Ярослава Кузнецова - День цветения

— Так и так оттаскает. Ведь цыпленок-то засох. Давай, Годава, нового насадим. А этого… гм, употребим. В фрикасе. Пока там господин Ладален раскачается…

— Я тебя самого употреблю! — заругалась повариха, — В фрикасе! Этот в маринаде ночь отмачивался, других у меня нет. Другие еще не ощипаны. Делай, что говорят!

В кухню заглянул Летери.

— Слава Богу, ты здесь, госпожа!

— Где мне еще быть? — я улыбнулась, — ты что, меня искал?

— Еще как искал, госпожа, — мальчик подошел ближе, — и тебя и господина Ладалена. Вы обои к завтраку не вышли, а потом и вовсе пропали. В смысле, это господин Ладален пропал.

— Как пропал?

— Так и пропал. В комнате его нет. В смысле, не ночевал он в комнате-то. Ищут его сейчас повсюду.

— Не ночевал?

Где же он тогда провел ночь? У какой-нибудь служанки? Вряд ли, дядюшка презирает слабый пол, и, похоже, не знаком с метаниями плоти. Да и не стал бы он задерживаться, уже вторая четверть на исходе.

— Во-во. Я и говорю. Не ночевал.

— Странно. Очень странно.

Сама не зная почему, я вдруг забеспокоилась. Летери ухватил меня за рукав.

— Пойдем, госпожа. Там господин Аманден. Ну, в смысле, волнуется очень.

Я отложила недоеденный кусок и мы с Летери поднялись из полуподвальной кухни в холл. Там стоял отец в окружении женщин.

— Альсарена! Наконец-то!

— Что ты, отец. Я и не думала прятаться.

Он озабоченно покачал головой.

— Ладален тоже вряд ли спрятался. Как бы с ним дурного не приключилось. Ссора эта с Майбертом так некстати. Сердце, не дай Бог, прихватило, или еще что…

— Сердце? Он жаловался на сердце?

Канела отмахнулась

— Он на все жаловался. На жизнь, как таковую.

— На сердце он не жаловался, — вспомнила Иверена, — он на печень жаловался.

А если с ним печоночная колика? Острая мучительная боль, лихорадка, резкое повышение температуры… дядю где-то скрутило, и он не смог позвать на помощь? Глупости, от колик сознания не теряют… если только колика не спровоцировала сердечный приступ. Господи! Целая ночь и все утро!

На лестничной площадке появился Герен, за спиной у него — Эрвел, еще на пару шагов позади — Адван Каоренец. Герен развел руками, мол, никого не нашли.

— Отец, — предложила я, — а что, если попробовать Редду и Уна? Пусть поищут.

— Разве они у тебя ищейки?

— Нет, но… носы-то у них есть. Или пусть тогда господин Ровенгур своих гончих приведет. Они натасканы на охоту.

— Хорошо. Веди своих собак. Эй, кто-нибудь! Найдите мне управляющего! Летери, поищи господина Ровенгура.

Я подобрала юбки и побежала по лестнице вверх.

— Альсарена. Ты в порядке?

Герен шагнул вперед. Здорово же они переполошились.

— Все хорошо. Сейчас приведу собак.

— Здравая мысль. Эрвел, принеси какую-нибудь вещь господина Ладалена. Жди нас тут.

Герен увязался за мной. Он держался спокойно, но я чувствовала исходящее от него напряжение. Мне было перед ним неудобно. Пригласили человека в гости, и давай вешать ему на шею семейные проблемы. Как будто у него своих недостает. Жену вон похоронил чуть больше года назад. Ребеночка она ему родить хотела. Теперь ни ребеночка, ни жены. Невеста новая — шлендра та еще. Тьфу! Все наперекосяк!

Я выпустила Редду с Уном, и мы, не снижая темпа, вернулись на мосток-аркбутан. Там уже ждал нас Эрвел с дядюшкиным ночным колпаком в качестве путеводной звезды.

