Диана Джонс - Дом ста дорог

Тимминз развернулся на удерживающих его верёвках и хмуро посмотрел на них.

— Ах, это вы, — произнёс он и перевёл взгляд на мешок. — Теперь решили заняться похищением людей?

Ролло услышал голос Тимминза и почувствовал, что оказался среди друзей.

— Бесбпвледетлбл! Плбщение! — заревел мешок.

— Это же Ролло, — обвиняюще бросил глава кобольдов.

— Верно, — откликнулся Питер. — Мы принесли его, чтобы сделать признание. Лаббок с горных лугов подкупил его и приказал посеять вражду между вами и волшебником Норландом.

— Грязбнл лобзн! — кричал мешок.

Лицо Тимминза побледнело и сделалось серебряно-голубым.

— Тот самый лаббок? — проговорил он.

— Тот самый, — заверил Питер. — Мы видели вчера, как Ролло требовал у него оплату, и лаббок дал ему горшочек с золотом, найденный на конце радуги.

— Нелблпфло пфакобло! — отрицал мешок во весь голос. — Обмаблпфпфик!

— Мы оба видели, — сказал юноша.

— Выпустите его, — произнёс Тимминз. — Пусть сам скажет.

Питер кивнул девочке. Чармейн убрала руку с днища мешка и прекратила повторять слова, которые, как она надеялась, удерживали её чары. Ролло тут же плюхнулся на пол, отплёвываясь от молока, шерстяных ниток и крошек, и с гневом воззрился на Питера.

«У меня и правда получилось сотворить заклинние! Я удержала его внутри!» — улыбнулась про себя Чармейн.

— Ты видишь, видишь, какие они! — сердито протараторил Ролло. — Кинуть в мешок неповинное существо, заткнуть ему рот прокисшим молоком, чтобы оно не могло постоять за себя, когда его чернят наглой ложью!

— Теперь ты можешь постоять за себя, — заметил Тимминз. — Отвечай, ты получал горшок золота от лаббока за то, что посеял раздор между нами и волшебником?

— Как я мог! — добродетельным голосом увещевал Ролло. — Попался лаббоку на глаза — считай, что мертвец. Всякий это знает!

Вокруг них уже собралась приличная толпа, — старавшаяся держаться подальше от Бродяжки, — и Ролло использовал для них всё своё актерское мастерство.

— Будьте свидетелями! — заливался он. — Я невинная жертва отвратительной лжи!

— Проверьте его грот, — приказал Тимминз кобольдам, стоявшим поблизости.

Они послушно бросились выполнять поручение. Ролло подпрыгнул на месте.

— Я с вами! — завопил он. — Я докажу, что там ничего нет!

Ролло ступил три шага и повалился наземь, так как Бродяжка неожиданно схватила его за край жакета и сбила с ног. Она не отпускала край грубой ткани, чтобы кобольд не сбежал, и помахивала хвостиком Чармейн, всем видом говоря: «Ну разве я не молодец?»

— Отлично придумала, — похвалила её девочка. — Хорошая собака.

— Отзови своё животное! — прокричал Ролло. — Она повредила мне спину! Болит!

— Нет, — твёрдо ответил Чармейн. — Она тебя не отпустит до тех пор, пока кобольды, посланные проверять твой грот, не вернутся.

Ролло молча сел с видом оскорблённой невинности. Девочка повернулась к Тимминзу и спросила:

— Пока мы ждём, можно ли спросить, для кого эти гигантские часы?

Глава кобольдов окинул взглядом деревянный каркас.

— Для кронпринца Людовика, — отозвался он с мрачной гордостью. — Он заказал их для Замка Радости. — Гордость исчезла из его голоса, и осталась одно уныние: — Он ещё не заплатил за них ни пении. Настоящий жмот. Только подумать, насколько он богат…

Тимминза прервали вернувшиеся кобольды.

