Анна Тьма - Белое Пламя

Двое. Как между ними выбрать?

Кажется, она плакала. Потом уснула…

Спустя бесконечно долгие два часа Ален лежал на полу, там, где упал подле кровати друга, а Карина спала в кресле. Не в силах подняться, чтобы накрыть мать одеялом, Ален снова использовал для телекинеза свои обожженные в Ничто руки. Плед легко развернулся и укрыл женщину, но боль, испытанная при этом, заставила мага зашипеть сквозь зубы.

Он лежал, с нежностью глядя на спящую Карину. Как она была красива! Мама. Такое короткое слово, в котором так много. Просто женщина. Усталая, беспокойно хмурящаяся во сне. Мать. У Алена никогда не было матери, только память о ней. Причем не его память. Но вот она – мама, любящая, добрая и строгая. Мама. Он вдруг понял, что соскучился по ней. По ее заботе, по ее домашней стряпне, по взгляду внимательных карих глаз, по тому, как легонько трепала она его волосы, проходя мимо…

Прошло не меньше часа, прежде чем Ален смог очнуться от полузабытья, в котором пребывал после лечения друга. Он медленно поднялся с пола, стараясь не упасть. В глазах темнело, голова кружилась. Волшебник поглядел на друга – Арэн был все так же бледен, но бледность уже не была дымкой смерти.

– Побыстрее приходи в себя, дружище, – шепнул маг.

Подойдя к очагу, Ален опустил обе руки в огонь. Пламя вдруг полыхнуло в обратную сторону и втянулось в руки волшебника. Он вздохнул и легко вскочил на ноги. Подложив дров и полив их маслом из всегда стоящей у очага склянки, юноша зажег новый огонь и тихо вышел.

В лазарете было прохладно и тихо.

Маг заглянул в маленькую комнатку медсестры. Она спала, свернувшись в кресле. Очаг потух, и Василиса мерзла, не просыпаясь. Ален накрыл девушку пледом и разжег огонь в очаге. Стараясь не шуметь, он вышел.

В командорский домик маг заходить не стал. Сел на пороге, привалившись спиной к двери, и, разбинтовав свои руки, смазывал их мазью от ожогов. Мазь приятно пахла хвоей и холодила ладони.

Лисенок подошел к Алену, сел рядом. Некоторое время оба молчали. Ален аккуратно бинтовал ладони.

– Как командор Арэн? – поинтересовался Леня, не глядя на Алена.

– Нормально, – ответил волшебник.

Забинтовав одну руку, маг принялся за вторую.

– Что вы не поделили? – вдруг спросил Леня.

– Не твое дело, – резко ответил Ален.

– Может, ты хоть чуть-чуть будешь мне верить? – Тень обиды проскользнула в голосе мальчика.

Ален поглядел на своего любимого ученика.

– А разве я тебе не верю, Леня? Разве я стал бы учить тебя мастерству, если бы не верил? Да ты, пожалуй, единственный кроме Арэна, кому я здесь действительно верю.

Леня испытующе смотрел на своего наставника и друга.

– Так не скажешь?

– Нет, – хмыкнул волшебник.

– Ладно, не очень-то и надо.

Маг придирчиво осмотрел качество бинтовки и остался доволен.

– Подожди-ка здесь, Ленька.

Ален исчез в избушке и появился через минуту. В руках у него был кинжал со слишком большой рукояткой. Маг некоторое время смотрел на кинжал, потом пробормотал: «Надеюсь, ты мне это простишь, брат» – и протянул кинжал Лене.

– Вытащи его, – потребовал волшебник.

Леня потянул кинжал из ножен слоновой кости. Через мгновение в его руках полыхнул красным трехметровый меч. Лисенок пораженно уставился на клинок.

– Я знал, я знал! – воскликнул ликующий маг. – Ты – Пламенный! Лисенок, ты красный маг!

Он с улыбкой поглядел на растерянного паренька.

– Леон был бы доволен.

– Ален… – Голос у Лисенка внезапно сел. – Это что… Меч великого красного командора? Леона?

– Точно. – Маг похлопал по плечу впавшего в ступор паренька. – Носи его с честью. Теперь он твой.

– Нет. – Леня неумело вложил клинок в ножны. – Я не могу его принять. Кто я такой, чтобы владеть святыней?

Волшебник нахмурился. Сел обратно на порог и жестом приказал ученику сесть рядом.

– Знаешь, Ленька, мой брат был воином. Он не любил, когда меч залеживался в ножнах. Хотя мы договорились, что наше оружие похоронят вместе с нами, но… от Леона ничего не осталось, даже горстки пепла. Нечего хоронить, кроме памяти. И я думаю, он не хотел бы, чтобы его меч ржавел в земле, когда есть тот, кто может в полной мере использовать это удивительное оружие. В твоих руках этот меч может обрести славу. Пирритиков среди волшебников сколько угодно, каждый третий. Истинные Пламенные маги – огромная редкость, найти такого почти невозможно. Я нашел Пламенного мага, волшебника красного огня. Этот волшебник – ты, мой ученик.

Растерянный паренек долго молчал. Потом прижал к сердцу кулак с зажатым в нем магическим клинком.

– Я буду носить его с честью, наставник и друг мой.

– Вот и хорошо. – Ален улыбнулся, похлопав ученика по плечу. – Нам еще предстоит битва за империю. Твой меч в ней поучаствует.

Когда Ален вошел в избушку, намереваясь разбудить спящую мать, Арэн заворочался на своей кровати и сел. Первоначальный испуг мага сменился радостной улыбкой.

– Ты живой, брат! – Ален в два прыжка оказался рядом, хотел было с силой хлопнуть его по плечу, но сдержал руку, вспомнив, как недавно боялся лишний раз вздохнуть рядом с эльфом. – Ну как ты? Голова небось болит?

Эльф поднял на друга ничего не понимающий взгляд.

– Ты… ты кто? – неуверенно спросил Арэн.

Мага будто окатили ледяной водой с головы до пят.

– Мам! – Ален обернулся к Карине. – Мама, он мог потерять память?

– Такое могло случиться, – пробормотала в полусне Карина. – Кратковременная потеря памяти. Восстановится…

Лицо Алена исказила истеричная гримаса.

– Я… на тебя… потратил все свои силы, только бы ты, принц-полукровка, выжил! Ты представить себе не можешь, чего нам с Кариной стоило твое лечение! А теперь этот эльф меня спрашивает: «Ты кто?», он вроде как память потерял! Сам бы тебя придушил, орочья морда!

– От орка слышу! – до боли привычно хмыкнул эльф. И вдруг расхохотался: – Ну и рожа у тебя, брат! Ни на что бы не променял возможность увидеть на твоем лице такое выражение!

Отступив на несколько шагов, стремительно побледнев, маг схватился за спинку кровати друга. Карина окончательно проснулась и с тревогой поглядела на свое чадо.

– Я так боялся… так боялся, что и ты умрешь, – отчетливо прошептал Ален. И до крови прикусил руку, сдерживая истерику. – Да пошел ты в пасть Кошмару! Ты и вообще все в этом проклятом мире!

Ален выбежал из избушки. Как много для него значила эта дружба! Как неоправданно много…

Забравшись на помост с колоколом, Ален, против обыкновения, не щелкнул пальцами, чтобы вызвать звон, а несколько раз ударил в колокол ногой. Лагерь выстроился перед ним в течение трех минут, и парни уставились на командора, тихо переговариваясь.

– Всем с сегодняшнего дня увольнительные! Бессрочные! Идите по домам, развлекайтесь, делайте, что душе угодно!