Анджей Спаковский - Дорога без возврата

Только раз в жизни нарушил Боре обет невинности — с дочерью короля Брандегориса. В результате на свет появился его единственный сын Элин Белый, мужественный рыцаренок, не опозоривший знаменитого отца.

В финале легенды все сородичи принимают сторону Ланселота, когда разыгрывается афера с Гвиневерой и становится жарко — в переносном и прямом смысле, ибо поленья в костре под королевой уже начинают весело потрескивать и поджаривать сапожки несчастной. Эктор Окраинный, Боре и его брат Лионель принимают участие в освобождении осужденной, не бросив Ланселота и во время вызванной этой акцией «троянской войны» с Артуром и Гавейном. Но когда до них доходит весть о мятеже Мордреда, они тут же кидаются Артуру на выручку. И хоть прибывают слишком поздно, все же разбивают остатки мятежников и союзных им саксов. В этих боях погибает Лионель. Эктор же Окраинный, Боре и братья Бламор и Блеоберис, увидев, что Камелот и Круглый Стол прекратили существование, отправляются в Святую Землю воевать с сарацинами, где и погибают в Страстную пятницу, как подобает доблестным рыцарям, не вкусив, увы, от освященного кулича.

С Балином по прозвищу Свирепый мы уже немного знакомы — не с лучшей стороны. Это он зверски убил Лиле, Владычицу Озера, а еще раньше, до того как стал рыцарем Круглого Стола, сидел у Артура в яме за убийство. Похоже, стать рыцарем Круглого Стола было легче, чем нынче получить право на ношение газового пистолета.

После убиения Лиле и изгнания из Камелота Балин мотался по стране и попал в замок короля Пелама — Богатого Рыболова, отца Пелеса. В ходе начавшейся свары он пырнул короля копьем. И надо ж было такому случиться, копье-то было ни больше ни меньше, а святой реликвией, оружием римского центуриона Лонгина, тем самым, с Голгофы... нанесенная им рана была неизлечима. С тех пор Пелам стал прозываться Королем — Увечным Рыбаком. Как мы уже знаем, вылечил его лишь правнук Галахад, добытчик Грааля.

В германских вариантах (в том числе и в операх Вагнера) мы имеем дело почти с идентичной версией — с той лишь разницей, что из Короля-Рыбака Пелама тут получился «Король Амфортас», из Балина — «злой волшебник Клингшор», а из Галахада — Парцифаль. Рана Короля-Рыбака имеет символическое значение и перекликается с верованиями кельтов: увечный король не способен осуществлять сексуальный акт, а Земля, которой он владеет, не может быть оплодотворена. Ежели король не вылечится — Земля умрет, превратится в La Terre Geste — Опустошенную Землю. Ранящее копье — фаллический символ, а излечивающий Грааль — vulva. Однако вернемся к нашему обожающему убийства маньяку Балину, столь несимпатичной фигуре, что он никак не заслуживает приданной ему важной роли в легенде. К счастью, его история вот-вот окончится, и справедливость восторжествует. После приключения с Пеламом за Балина взялся его собственный брат — Балан. В завязавшемся бою братья поубивали друг друга, и Мерлин похоронил их в братской могиле.

Интересно изображает историю братьев Марион Зиммер Брэдли в «Туманах Авалона». Тут все гораздо сложнее. Балан — родной сын Вивьен, почтенной Владычицы Озера, воспитывается он в семье Балина, то есть они — сводные братья (обычай altram). Балин убивает Вивьен в порядке мести за акт эвтаназии, совершенной друидкой над его страдающей неизлечимой болезнью матерью. Балан, который признает эвтаназию и благодарен «родной матушке за избавление приемной матери от страданий», «отмщает» Вивьен — убивает Балина, но погибает и сам.

