Ярослава Кузнецова - День цветения

— Эй, колдун! Ты чего там застрял? Мы тоже хотим наверх!

Что-то зашуршало, по стене соскользнула и развернулась все та же сеть.

— Ты предлагаешь нам с Радварой карабкаться по веревкам?

Не на горбу же нас тащить! А вы как думали? Безотказный вампир из игры выбыл…

— Эй!

Молчание. Ун поднялся на дыбки и заскреб передними лапами по стене.

— Ску-ску-ску…

— Колдун, ты оглох?!

— Не откликнется он, — вздохнула Радвара, — Наверх пошел, с мальчиком. Мальчика устроить надобно…

— А мы, значит, так допрыгнем?

— Ты, девонька, наверняка влезешь, вишь, тут вроде как ступенечки…

— А ты, теть Радвар?

— А я… здесь подожду. Ты полезай, не боись. Черненькая возвернется, поможет старой…

— Это из-за крестьян, да?

— Да, девонька. Подвела я Малыша. Да и всех подвела.

Она пригорюнилась. Я подергала сеть — вроде бы крепко держится.

— Я ж думала, — бормотала старуха, — Думала, уйдем мы к тому времени, как люди-то сбегутся по Слову Верности… Думала, сцепятся они с погоней, с "хватами" столичными, на себя их оттянут… Ох, девонька, девонька…

— Теперь жалеешь, теть Радвар?

— Нет, девонька. Что угодно сделаю, на все пойду, лишь бы жив Малыш остался…

Я посмотрела в темноту, где скрывалась дыра.

Благодарствую, Радвара-энна. Бью земной поклон. За верность твою, за любовь материнскую.

"Малыш", герой-мститель, правильный гирот, дар целительский, талант-самородок… Самовыродок твой Малыш, тетка Радвара!

Хорошо, что я в штанах. В платье я бы, наверное, не влезла. Или влезла с гораздо большими проблемами. Светильник остался внизу. Из-под потолка я видела запрокинутое лицо старухи и умоляющие глаза обеих собак.

— Редда, Ун. Останетесь здесь. Внизу. Слышите?

— Ваф!

— Светильничек-то, девонька…

— Я доберусь.

Я неплохо ориентировалась в этой части руин — не раз и не два спускалась из Стуровой комнатки к козам. Правда, еще никогда — в абсолютной тьме. Ну и что? Немного дольше, немного медленее… Кажется, это нужная лестница. Теперь до самого верха. Ага, а вот это "балкон", когда-то устроенный для Стуро Большим Человеком. Отсюда я и с закрытыми глазами доберусь, впрочем, разница небольшая.

— Ты почему бабку свою бросил, герой?! В темноте, в холоде! Кончай выпендриваться, подними ее сейчас же!

— Не ори.

Спокоен, Бог ты мой. Горд и неприступен. Однако поднялся со Стуровой лежанки и проследовал в дверь мимо меня. Не теряя достоинства. Решил, видимо, не скандалить лишний раз. Я рявкнула ему вслед:

— Это у тебя там что-то заклинило! "Не ори", да "не ори". Слов других не знаешь?

Он не удостоил меня ответом.

Я села на постель рядом со Стуро. Ненаглядный мой хрипло дышал, постанывал, но сердце уже не колотилось так ужасающе. Остро пахло потом, воротник рубахи и волосы промокли. Колдун успел снять повязку — я увидела кривой безобразный шрам на щеке, между челюстью и ухом. Будто раскаленную подкову приложили. Памятка от господина Ульганара. Трупоед чуть было не загрыз вампира. Кому расскажешь…

Колдун с Радварой вернулись. Бабка тут же забилась в угол. Колдун сказал:

— Там твои собаки. Они мне не доверяют.

Правильно делают. Я взяла свет и отправилась сказать собакам, чтобы не волновались и ждали внизу. Все равно скоро объявится Маукабра и мне придется с ними распрощаться.

Я думала, за время моего отсутствия колдун и Радвара поговорят, и, глядишь, до чего-нибудь договорятся. Какое! Радвара кукожилась, колдун возился с жаровней и делал вид, что никакой бабки на свете не существует.

Я тихо села рядом со Стуро. Взяла его мокрую руку. Он непроизвольно стиснул пальцы — и я ахнула от боли. Дернулась — если бы не скользкий пот, вряд ли бы освободилась.

— Не трогай парня, а?! — раздраженно бросил колдун.

Раскомандовался тут. Я отвернулась.

Он нужен нам со Стуро. Обещал помочь, а такими союзниками не разбрасываются. Придется терпеть. Я буду терпеть, сколько потребуется. И какое дело нам до причин, которые вынудили его дать сие обещание? Нет нам дела до тех причин. Цель оправдывает средства. Всю жизнь терпеть не могла, когда так говорили.

Эта цель оправдывает.

Господи, покарай меня, если я не права!

Тягостное молчание. Колдун устроился на полу перед жаровней и дымил трубкой. Тоже мне, лекарь, портит воздух в тесном помещении… У Ирги курево пахло как-то попристойней, что ли…

Потом колдун вскинул голову, вглядывась в темный угол пустыми глазами — вроде как прислушиваясь. Задавил огонек в трубке пальцем, поднялся и быстро выскользнул из комнаты. Наверное, Маукабра его позвала. На удивление быстро она обернулась.

Отсутствовал колдун недолго. А когда вошел, сразу стало понятно, что там, снаружи, что-то произошло. Надменные черты его неожиданно смягчились, сгладились углы и грани… и глаза потемнели, и появилось в них сомнение какое-то… неуверенность… виноватость…

Он косо взглянул на меня, явно желая, чтобы я отвернулась или провалилась. Затем вздохнул, повернулся к Радваре, опустился перед ней на пол. И спрятал лицо в коленях ее, в складках грубой домотканной юбки, украшенной выцветшей вышивкой. И старуха замерла на мгновение, а потом, с надрывным вздохом, ткнулась лбом в рыжий колдунский затылок.

Очень трогательно. Из темной щели коридора в комнату бесшумно втекло стеклянисто поблескивающее, словно земляное масло, длинное тело Маукабры. Треугольная пасть улыбнулась, полоснув воздух раздвоенной лентой языка. Раскосые сияющие очи сощурились.

Все в порядке. Герен и Летери там, где им быть положено. Дражайшему симбионту всыпали, чтоб не выпендривался. Что с парнем? Ага, понятно. Пусть пока спит. А ты, смешная девчонка, ты готова в путь?

Это все пришло мне в голову, пока я неотрывно смотрела в солнечное золото глаз, в вертикальные прорези змеиных зрачков. Это была не безмолвная речь, не телепатическое проникновение, как я его понимала… Нет, это было просто понимание. Мне и доказательств никаких не требовалось, чтобы с уверенностью сказать — да, эта черная драконообразная тварь думает именно так.

И черная драконообразная тварь, проходя мимо меня, снова заглянула мне в лицо, улыбнулась и кивнула. И подмигнула заговорщицки — честное слово!

Дверь распахнулась.

— А здесь что? — всунулся мрачный долговязый "хват". — Ага. Треверры?

— Треверры, — кивнул я.

— Капеллан?

— Капеллан, сын мой, — подтвердил отец Дилментир.

— А это что за хари?

— Телохранители господина Эрвела, — бодро отрапортовал "короткий поводок", Улендировы "братцы-ножички". — По распоряжению господина Мельхиора.

— Ага, — мрачный "хват" смерил их скептическим взглядом. — Ладно. Стойте пока. Полушка, Косой, смените их с утреца.