Стивен Браст - Иорич

Кое-как перевел болезненное дыхание. Отлепился от подруги-стены. Ой, зря я это.

«Куда теперь, босс?»

«Не уверен. Может, стоит подождать денек-другой, пока синяки станут красочными и лиловыми.»

«Подождать?..»

«Хотя ладно, слишком много всего крутится, чтобы терять день на косметику. Пошли.»

Медленно протащился по коридору, завернул за угол, зашагал дальше.

Идти все же было не так больно, как казалось вначале. Нормально; завтра будет куда больнее. Сердцебиение у меня также потихоньку вернулось в норму. Языком обследовал зуб — расшатался, но, пожалуй, все же останется на месте. От ударов в лицо легче всего уклониться, если активно шевелить шеей.

Немногочисленные прохожие — драконлорды — покосившись на меня, старательно отводили взгляд.

Спустя очень, очень долгое время я наконец добрался до той узкой и длинной лестницы, которую искал. Сейчас она показалась еще длиннее. Я начал медленно карабкаться вверх, заодно составляя план. Я знал, что хочу сделать, надо было лишь проработать детали. Планирование отвлекло меня от болезненной действительности; тем лучше.

На этот раз я хлопнул в ладоши перед кабинетом. Услышал краткое «войдите» и вошел, вдруг с ужасом осознав, что ее ведь могло тут и не оказаться, и я зря карабкался бы по лестнице. Умнее было бы подумать об этом заранее, правда?

Она подняла взгляд и спросила:

— В чем…

И прервалась на полуслове, внимательно меня рассматривая.

— Я подумывал, — выдохнул я, — подождать денек, чтобы ты оценила результаты во всем великолепии.

— Под глазом будет фингал, — заметила Норатар.

— Да уж я думаю.

— Это не джареги, или ты был бы мертв.

— Это не джареги.

— Ты знаешь, кто?

— Да.

Она нахмурилась.

— В какую это игру мы тут играем?

— Не знаю. Я и пришел выяснить это.

— Если у тебя есть вопрос, Влад, просто спроси.

— Ты их послала?

Она выглядела ошарашенной. Думаю, так и было, хотя ей и не следовало бы таковой быть, виновата она или нет. Совладав со своей мимикой, Норатар спросила:

— В какую игру ты играешь?

В ту, где я проиграл, если ты знаешь правила.

— Ни в какую. Просто хотел узнать, твои ли это люди.

— Драконы?

— О да. Гвардейцы Феникса.

— И ты думаешь, что я их послала?

— Мелькнула такая мысль. И я решил спросить у тебя, так ли это — и если так, то почему ты вместо этого мне, ну, хоть записку не черкнула.

— Я их не посылала, — отчеканила Норатар.

— Прекрасно.

— И думаю, что ты это знал.

— Я…

— Отсюда вопрос: чего ты пытаешься добиться, обвиняя меня в подобном.

— Я не обвинял тебя.

— Хорошо, СПРАШИВАЯ меня.

Глаза Норатар были внимательными и подозрительными.

Я пожал плечами. Зря.

— А что я должен был подумать? Я начинаю проявлять любопытство насчет тебя, и тут же получаю…

— Насчет чего это ты проявлял любопытство?

— Разумеется, насчет того, что тебя вдруг сделали Военачальницей.

Почему так случилось, кто за всем этим стоит. Ты не сказала, так что…

— Тут нечего рассказывать.

Я выдал ей краткий экскурс в состав органических удобрений. Мои сельскохозяйственные Военачальницу не впечатлили.

— Не хочешь, не верь, — проговорила она.

Получить ее дозволение было весьма приятно; впрочем, я не сказал этого вслух.

— В любом случае, — произнес я, — тобой это было затеяно, или кем-то еще, чтобы заставить меня не копать дальше в этом направлении — толку не будет.

— Меня не волнует…

— Я уже молчу о том, что если за этим ничего не кроется, зачем было кому-то меня избивать?

— А ты уверен, что причина в этом?

— Очень на то похоже.

— То есть ты на самом деле не знаешь.

Я фыркнул с отвращением.

Она начала было что-то говорить, прервалась, вдохнула и медленно выдохнула.

— Прекрасно. Допустим, что ты прав.

— Спасибо.

Норатар пропустила шпильку мимо ушей.

— Я в этом не замешана.

— Хорошо.

Смотрела она все еще с подозрением, словно не верила, что я думал, будто она на самом деле могла быть замешана. Да, она дракон, но это не значит, что она непременно дура. Кроме того, сколько лет она провела среди джарегов?

Я проговорил:

— Значит, они действовали без твоего ведома. Почему? Что такого знает каждый драконлорд, что не дозволено выяснять наглому выходцу с Востока?

— Откуда мне знать?

Я молча взглянул на нее. Я ведь тоже не дурак.

Она вздохнула.

— Есть то, о чем мне не позволено рассказывать тебе.

— Это-то я вычислил. Но пари держу, есть то, что ты МОЖЕШЬ рассказать мне, если только захочешь. То, что, возможно, поможет Алиере — и, возможно, объяснит, почему у меня теперь шатается зуб. То, что…

— Заткнись.

Я послушался и стал ждать.

Она смотрела сквозь меня; я дал ей время подумать.

— Это непросто, — проговорила Норатар. — Моя верность принадлежит двум сторонам. Правильных ответов тут, похоже, нет.

Я кивнул.

— Ладно. Одно тебе скажу. Ее величеству все это не нравится.

— Норатар. Военачальница. Ваше высочество. Как там тебя надлежит именовать. Это я знал с самого начала.

Она кивнула, все еще глядя куда-то мне за спину, словно меня тут нет.

— Видишь ли, она дружит с Морроланом много лет.

— С Морроланом? А он-то тут с какой стороны замешан?

Норатар озадаченно на меня взглянула, потом проговорила:

— Постоянно забываю, сколького же ты не знаешь.

— Ну да. Просветишь меня?

— Хочешь лекцию по истории?

— Нет. Не хочу. Очень сильно не хочу. Лучше бы мне задали еще одну взбучку. Но если нужна такая лекция, чтобы я понял, что происходит — хорошо, я сяду и выслушаю.

Она с усилием улыбнулась.

— Ладно, пока обойдемся без этого.

Вот видите? Моя богиня меня любит.

— Хорошо. Так что же мне нужно знать? То, что ты можешь мне рассказать.

Норатар замялась, но вскоре сдалась.

— Когда она попросила меня стать Военачальницей, она взяла с меня два обещания. Одно я нарушаю сейчас, разговаривая с тобой. Второе — устроить Алиере побег.

— Побег, — повторил я.

Она кивнула.

— Полагаю, сама Алиера не в курсе.

— Именно так.

Я вздохнул.

— Ну-ну. Императрица, говоришь, возрожденный Феникс?

Глаза ее сузились.

— И что это должно…

— Прости. Это я так. Чтобы совершать глупости, не нужно быть угасающим.

Она отчеканила:

— Я не считаю ее величество глупой.

— Я тоже. Более этого, это показывает, насколько она умна.

— О чем ты?

— Дурак может совершать ошибки лишь строго определенного рода. Умный человек способен ошибаться в куда как более широком диапазоне. Но для того, кто знает, насколько он умнее всех окружающих, возможности спороть глубокую дурь практически беспредельны.

— Влад…

— Норатар. Никогда, ни за что, Алиера на такое не пойдет. Бегство — признание вины. Подумай.