точно не сел никуда. "Теть Радвара" устроилась на кровати, рядом с Маленькой Марантиной, Гера сдвинули на место подушки.

Я положил кашу в миски, оставив немного для Летери. Подал одну миску Маленькой Марантине, со второй присел на корточки перед Гером.

Что ж, Герен Ульганар, ты жил на свете сорок два года, и в жизни твоей было много и хорошего, и дурного, хорошего, наверное, больше, грех роптать, — но теперь все это уже не так важно. Потому что возврата к прошлому для тебя нет и не будет, Герен Ульганар. Ты вечно раскладывал все по полочкам, размещал, как оружие на стояке — каждому клинку свое место, свое уютное гнездышко. И вот стояк твой рухнул, обрушился, и груда ржавого железа погребла тебя под собой.

Странно, почему я думаю об этом так спокойно, словно не о себе? Может, потому, что желание… перестать быть перегорело во мне? То ли само по себе, то ли в пламени непонятного этого сна, когда я и умер, и не умер… Я? Не знаю. Но, пытаясь разобраться в себе, копаясь в обломках, прежнего отчаяния и безысходности я не вижу. А вижу — четко и ясно — насущную необходимость перестроить боевые порядки и… И что? Двигаться дальше? Начать все заново?

Один раз мне уже пришлось это сделать. Когда я ушел из дома, не добился допуска к экзаменам в гвардию и стал просто солдатом… Да, через два года я уже носил гвардейский плащ, но за эти два года в основание башни моей легли первые камни. Тогда я тоже не видел в жизни никакого смысла, и только слабое желание показать заносчивым "истинным драконидам", что я без их помощи смогу встать на ноги, поддерживало меня… Тогда я был мальчишкой. И в первый гвардейский год судьба подарила мне встречу с Аманденом…

А теперь — Господи, я не ропщу, просто я очень устал, а выбираться из-под обломков, лечить шишки на темечке, снова куда-то идти… Главное — куда? Куда и зачем? Постричься в монахи? Нет уж, благодарю покорно, меня тошнит от всех этих кальсаберитских…

Почему же — кальсаберитских? Человеку с мечом найдется и другая дорога во имя Господне. Кровь Пресвятого Альберена, как же я не подумал об этом сразу?

"— … поссорился с Кальсабером и удалился в пустынь…"

По Уставу Ордена ломинголитам запрещено основывать свои монастыри, запрещено находиться под одной крышей больше, чем десяти братьям, предписано — странствовать, во имя Божье сражаясь со злом…

Почему нет?

По крайней мере, об этом стоит подумать.

Довольно хлопотное занятие — пытаться прокачать возможные варианты и выработать расклад при необходимости оглядываться на других. Эдаро не учил меня такому. Я привык быть — сам. Всю жизнь, всегда. Сам и — с Йерр. Но Йерр не строит раскладов. Йерр — не Иэсс.

Ладно, хватит.

— Что ж, подведем итоги, — старый добрый подземный ход еще раз послужит мне, на сей раз для противоположных целей, Иргиаро отвлечет на себя "хватов", а Герена с "балластом" отправим в трактир к коллекционирующему лошадок хозяину… Малышке я все расскажу, когда она принесет Летери. Пока — с остальными:- Капитан, ты прокачай, почему и зачем благородному рыцарю в таком сопровождении и таком состоянии понадобились лошади в таком количестве, — строго глянул на Маленькую Марантину:- Вам обеим рекомендуется вести себя тихо, скромно и достойно. Впрочем, старший у вас — Герен. Как он скажет, так и будете делать. На тебе, Иргиаро — отвлекающий маневр. Подробности прокачаем после возвращения мальчишки.

Иргиаро поморщился.

— Я все-таки против. Я уже говорил, что не доверяю этому человеку, — повернулся к Ульганару:- Не думай плохо, но у тебя бывает… бывает, когда ты себя не контролируешь. Ты сам это знаешь.

— Иргиаро, этот расклад — мой, — напомнил я, — Ты сам это признал.

Не тебе решать вопрос о доверии или недоверии кому бы то ни было. Тем более — Геру. Ты ничего не понимаешь в этом, Иргиаро. А я… Я видел маленькую Свечу…

Тоненькая девочка, из так называемой "линии сухого сложения", большие грустные глаза, и рахр ее — неуклюжий подросток-желтоглазка, иногда без всякого повода показывающий зубы…

И Таосса, мягко оглаживающая прямые черные волосы девочки:

— Ничего страшного, Дэссари. Это еще нельзя назвать срывом. С вами обоими все в порядке.

Девочка грустно кивает. Она чуть не загорелась на тренировке. Еле удержала Контроль. Вывихнула кому-то плечо. А рахр ее, на своей Площадке, кого-то укусил.

— Контроль не ставится так быстро. Ты должна чувствовать его постоянно.

— Да, Старшая. Но… Наставник Лассари говорила — у нас другой Контроль…

— Ты отстаешь от своей группы?

Кивает.

Она — Иэсс, эта девочка. Дополнительный Контроль мешает ей на занятиях с Лассари…

— Ничего, ты нагонишь. Я скажу Лассари заняться с тобой отдельно.

Вскидывается, в глазах, сделавшихся огромными — сдерживаемые слезы:

— Не надо, Старшая, пожалуйста… Я… Я и так смогу, — брови сходятся над переносицей, повторяет упрямо:- Смогу.

Индивидуальные занятия — позор. Это я, вечный аинах, понимаю, что по-другому со мной нельзя. А она — эсха онгер. Она не хочет позора…

— Я думал, дело в том, чтобы не давать воли рукам, — бормочет Гер, разглядывая свои руки, перевязанные, обездвиженные, лежащие на коленях безвольными тряпками, — Эти припадки… не знаю. Я не могу поручиться за себя, — угрюмо сдвигает брови, остро напомнив мне маленькую Дэссари.

— Со всей авторитетностью заявляю, — сказал я ему и всем остальным, — Ты — не сумасшедший. Ты просто — Свеча. Так это называют в Холодных Землях. Это не болезнь, это не страшно. И вообще, от тебя не потребуется давать волю рукам. Если хочешь, для твоего спокойствия — обездвижу от плеча. Если бы ты мог поговорить с Таоссой, — вырвалось помимо воли.

Если бы ты мог поговорить с ней, она все бы объяснила, старая ящерица. Ты перестал бы бояться, и она поставила бы тебе Контроль, и…

— Его надо показать Этарде! — неожиданно влезла Маленькая Марантина.