Олег Верещагин - Garaf

Расслышал что?!

Гарав понял, что прокричал эти слова — «к истокам Грэма» — во время приступа боли. Сам того не желая и не заметив.

— Да–а! — прорыдал Гарав, презирая себя… и с ужасом понимая — если так будет снова, он расскажет всё.

Врать нельзя. Но… но, может, удастся что–то скрыть?

Хотя — что скрывать–то? Всё уже… Губы воина шевельнулись, и мальчишка закричал в ужасе, захлёбываясь словами и давясь:

— Я ничего не знаю больше!!! Я ничего больше!!! Я ничего–о–о–о!!! Не надо больше!!!

Пальцы разжались, и мальчишка повалился на пол, как будто был сделан из тряпок. Тупо смотрел, как перед лицом туда–сюда прошлись сапоги — шпоры позвякивали. Остановились.

— Ты давал клятву Эйнору? — послышался ровный голос.

— Да–а–а–а… — прорыдал Гарав. Он и правда вспомнил это только сейчас — и от ужаса и стыда перед тем, что сделал — тонко взвыл и вскинул ладони к лицу.

— По законам Кардолана преступивших клятву казнят мечом, — сообщил воин.

— Кто ты?! — выкрикнул Гарав, отрывая руки от лица. — Ты кто?!

— Я Ангмар, — был ответ. [64]

Гарав открыл рот и замолчал. Неверяще смотрел на воина — бегал по нему глазами, словно искал признаки явного сатанизма. Ангмар усмехнулся и спросил:

— Ну и что с тобой делать? Может и правда убить, а душу подарить какому–нибудь драгазхару?

Гарав молчал. Ему почти не было страшно. Смысла бояться или отвечать не было. Ясно же, что с ним сделают всё, что угодно, и его мыслей и желаний никто не примет в расчёт…

— Я спросил, — напомнил Ангмар.

— Мне всё равно… — прошептал мальчишка.

— Ну, это сейчас тебе всё равно, — возразил Ангмар. — А потом будет очень даже не всё равно. Я могу ведь оставить тебе человеческую память. А могу и быть милосердным — отнять её. А могу быть и совсем милосердным — оставить тебе и твоё тело, и память, и ещё немало лет жизни… Скажи, ты правда хотел покончить с собой?

— Да, — горько сказал Гарав. И поморщился: на полминуты бы раньше! И ничего бы не было сейчас… А ведь это только начало, с ужасом подумал мальчишка. Теперь я всю жизнь буду думать про то, как предал. И искать оправдания. И не находить. И у него вырвалось: — А просто убить… не можешь? Я всё равно больше не нужен тебе. Ну так убей…

— Я не настолько добр, — серьёзно ответил Ангмар. Гарав посмотрел на него. Глаза короля больше не притягивали и не спрашивали, они были обычными человеческими глазами. — Но я, пожалуй, выполню твою просьбу.

Гарав перевёл дух. Ну вот и всё. И даже не страшно. Потому что, по крайней мере, там точно нет памяти.

— Выполню, если ты мне сможешь объяснить, с чего это ты так захотел умереть? — продолжал Ангмар.

— А ты? — горько спросил мальчишка. — Если бы ты… предал? Ты бы хотел жить после этого?

Король задумался. Сказал медленно:

— Знаешь… это интересный вопрос. Я плохо помню времена, когда мне было столько лет, сколько тебе.

Гарав удивлённо моргнул. И вдруг хихикнул.

— Представил меня мальчишкой? — угадал Ангмар. — И тем не менее. Хотя это было по человеческому счёту почти четыре тысячи лет назад. Я родился в Нуменоре в правление Тар–Телеммайте. И тоже изменил клятве, которую давал. Правда, не из страха боли, а от жажды силы и власти. Да и был я уже зрелым человеком в немалом чине… — он опять прошёлся по комнатке и резко остановился, повернулся к мальчишке, по–прежнему следившему за ним с пола. — Может быть, ты передумаешь умирать, если я предложу тебе службу — службу мне?