Сын короля Уриенса Регедского, в валлийских преданиях известный под именем Овейн. Герой двух повестей (или ветвей) «Мабиногион»: «Сон Ронабуи» («Видение Ронабви») и «Овейн и Хозяйка Фонтана» («Овейн, или Хозяйка Фонтана»).

В «Вульгате» выступает как «Ивейн Великий», у Мэлори как «Увейн». Учитывая родственные связи с предателем Акколоном, любовником Морганы, он на некоторое время изгоняется из Камелота, хотя с заговором мачехи у него не было ничего общего, и даже совсем наоборот — именно он сорвал ее предательское покушение на Уриенса, которого Моргана тоже пыталась лишить жизни.

У Кретьена он именуется Ивейном (Yvein). У Гартмана фон Ауэ — Ивайном (Ivein). Забрел он даже в chansons de geste — меж паладинами Карла великого тоже есть какой-то Ивен (Iven). Еще он известен под прозвищем Рыцарь Льва, поскольку когда-то избавил это животное от драконьих когтей, а спасенный от смерти лев потом верно служил рыцарю.

Увейн был рыцарем исключительно высокой квалификации и специализировался в спасении и освобождении от забот прекрасных дамоселей. Таковых, как утверждает легенда, он избавил триста с лишком. На одной из спасенных вдов (мужа прикончил?) Увейн женился — ну и началась кутерьма. Вдовушка, по имени Лаудина (хозяйка Фонтана), без особого восторга воспринимала походы и рыцарские «quest» — а Увейна, полагая не без оснований, что какая-нибудь из очередных спасенных дам может показаться избавителю более привлекательной, нежели законная супруга. Однажды она сказала себе, что ежели Увейн не возвернется точно через год, после того как отправится в рыцарский поход, то она не подпустит его к себе. Рыцарь припозднился. Совсем ненамного. На два года. Лаудина сдержала слово. Много, очень много времени потребовалось на то, чтобы Увейн обрел ее благорасположение вновь. Но обрел. Потом они жили долго и счастливо.

Мэлори не упоминает вышеприведенной валлийско-французско-немецкой версии событий и судеб сына короля Уриенса. Ни слова о Лаудине и фонтане, даже приключение со львом в «Смерти Артура» оказывается уделом Персиваля, а не Увейна (Ивейна).

Зато из Мэлори (и «Вульгаты») мы узнаем об обстоятельствах смерти рыцаря. Во время поисков Грааля Увейн без всякого резону схватился с Гавейном (рыцари не признали друг друга), был тяжело ранен копьем и умер в ближайшей одинокой обители. Это убийство окончательно исключило Гавейна из числа особ, достойных лицезреть Грааль.

Он — князь Дифнейта (Девона). У Кретьена де Труа и Гартмана фон Ауэ выступает под именем Эрек. Мария Французская в своих лэ (бретонских балладах) именует его Грэлентом (Graelent), а один из паладинов короля Карла зовется Жерин (Gerin).

В соответствии с так называемой «Черной книгой из Кормартена», собранием валлийских баллад XII века, Герайнт, сын Эрбина, сложил голову в схватке с саксами, конкретно — в девятой из двенадцати проведенных Артуром и перечисленных Неннием битв. Если так, то Герайнт не дождался окончательного триумфа под Бадоном, расцвета Камелота и Круглого Стола.

У Мэлори его нет вообще. А вот в «Мабиногион» он оказывается героем ветви «Герайнт и Энида» («Герайнт, сын Эрбина»). В этом повествовании Герайнт завоевывает сердце и руку красивой девушки Эниды, но ни с того ни с сего начинает ее подозревать — совершенно беспочвенно — в неверности. Поводом были подслушанные слова, в которых Энида сетует на то, что муж-де не принимает участия ни в каких походах, манкирует рыцарскими обязанностями и что только в спальне отважен и боевит ну прямо-таки сверх меры. Как видим, Энида порицает Герайнта за нечто совершенно противоположное тому, за что Лаудина ругала Увейна.