Ольга Гайдукова - Светлая королева

Он бежал. Где-то позади раздавался гулкий собачий лай и едва слышные крики этих невежественных крестьян.

Он бежал, и легкие разрывало от нестерпимой боли, колотьё в боку становилось просто невыносимым. Лохматые ветви деревьев векового леса больно стегали по лицу, оставляя глубокие саднящие царапины.

Он бежал, путаясь в траве и колючем лесном кустарнике, расцарапав руки в кровь, а одежду в клочья. А где-то позади по-прежнему раздавались фанатичные крики преследователей.

Он бежал, не отдавая себе отчета куда, как вдруг рычащая тень выскочила из темноты и повалила его в грязь, а сил подняться и защитить себя уже совсем не осталось.

— Он здесь! Я поймал его! — раздался чей-то басовитый окрик, и что-то острое уткнулось в грудь. — Теперь никуда не денешься, голубчик.

Он лишь горько усмехнулся одними губами и прижал ладонь к ране у виска, из которой не прекращала сочиться теплая кровь.

Совсем близко послышались торопливые шаги примерно дюжины людей, треск ломаемых сучьев и раздвигающихся ветвей. Крики. Удары, сыплющиеся как горох из мешка на уже перестающее что-либо ощущать тело.

— Имирэль… — прошептал он еле слышно.

И вдруг, будто почудившийся, звонкий, как колокольчик, девичий голосок:

— Прекратите немедленно!

И блаженная темнота…

Я вскочила с кровати, вытирая со лба липкий холодный пот. Премерзкое ощущение, как будто и не спала вовсе, а всю ночь убегала от кого-то по лесным дебрям. Ой, не нравится мне всё это. После одного подобного сна в прошлый раз сгорела изба старосты в соседней деревне. Еле успели оттуда младенца вытащить — так тоже привиделось, будто лежу в колыбели, а вокруг всё пылает. Неспроста это, ой, неспроста.

Взгляд случайно упал на зеркало на туалетном столике. Мда, действительно, как сказала бы нянюшка, краше в гроб кладут: кожа бледная, под глазами круги, спутанные волосы во все стороны торчат. А что это там за движение огоньков в лесу? Опять селяне что-то затеяли. А после подобных затей то пожар в отцовском охотничьем лесу туши, то слишком далеко унесших ноги в чащобе разыскивай. Правда, говорят, будто там не всё чисто — эльфы водятся. Вот только откуда же им тут взяться, эльфам-то? Лес дремучий — прочесывали сто раз, а никого так и не нашли. Эльфы ведь не гномы — под землёй прятаться не станут, да и существование обеих рас, кроме как в легендах, нигде не доказано. Только вот крестьянки утверждают, что регулярно их встречают. Так тут разве верить можно? Сбежала в лес с очередным ухажером, а потом доказывает, что эльфы завели. Ну, или мужикам с пьяных глаз чего не привидится…

И всё-таки, что это там за странные гулянья глубокой ночью в дремучем лесу, когда все нормальные люди тихо-смирно во сне посапывают? Ужас, как интересно… Вот не зря отец говорит, что моё неуемное любопытство до добра не доведет. Сколько ни пытались гувернантки мою тягу к приключениям уничтожить, так ничего и не добились. Нет, науки-то мне все дались легко, вот только нудные занятия не смогли искоренить привычку совать свой нос во всё, что покажется интересным.

Пойти разбудить папеньку что ль — пусть выяснит, чем это наши драгоценные селяне на досуге занимаются, что за гульбища-игрища на ночь глядя устроили. А шум-то всё ближе…. Придется самой идти смотреть…

Я накинула на плечи тонкий батистовый халатик, сунула босые ступни в домашние туфли и бесшумно, как мышка, выскочила из замка. В дальнем углу немаленького парка, том, что ближе к лесу, слышалась какая-то подозрительная возня. Я быстрым шагом направилась туда, и… о, ужас! Селяне, те самые, виденные мной во сне, били какого-то человека, скорчившегося в жидкой после недавнего ливня грязи. Такого безобразия я стерпеть не могла, и, подойдя поближе (благо в пылу драки, если это можно было так назвать, на меня никто не обратил внимания), как заору:

— Прекратите немедленно!

Сама от себя подобных звуков не ожидала. Избиваемый, при более близком рассмотрении оказавшийся молодым парнем, не подавал никаких признаков жизни, а селяне так и замерли с открытыми ртами и занесенными вверх дубинами.

— Что у вас здесь происходит? — грозно поинтересовалась я, обводя взглядом всю теплую компанию.

— Иди отседова, девка, подобру-поздорову, — пробасил самый здоровый тип. Нет, ну сразу видно, силушку бог дал, а умишком обидел.

— Ты что, олух, сказал? — гневно вопросила я, входя в круг света от немилосердно чадящих факелов.

— Дык, это ж хозяйская дочка… — понесся со всех сторон благоговейный шепот.

Один из нарушителей спокойствия, видимо, набравшись смелости, ступил пред мои грозны очи и промямлил:

— Простите, госпожа, в темени-то такой не признали вашу светлость.

— Ясно. А что это у вас тут происходит? — не менее грозно, чем в прошлый раз, поинтересовалась я.

— Дык, это, ельфа поймали.

— Кого-кого?

— Ельфа. Самый что ни на есть настоящий.

— Да вы что, рехнулись все разом что ли? — вскипела я. Небось, устроили попойку в господском парке, чего-то не поделили спьяну, а парень крайним оказался.

— Вот чтоб мне трактира век не видать, госпожа, самый настоящий эльф.

Страшная клятва заставила меня только усмехнуться, но на этом моё терпение лопнуло. Я подбоченилась и стала наступать на мужиков:

— Вы тут все с ума посходили что ли? А ну марш по домам сны досматривать! Не то сейчас стражников кликну — в темнице будете эльфов ловить!

Селяне попятились, спеша слиться с окружающей буйной растительностью.

— Госпожа, а как же моя Лирка? Она мне весь день проревела, что этот эльф хотел забрать её с собой, — промямлил один, сминая в руках снятую шапку.

— Вон отсюда, — окончательно потеряв терпение и хорошее расположение духа, взвизгнула я, — а то и её в темницу заберёшь эльфов ловить!

Мужики скрылись в лесу. Вскоре шорох и топот перестали раздаваться из-за кустов. Тогда я решила посмотреть на виновника всего этого сыр-бора поближе. Он по-прежнему ничком лежал на траве и не шевелился.

«Умер. Убили, — промелькнула в голове шальная мысль. — И что теперь с телом-то делать? Прикопать прямо здесь, пока никто не видит? Нет, лучше посмотрю, может, жив еще. Ну вот, Нуар, опять ты вляпалась в историю по самые уши… Да и отец по головке не погладит за такое самоуправство.»

Вдруг неподвижное доселе тело еле шевельнулось, застонало, и я услышала выдох:

— Имирэль…

Что он сказал? Я не поняла, то ли имя какое-то произнес, то ли просто бредил, но тут мое пристальное внимание привлекла пренеприятная рана на виске пострадавшего.