Анна Тьма - Белое Пламя

– А у тебя такое было, Ал? Чтобы ты с огнем не справлялся?

– Да, было дело… – хмыкнул демон. – Однажды, я еще мелким был, у меня сгорела вся кожа, кое-где даже до костей, и лопнули глаза. С тех пор я ошибок не допускал. Боль, она, знаешь ли, лучший учитель.

Глаза всех присутствующих в комнате казались практически одинаковыми – огромными и полными недоверчивого ужаса.

– А как же ты тогда?.. – Кари не закончила вопроса.

– Молча, – хмыкнул Альтис. – Я же регенерирую. Даже если мне руку отрезать, через несколько месяцев новая отрастет.

– А если голову? – прищурилась Алина.

– А если я сейчас кому-то язык отрежу? – так же прищурился Альтис. – А лучше всю голову просто оторву, ты ею все равно не пользуешься.

– Наглая зараза.

– Эй, детка, осторожнее! Ты дерзишь высшему демону!

– Я прямо вся боюсь и дрожу!

Они переглянулись, улыбнулись.

– Ал… – Марья глядела на него, и Альтис понял, что внутри у него все поет.

– Лина, иди-ка ты спать. А я… – Он взмахнул рукой, и окно распахнулось в ночь. – А я разомну крылья.

– Альтис, – непривычно прозвучало это имя из уст Василисы, – прости…

Он, казалось, целую вечность молчал. Но потом спокойно ответил:

– Тебе не за что просить у меня прощения, Василёк. Это мы должны попросить у тебя прощения. Ты выбрала не тех… не тех, кто тебе был нужен.

Больше ни на кого не глядя, он подхватил Марью на руки и исчез во мраке ночи.

– Он очень красивый, когда… когда демон, – восхищенно сказала Кари.

– Он и в человеческом обличье ничего. Хотя когда пылает, просто неотразим, – хмыкнула Алина. – Эй, Василиса! Ты за принцессой присматриваешь?

Василиса, недружелюбно взглянув на девушку, кивнула.

– Мы вас поохраняем до утра. – Алина уселась на полу у двери, притянула к себе за загривок снежного волка, который не замедлил облизать ей лицо. – Поспать все равно не удастся, во всяком случае мне. А ты, принцесса, отдохни хоть немного. Хочешь, я тебе помогу уснуть?

– Нет, спасибо. – Кари отрицательно мотнула черноволосой головой. – А ты петь умеешь, так же как Альтис?

– Чуток похуже, – ответила Алина. – У него голос сильнее.

Кари вынула из-за кресла немного запыленную лиру, вручила Алине.

– Спой, – попросила принцесса.

– О чем тебе спеть, девочка? – вздохнула воительница. – О войне, о мире, о любви?

– Спой о себе. – Принцесса умела очень ласково и тепло смотреть.

Алина отчего-то печально улыбнулась, глядя Кари в глаза. Взяла лиру, коснулась струн.

Голос у нее был очень даже хорош. Чувственный…

– Я мертва уже восемь лет, маленькая принцесса, – сказала Алина в повисшей тишине. Даже волк притих рядом, осторожно положив большую голову на колено воительницы. – А что может рассказать о себе живой мертвец, кроме того, что он несет в себе смерть?

– Но… я могу хоть что-то для тебя сделать?..

– Лучшее, что ты можешь, принцесса, – это не жалеть нас. Не жалеть и дать спокойно умереть.

Марья была счастлива. Как хорошо было танцевать с ним в небе!.. Черный доспех взмахом крыла поменялся на шелковую рубашку и кожаные штаны. Еще один взмах – и вместо брючного костюма на Марье оказалось черное, усыпанное блестящими звездами платье.

Он пел, и они танцевали в лунном свете. О боги, как он смотрел на нее!.. Демон?! Да хоть сам Кошмар! Марья любила его…

– Ты любишь меня? – тихо спросила девушка.

– Я люблю тебя, моя маленькая, – шепнул Альтис. – Безумно люблю. Больше жизни люблю…

Он никогда раньше не говорил ей таких слов. Он боялся причинить ей боль, отрекался от этой любви. Но сейчас, когда Белое Пламя горело внутри, он не мог обманывать. И Марья поняла – именно сейчас перед ней настоящий Альтис. Сын огня, чья любовь горяча и чиста, как первозданное пламя, чья ярость не знает пощады. Верный слову, неспособный на предательство, искренний и… такой невозможный…

Он склонился к ней, блеснули в лунном свете золотистые глаза.

– Я люблю тебя… Быть может, когда Пламя покинет меня, я снова не буду говорить тебе этих слов, но я хочу, чтобы ты знала – я люблю тебя, моя родная, как никого и никогда не любил за пять тысяч лет. Ты для меня – единственная и во веки веков таковой останешься. Я хочу прожить с тобой жизнь и вместе с тобой уйти за Грань, когда придет срок. Я бы отказался от своего бессмертия ради тебя, если бы мог. Я люблю тебя, моя девочка…

«Я же некрасивая…» – утопая в нежности, подумала Марья, а Альтис улыбнулся.

– Ты самая красивая, самая прекрасная…

…И когда утром, не замечая мелкого серого дождика, он укрывал ее своими крыльями и камни башенной крыши казались теплой периной, тело хранило жар его поцелуев и ласк, она перебирала рукой его волосы, а он щурился от удовольствия, они были счастливы…

Небо, затянутое серой пеленой, заставляло некромантов нервно расхаживать по залу. Советник ранним утром связался с погодными магами, но те ничего не могли сделать. Мерный стук капель взвинчивал нервы.

Альтис влетел в открытое окно, держа за талию девушку в платье. Ослепительно красивый наряд, диадема и звезды в волосах – все было неземного происхождения, явно подарок демона. Дождь не касался их, сгорая в ореоле белого огня. Он мягко ступил на пол и отпустил Марью. Дартург поглядел на свою ученицу, на демона и вздохнул, прикрыв глаза. Это была очень красивая пара. И старику было до безумия жаль, что юноша-демон умирал, оказавшись в плену по вине людей.

– Альтис, можно тебя на минутку? – позвал Дартург.

Юноша приблизился к старику, тот поднялся с кресла.

– Ал, как ты собираешься оживить детей? – прямо спросил магистр врачевания.

– Они еще не мертвы, – спокойно ответил демон. – По-настоящему они умрут только с закатом. Дети были заражены не физическим путем, их не оцарапывали. С подобной одержимостью возможно бороться, даже если заражение уже в теле.

– Посмотри на них! – Магистр, не спавший всю ночь, устало указал на связанных детей.

Альтис посмотрел. Спеленатые по рукам и ногам девочки и мальчики от восьми до пятнадцати лет уже не выглядели живыми. Даже глаза обесцветились, как у умертвий. Они скалились и извивались в своих путах. Снежный волк ткнулся носом в ладонь Пламенного, и тот прижал его к своей ноге, почесывая за ухом.

– Заражение уже необратимо, Альтис.

– Ты, верно, слишком устал, Дартург. – Демон сочувственно взглянул на старика. – Иначе бы заметил, что дети дышат. А разве умертвия дышат? Если бы ты прислушался, то услышал бы, что их сердца еще бьются. Мне нужны только солнечные лучи, хотя бы совсем немного, чтобы вернуть их к нормальной жизни.