Гарав молча, недоумённо смотрел на Короля–Чародея. Тот спокойно ждал. Наконец мальчишка неожиданно хладнокровно сказал:

— Я предал один раз. Ты уверен, что не предам второй?

— Предать можно только то, во что не веришь, — ответил Ангмар. — То, во что верят — не предают. А я постараюсь дать тебе веру, Гарав.

— Ве… ру? — кашлянул Гарав, вновь теряя хладнокровие.

— Конечно, — сказал Ангмар. — Ведь до сих пор у тебя не было веры, мальчик. Ты просто поехал с теми, кто тебя спас. Это понятно. Но что стоит за ними и что за мной — ты не знал, не знаешь и не задумываешься.

— Почему же, — Гарав повёл плечами. — Орки очень доходчиво мне это объяснили…

— Орки, — хмыкнул Ангмар. Очень по–человечески. — Я не предлагаю тебе служить оркам. Если уж ты не хочешь служить злу, — иронично выделил он это слово, — служи Руэте Рудаурскому. Он не орк и не слуга зла.

«Он твой слуга», — подумал Гарав. Осторожно подумал. Но с другой–то стороны… А что делать?

— Лучше убей меня, — прошептал он, опуская глаза.

— Да зачем? — Ангмар снова прошёлся. — Нарушил клятву? Ты клялся человеку, а не делу. Ты поклялся псу нимри, понимаешь? Там, — он вытянул руку, — люди рабы. Рабы эльфов. Здесь, — он указал на пол, — истинная свобода. Разве ты видел те земли, из которых пришёл твой рыцарь? Может, ему там и неплохо — он нуменорец, а к ним эльфы благоволят… до известного рубежа. Но люди твоей крови для эльфов — немногим больше животных. И ты будешь и дальше помогать нимри и их слугам порабощать людей?!

— Но и ты… нуменорец… — пробормотал Гарав.

— Конечно. И я хорошо помню, какая судьба ждала мой остров, стоило лишь нам попытаться сделать шаг из–под опеки эльфов и их хозяев. Ты умеешь читать?

— Нет, — Гарав мотнул головой.

— Жаль… — Ангмар остановился. — Я пытал тебя? А думаешь, твой рыцарь и ему подобные мягче обходятся с захваченными в плен? Или думаешь — эльфы не пытают пленных?

— Да не знаю я ничего про эльфов! — в отчаяньи со слезами крикнул мальчишка. — Ну подождите! — он пытался уцепиться за кончик хвостика ускользающей правоты. — Я же поклялся! Эйнор мой рыцарь! А Фередир мой друг!

— Ты предал их, — напомнил Ангмар. — Если бы у тебя была вера — ты бы не предал.

— Мне просто было больно!!! — заорал Гарав, вскакивая и стискивая кулаки. — Мне было очень больно, и я не смог промолчать!

Ангмар засмеялся — холодным и негромким смехом. Он смеялся, а мальчишка ждал с ужасом — вот сейчас король со страшными пальцами заговорит снова… и против этих слов нечего будет возразить.

И Ангмар заговорил:

— Я даю тебе право выбирать. А твоим знакомым их господа такого права не дают. Уже поэтому я честней их. Подумай и скажи. Сейчас. Я подожду.

Мальчишка не сводил с высокой чёрной фигуры затравленного взгляда.

Он думал, что нашёл друзей. И предал их.

Он думал, что нашёл себе будущее. И оказалось, что обманул сам себя.

Он думал, что стал воином. И что?

Гарав спрятал лицо в руках и застыл так.

— Я… согласен… — выдавил он. — Верните одежду…

— И оружие, — согласился Ангмар. — Тебе, конечно, ещё может придти в голову фантазии попробовать убить меня, но я бессмертен, Гарав. Вставай, пошли.

Это была команда. Спокойная и уверенная.