Псы мои обнюхали колпак. Небольшая заминка, и тут они, уткнув носы в пол, рванулись — не внутрь здания, как мы ожидали, а наружу. Через тот же мосток, к внешней стене Тревергарра. И свернули, но не направо, ко мне, а налево. Время от времени они вдруг принимались чихать, кружили на месте, Ун тер морду лапами, а Редда странно поскуливала. Но скоро след обнаруживался, и наша процессия двигалась дальше. Мы — я, Герен и Эрвел — прошли всю галерею. И уткнулись в башню.

Имени башня не носила, так как была новой, и ее называли просто "южная". Внутри пустая и на жилье не рассчитанная, она даже не имела системы отопления. Дверь в нее не запиралась. Редда, толкнув плечом, ворвалась в темное башенное нутро. Вслед за собаками мы начали подниматься наверх. Ничего не понимаю. Зачем Ладалена сюда понесло? Да еще с печеночной коликой? Или не было никакой колики? Может, он там сидит наверху и гордо мерзнет? чтобы мы, неблагодарные родственники, побегали, побеспокоились? Тогда ему голову надо лечить, а не печенку.

— Здесь люк. Альсарена, посторонись, мы с Эрвелом откроем.

Мужчины забрались на лесенку и отвалили люк. Герен поднялся немного, высунулся наружу.

— Тут никого нет, — констатировал он.

— Твои собаки, — сказал мне Эрвел, — не умеют искать. Это телохранители, а не ищейки.

— Но почему же они привели нас сюда? Редда! Ун! Где Ладален? Ищите Ладалена!

Ун уперся лапами в нижние ступеньки лесенки и принялся облаивать Гереновы ноги. Редда взяла меня зубами за рукав. Потянула к лестнице.

— Ну ка, пустите меня! И поднимите наверх собак.

Герен помог мне вылезти.

Внизу произошло какое-то шевеление, и над краем площадки показалась остроухая собачья голова. Редда поднялась по лестнице самостоятельно и очень быстро. Ун взобраться за ней следом не смог, а помощи Эрвела не принял.

Площадка была пуста. Но взгляд привлекла темная черточка сбоку, под откинутой крышкой. Я пошевелила ее носком сапога — какая-то железка. Нагнулась и вытащила — что бы вы думали? Совок для углей с длинной ручкой. И тут я заметила следы. Немного, в основном вокруг люка. Затянутые тонким, пепельно-белым слоем инея. Словно тиснение белым по белому.

Редда скакнула мимо меня. Ткнулась носом, и вдруг отпрянула. Чихнула, затрясла головой.

— Следы, Редда! — показала я, — Следы! Ищи!

— Что-то не так, — Герен выпрямился, — я вижу следы. Здесь были два человека.

— Два? Но Редда…

Редда растерянно топталась над люком. Оглядывалась на меня, словно ждала помощи.

Герен прошел по площадке к каменным зубцам. К тем, что ограничивали венец башни со стороны двора. Взявшись руками за два соседних, протиснулся в проем. Выглянул.

— Что это у тебя? Совок? — удивился брат, — Э, да тут натоптано! Черт, похоже, наш Ладален спрыгнул вниз…

Я, стараясь не наступать на слабый пунктир следов, подбежала к Герену.

— Ты что-то видишь? Да?

Герен выбрался из проема. Лицо у него застыло.

— Он там.

— Где?

— Там, внизу, на крыше сарая. Его столкнули.

— Ладален? Не может быть! Пусти меня!

Но Герен пресек мои попытки влезть между зубцов.

— Альсарена. Не надо на это смотреть.

— Пусти! Пусти! Он еще жив! Ему можно помочь!

Куда там! Герен, конечно, не такая громадина, как Имори, но тоже не из маленьких. Он просто зажал меня помышкой. В борьбе я выронила совок.

— Беги за людьми, Эрвел, — велел он, — пусть принесут лестницы и веревки. Тот сарай, что прямо под башней. И пусть ломы захватят, он, скорее всего, примерз.