Диана Джонс - Дом ста дорог

Повар свистнул своему псу, однако тот сделал вид, что не услышал. Джамал направился к выходу и на пороге свистнул ещё раз.

— Кушать! — крикнул он. — Кальмары заждались.

Обе собаки тут же понеслись к повару. Чармейн лишь удивлённо приподняла брови, наблюдая, как Бродяжка весело протрусила за новым другом и скрылись за дверью.

— Не беспокойся, — мягко сказал король, — они ведь подружились. Джамал чуть позже приведёт её обратно. Верный наш друг Джамал. Если бы не его пёс, то лучшего повара и желать не надо. Давай посмотрим, что он нам принёс.

На подносе обнаружились графин лимонада и накрытая салфеткой тарелка с какими-то хрустящими коричневыми пирожными.

— О! — улыбнулся король, убрав салфетку. — Попробуй, моя дорогая, пока не остыли.

Чармейн взяла штучку. Одного кусочка необыкновенного лакомства хватило, чтобы оценить мастерство Джамала: он оказался превосходным кулинаром, даже лучшим, чем её отец, а выпечку мистера Бейкера знал всякий, и всякий смело мог сказать, что его пирогам и тортам нет равных. Мягкие коричневые пирожные были полны орехов, а их горячий аромат просто сводил с ума. После одной штуки сильно захотелось пить, и лимонад пришёлся очень кстати. Девочка и король уговорили всю тарелку и осушили весь лимонад. Затем они вернулись к работе.

После происшествия с собаками и небольшого ланча, между королём и Чармейн установились тёплые дружеские отношения. Девочка перестала стесняться и спрашивала обо всём, что её интересовало.

— Ваше Величество, зачем им понадобилось так много розовых лепестков? — задавала вопрос Чармейн.

— В то время всем нравилось устилать пол обеденных зал розовыми лепестками, — охотно отвечал король. — По-моему, расточительная и бестолковая привычка. А вот, моя дорогая, послушай, что этот философ сказал о верблюдах, — и он зачитывал отрывок из книги, который смешил их обоих. Тот философ, очевидно, за всю жизнь не видел ни одного верблюда.

Через какое-то время дверь приотворилась и в залу протопала Бродяжка, счастливая и довольная собой. Следом за ней вошёл Джамал.

— Ваше Величество, принцесса велела передать, — произнёс он, — что леди прибыла и устроилась в комнатах. Сим сейчас подаёт чай в Переднюю гостиную.

— С оладьями? — поинтересовался король.

— И пирожками, — ответил Джамал и покинул библиотеку.

Король решительно захлопнул книгу и поднялся с кресла.

— Думаю, мне следует поприветствовать нашу гостью.

— Конечно, — отозвалась Чармейн, — а я тут как раз закончу со счетами. Я отдельной стопкой сложу те, которые потребуют вашего внимания.

— Нет-нет, моя дорогая, — запротестовал король, — ты пойдёшь со мной. Возьми с собой собачку, она поможет сгладить неловкость и скованность при знакомстве. Наша гостья — подруга моей дочери. Никогда не встречался с ней прежде.

Девочка снова разволновалась. Принцесса Хильда казалась ей слишком грозной и царственной особой для дружеских бесед её подруги, наверняка, ничем не лучше. Но как можно отказать королю, когда он уже распахнул дверь и уступил дорогу? Бродяжка беззаботно протрусила в коридор, и Чармейн не оставалось ничего другого, как последовать за ней.

Передняя гостиная оказалась просторной комнатой, уставленной выцветшими диванами с потёртыми подлокотниками и облупленными ножками. На стенах зияли бледные квадраты недавно снятых картин. Громадный прямоугольник нависал прямо над мраморным камином, где бодро и весело плясали огни. В гостиной, как и в библиотеке, было прохладно, хотя Чармейн леденела скорей от собственных переживаний.

Принцесса Хильда гордо восседала на диване у самого огня, а старый Сим подкатывал к ней большую тележку с чашками, заварочным чайником и разными угощениями. Взглянув на лакея, Чармейн тут же вспомнила, где она видала его прежде. Когда она выбиралась из зала конференций и очутилась в странном коридоре — там она увидела его впервые, он точно так же толкал тележку с посудой. «Вот так чудеса!» — подумала девочка. Сим, тем временем, подогревал на небольшой жаровне пышные оладья с маслом. Бродяжка тут же учуяла их и направилась прямиком к лакею. Чармейн едва успела схватить её и взять на руки. Собачка осталась недовольна таким обхождением и стала ёрзать и извиваться в крепких объятьях девочки.

— А вот и мой отец, король Верхней Норландии, — с достоинством объявила принцесса Хильда. Все встали.

— Отец, — сказала принцесса, — позволь представить тебе мою подругу, миссис Софи Пендрагон.

Король тяжело шагнул вперёд и распростёр объятья — комната тут же сделалась маленькой. До сего момента Чармейн толком не осознавала, насколько высок король. «Не ниже эльфов», — отметила про себя девочка.

— Миссис Пендрагон, — проговорил король, — очень рад с вами познакомиться. Друзья моей дочери — мои друзья.

Миссис Пендрагон покорила Чармейн с первого взгляда. Она оказалась совершенно не похожей на принцессу Хильду, начать с того, что была намного моложе её, совсем юная леди. Элегантное переливчато синее платье изумительно подчёркивало её огненно рыжие волосы и сине-зелёные глаза. «Красавица!» — очарованно и с толикой зависти подумала Чармейн. Миссис Пендрагон сделала небольшой реверанс, и они с королём пожали друг другу руки.

— Я прибыла в ваш дворец и сделаю всё, что в моих силах, Ваше Величество, — проговорила она. — Большего я пока обещать не могу.

— Замечательно, замечательно, — ответил король. — Прошу, присаживайтесь. Присаживайтесь все, и насладимся прекрасным чаем.

Все расселись, и завязалась вежливая учтивая беседа. Чармейн чувствовала себя не в своей тарелке, словно её пригласили сюда по ошибке. Она уселась на краешек самого дальнего диванчика и оттуда разглядывала собравшихся в гостиной людей. Нескольких человек она не знала и пыталась понять, кто они такие. Бродяжка перестала вырываться и теперь тихо и скромно сидела у девочки на коленях. Её глазки неотрывно следили за джентльменом, стоявшим подле оладьей с маслом. Он не привлекал к себе внимания и казался бесцветным, Чармейн тут же забыла его лицо и фигуру, едва её внимание переключилось на что-то другое. Девочке снова пришлось взглянуть на джентльмена у оладий, чтобы напомнить себе его внешность. Другой господин, который всё время сидел с закрытым ртом, даже когда говорил, был королевским канцлером. Казалось, он рассказывал миссис Пендрагон кучу разных секретов, а та кивала ему в ответ и лишь временами удивлённо вскидывала брови, будто канцлер поведал ей нечто ошеломляющее. Незнакомая леди, ровесница принцессы Хильды и, вероятно, её фрейлина, бесподобно умела поддержать беседу о погоде.

— Не удивлюсь, если к вечеру опять пойдёт дождь, — щебетала она.