Владимир Андриенко - Сердце огненной змеи

— Изабелла….

— Я задала тебе вопрос, баск!

— Я на твоей стороне! — выпалил он. — Если она не настоящая, если она демон, то я на твоей стороне! Может ли быть иначе? И как сделать так, чтобы она не возвращалась?

— Это сложно! Но есть возможность…..

— Какая?

— Она порождение похоти, которое жило во мне. Она жрица любви. И она будет властвовать над тобой до тех пор, пока я не смогу занять её места!

— Что это значит? — не понял воин.

— Это значит, что тебе стоит полюбить меня.

— Ты о том, что нам с тобой стоит часто спать в одной постели? Но это совсем просто. Ты красива и я готов…

— Баск! Я графиня фон Варцлав. Я не шлюха из борделя!

— Но Нари часть тебя и, стало быть, в тебе жила шлюха! Так выпусти её…

— Хватит! — она резко оборвала его.

— Я к тому, что нам все равно по иному не вытеснить Нари. Ты же сама сказала. Я не прав?

Она подняла голову и посмотрела вверх. Она понимала, что воин прав. Она должна преступить через себя и стать шлюхой. Изабелла должна занять место Нари…

NoВладимир Андриенко

Луганск

Декабрь 2009-апрель 2010

1

Баск с Мондего подошли к Большому дворцу. За ними двигались 140 воинов пикинеров. Все они были одеты в цвета фон Варцлавов, и на их плащах были золотыми нитями вышиты гербы графини Изабеллы. В руках они сжимали пики с широкими наконечниками, и у каждого был тонкий легкий меч.

Графиня приняла решение занять эту часть города, ибо герцог Лаймир не имел достаточно сил, чтобы поддерживать там порядок. Он приказал отвести оттуда отряды Черных плащей и арбалетчиков.

— Баск, — сообщил Мондего. — Люди герцога оттуда ушли.

— Чего и следовало ожидать, — согласился баск. — У Лаймира нет возможности удержать Большой дворец. Если он предпримет попытку его защищать, то раздробит свои силы. И тогда повстанцы могут прорвать его оборону на бульваре Роз. Пусть сидит у себя в Малом дворце. Ему сейчас не до прямого столкновения с силами графини.

— Но стоит ли графине брать на себя обязательства по охране Большого?

— Стоит. Она видит себя новой герцогиней и мечтает сделать своей резиденцией Большой дворец. Ибо дворец фон Варцлавов не резиденция правителей Руга.

— Зато его легче защищать. А, поди, обеспечь безопасность Большого дворца. Для его охраны нужно, по меньшей мере, 400 человек. А за нами всего 140 и тех половину у нас отберут, как только мы расставим караулы.

— Но у нас есть наши стрелки. Двести лучников, которые….

— Уже однажды тебя предали. Они бросили тебя и меня там…Ты поверишь им снова? — удивился Мондего.

— Они отличные лучники и они мне нужны, Мондего. Они будут в большом дворце раньше нас. Вот увидишь.

— Посмотрим, — согласился Мондего. — Ты ведь командир, а я только твой помощник. Решение за тобой, баск.

Отряд вошел на территорию дворца через арку Южного входа, и воины попали прямо в сад, усаженный экзотически растениями. Их собирали по всем землям материка и островов. Здесь были и пустынные желтые цветы из оазисов, которые марды ценят больше золота, и северные голубые итасы, которые правители северного Норда, дарят своим суженным в день бракосочетания, отчего их и назвали цветами королей, и множество других цветов, деревьев, кустов, светящегося мха, вьюнов. Они цвели и благоухали только благодаря колдовству. Волшебники сада трудились над этим много лет, чтобы достичь подобного совершенства.

Здания арки и пристроек были старыми, хоть и выглядели внушительно. Камень стен приобрел здесь зеленоватый оттенок древности, но окна с причудливыми витражами, сверкали новизной и роскошью. Это по приказу герцога их заменили еще в прошлом году, перед бунтом.

Восставшие, что крушили все на своем пути, не тронули Большого дворца. Это место было древним, и его боялись. Древние проклятия могли обрушиться на головы святотатцев, и никто не осмелился даже бросить камня в цветные стекла.

Хотя расположиться на территории дворца желали многие командиры повстанцев и владетельные лорды. И потому это место нельзя было оставлять совсем. И теперь, когда графиня приказала своим солдатам занять Большой, герцогские люди ушли отсюда сами. Дворец перешел из рук в руки.

— Не нравиться мне это, — снова сказал Мондего. — Ох, и не нравиться. Плохая идея занять дворец.

— Не скрипи. Все правильно графиня сделала. Просто эта громадина плохо действует на тебя. Но это пройдет! А вон и наши лучники!

Баск первым увидел отряд и помахал рукой командиру. Тот быстро приблизился:

— Все чисто, господин! Здесь нет ни одного солдата! Герцогские псы ушли. Здесь только смотрители и слуги. Они не оказали никакого сопротивления, когда я сказал что мы люди Изабеллы фон Варцлав.

— Все отлично, Гошен! — баск похлопал вчерашнего крестьянина по плечу. — Ты стал настоящим офицером!

— Графиня фон Варцлав сделала нас солдатами, а не бунтовщиками. Я, и те, кто стал под её знамена, не бандиты и не разбойники с большой дороги.

Баск хорошо понимал, что значит для вчерашних бесправных крестьян мундиры с гербами фон Варцлав. Род графини был одним из древнейших в Имире.

— Расставь лучников по фасаду! И меняй посты каждые три часа.

— А что со стороны улиц? — спросил Гошен.

— Там станут караулами пикинеры. И ждите, когда сюда прибудет сама её светлость фон Варцлав.

— Все исполню, но пикинеры не сдержат атаки арбалетчиков, если герцог пошлет их сюда.

— Герцогу сейчас не до Большого дворца. Его люди пока сюда соваться не станут….

Изабелла фон Варцлав понимала, что бунт в Руге должен продолжаться. Война с демонами никуда не денется. Её все равно придется вести, но война с Дари может и завершиться в его пользу, и снова она останется без короны.

Конечно, у графини много сторонников среди знати и они не отдадут её на растерзание Лаймиру. Но они могут заставить её пойти на мировую с герцогом, и тогда корона останется на его голове. А ей это было не нужно. Она должна стать новой герцогиней и род фон Варцлав должен утвердиться на троне!

Потому Изебелла желала, чтобы бунт продолжался. И она сама дала средства на то, чтобы новые отряды повстанцев вошли в столицу и не дали герцогу подавить большой бунт. И совсем недавно в Руге появились жители болот с границ Лорисвиля, которые славились своей жестокостью и изощренными пытками, которым они подвергали пленников.