— Вот он, вот он! — кричали они хором. — Мы нашли его под кроватью!

Кобольд, бежавший самым первым, сжимал в руках глиняный горшок. На первый взгляд самый обыкновенный горшок, в котором можно разогревать суп в печи, вот только светящийся слабым радужным светом.

— Он самый, — кивнул Питер.

— Тогда куда же подевалось всё золото? — спросил один из прибежавших кобольдов.

— Что значит «куда же подевалось всё золото»? — немедленно встрял Ролло. — Горшочек до краёв был полон…

Тут Ролло замолчал и замер, сознавая, что сболтнул лишнего.

— А теперь нет. Сам посмотри, если нам не веришь, — упрямо произнёс другой кобольд и поставил глиняный горшок к ногам Ролло. — Таким мы его и нашли.

Ролло бросился к горшочку, заглянул внутрь и издал полный печали стон. Он опустил лапку — его пальцы схватили горсть сухих жёлтых листьев. Он принялся яростно разбрасывать листья, кучка за кучкой, пока, наконец, горшок не опустел. Ролло сидел среди мёртвых листьев и горестно выл:

— Исчезло! Превратилось в сухие листья! Лаббок обманул меня!

— То есть ты признаёшь, что лаббок заплатил тебе за нашу вражду с волшебником? — проговорил Тимминз.

Ролло кинул на него сердитый взгляд.

— Ничего я не признаю, за исключением того, что меня ограбили.

— Кхм, — откашлялся Питер. — Боюсь, лаббок обошёлся с ним куда хуже. Он отложил в теле Ролло яйца, когда тот повернулся к нему спиной.

Послышались вздохи, сотни испуганных кобольдов замерли на месте. Затем сотни бледно-синих мордочек обратились на Ролло, а затем на Питера.

— Я говорю правду. Мы оба видели, — твёрдо произнёс юноша.

— Всё правда, — кивнула Чармейн, когда кобольды посмотрели на неё.

— Ложь! — воскликнул Ролло. — Вы хотите провести меня!

— Нет, не хотим! — выпалила Чармейн. — Лаббок ткнул тебя в спину своим яйцеоткладывающим хоботком, когда ты начал погружаться в землю. Разве ты не жаловался совсем недавно, что у тебя болит спина?

Ролло выпучил на девочку свои глаза-бусинки. Он поверил ей. Он открыл рот, и Бродяжка бросилась прочь от его пронзительного крика. Ролло отбросил горшок и затопал ножками, поднимая вокруг себя вихрь сухих листьев. Он кричал до тех пор, пока лицо его не сделалось тёмно-синим.

— Я покойник! — рыдал он. — Ходячий труп! Во мне живёт и развивается какая-то гадость! На помощь! Прошу, кто-нибудь, помогите мне!

Но ему никто не помог. Кобольды отпрянули от него, глядя с нарастающим ужасом. Питер смотрел с отвращением. Одна кобольдиха сказала:

— Что за отвратительный спектакль!

Её слова показались Чармейн несправедливыми и жестокими, девочка испытывала к Ролло неподдельное сострадание.

— Эльфы смогут ему помочь, — обратилась она к Тимминзу.

— Что ты сказала? — Тимминз сделал лапкой резкий рассекающий жест. Вокруг мгновенно повисла тишина. Ролло всё ещё топал ножками и открывал рот, но его вопли никто не слышал.

— Что ты сказала? — повторил Тимминз.

— Эльфы, — произнесла Чармейн. — Они умеют извлекать яйца лаббока.

— Верно, — кивнул Питер. — Лаббок отложил яйца и в волшебнике Норланде. Поэтому-то эльфы забрали его и вылечили. Вчера к нам заходил эльф и принёс извлечённые из волшебника яйца.

— Эльфы берут высокую плату, — с волнением заметил кобольд, стоявший рядом с Чармейн.

— Я думаю, за волшебника заплатил король, — проговорила девочка.