Джин Вулф - Чародей

С полминуты, наверное, я лежал без сознания. Когда я очнулся, рыцарь Леопардов стоял надо мной, протягивая мне руку, чтобы помочь подняться.

— Благодарю вас. — Отвернувшись в сторону, я сплюнул кровью, при виде которой неожиданно, но с приятным чувством вспомнил мастера Тоупа. — Я сэр Эйбел.

— Шпоры можете оставить себе, — сказал рыцарь Леопардов. — И разумеется, вашего горбатого слугу и стариков. Они мне не нужны.

Бертольд спрашивал раздраженным голосом:

— Ну что, он победил? Сэр Эйбел выбил его из седла?

— Но остальное я заберу, — закончил рыцарь Леопардов. — Отдайте все моему оруженосцу.

Я опустился на колени:

— Я прошу вас о милости.

Рыцарь Леопардов снова повернулся ко мне:

— В чем дело?

— Мои шпоры, которые вы позволили мне оставить, из чистого золота. Вы можете забрать их вместе со всем прочим моим имуществом.

— Но?…

— Я прошу вас оставить мне мою лошадь и мой меч. Я прошу ради своего собственного блага, ибо они мне очень дороги. Но и ради вашего блага тоже.

Рыцарь Леопардов, казалось, заколебался. Он снял шлем и отдал его Вальту.

— Нет, — наконец сказал он. — Я оставляю вам шпоры. Я обещал. И ваших слуг тоже. Но я заберу все остальное и, безусловно, заберу лошадь.

Тут подошел Гильф и остановился рядом с моим щитом.

— Вы не заберете Облако, — сказал я. — Даже если я отдам, вы не сможете ее забрать. Вы не удержитесь на ней, если сядете в седло. И вы не сумеете сесть в седло или хотя бы поймать лошадь, чтобы на нее взобраться.

— Отдайте поводья, — сказал рыцарь Леопардов. — Я требую.

— Я бы обошелся с вами иначе. Что же касается меча, то, если я отдам его вам, вы его выбросите. Или он восстанет против вас. Это будет неприятно.

— Я рыцарь, чтущий закон. Я полагал, вы тоже.

— Я чту закон.

Он потряс головой:

— Что-то не похоже.

— Если вы сначала позволите мне рассказать одну историю, приключившуюся со мной, я отдам вам Облако, как вы требуете. В противном случае вам придется самому ловить ее. Вы согласны меня выслушать?

— Рассказывайте.

— Это не займет много времени, если вы не станете забрасывать меня вопросами. Однажды король, которому я служил, послал меня ко двору другого короля — короля, командовавшего многочисленным войском доблестных рыцарей вроде вас.

— Продолжайте, — сказал рыцарь Леопардов.

— Я насмехался над ними, ставя под сомнение их отвагу. Я предложил им выбрать самого сильного и смелого, чтобы он попытался отрубить мне голову при условии, что через год он явится ко мне и позволит отрубить голову ему.

— Вы смелый человек, коли действительно сказали такое.

— Для этого не требовалось смелости. Вперед выступил один рыцарь. Я опустился на колени, наклонил голову и сказал: «Руби!»

Легкая улыбка заиграла на губах рыцаря Леопардов.

— Но он не стал.

— Ошибаетесь. У него был хороший меч с острым лезвием. Одним ударом он перерубил мне шею, и моя голова покатилась по устланному тростником полу. Я встал на ноги, поднял ее и засунул под мышку.

— Вы рассчитываете, что я поверю вам?

— Я рассказал рыцарю о разрушенном замке, где он должен встретиться со мной через год. Он явился и нашел меня там. Вы поняли мою историю?

— Отдавайте лошадь и меч, — сказал рыцарь Леопардов. — И все остальное тоже.

Я кивнул, расстегнул перевязь и отдал ему, не вынимая Этерне из ножен.

— Уж не золото ли я вижу в вашей кольчуге?

— Да, — сказал я, — здесь каждое пятое кольцо золотое. Эту кольчугу носил сэр Сколл. Сама она не волшебная, но ее владелец благословен.

Я стянул с себя кольчугу и бросил к ногам рыцаря Леопардов.

Герда, наблюдавшая за происходящим и сообщавшая Бертольду Слепому о наших действиях, выступила вперед:

— Заклинаю вас именем вашей матери, возьмите кольчугу, а меч оставьте — и ступайте своей дорогой.

— Моя мать не взяла бы женщину вроде тебя даже в судомойки, — сказал рыцарь Леопардов.

— А ну извинись!

Хеймир, полуголый, с огромной дубиной в руке, вышел из расселины в скале, где спрятался по моему приказу. За ним следовала Хела. Всадники разом подобрались в своих седлах, взяли копья на изготовку и двинулись вперед, но потом остановились — возможно, поскольку я поднял руку, прося остановиться, а возможно, поскольку они увидели Гильфа.

— Извинись! — повторил Хеймир и взмахнул дубинкой, целясь в рыцаря Леопардов; удар такой силы запросто свалил бы быка.

— Хеймир! — крикнула Герда. — Хеймир, не надо!

Рыцарь Леопардов выхватил меч из ножен и попытался отразить следующий удар Хеймира — как оказалось, напрасно. Я схватил Хеймира за руку:

— Хватит! Довольно.

— Пускай он извинится!

— Хеймир выступает от моего имени, сэр Эйбел. Но если ваш противник не извинится, — Хела улыбнулась, — мы с братом сытно пообедаем ими, а наши мать и новый отец вместе с вами и Ансом — мясом ихних животных. Вы поможете нам поймать этих пташек, — она кивнула на всадников, — покуда они не улетели?

Я помотал головой:

— Сэр рыцарь… Как ваше имя?

— Сэр Леорт, честный и благородный рыцарь! — объявил Вальт.

— Сэр Леорт, — сказал я, — вы должны посмотреть Хеймиру прямо в глаза и поклясться своей честью, что ваша мать с радостью приняла бы женщину вроде Герды к себе на службу. Коли вы откажетесь, я не ручаюсь за последствия.

Но рыцарь Леопардов отшвырнул прочь свой сломанный меч и выхватил из ножен Этерне — так стремительно и ловко, словно делал это уже тысячу раз.

Призрачные рыцари столпились вокруг него. Острия их мечей были нацелены ему в лицо, а в пустых глазницах читалась угроза, нагонявшая больше страху, чем любой меч. Во внезапно воцарившейся противоестественной тишине послышался частый топот призрачных копыт. Жуткие воинственные кличи, каких не слышал ни один живой человек, донеслись издали с порывом холодного ветра. Я положил руку на плечо рыцарю Леопардов:

— Уберите меч в ножны. Уберите сейчас же.

Вместо этого он опустился на колени и протянул мне Этерне, лежавшую плашмя у него на ладонях. Я взял меч, и призрачные рыцари отступили назад. Усыпанные драгоценными камнями ножны и перевязь валялись на снегу. Я стряхнул с них налипший снег, и когда Этерне скользнула обратно в ножны, все призраки исчезли.

— Я сдаюсь, — сказал рыцарь Леопардов. — Прошу вас пощадить меня и Вальта.

— Вы взяли надо мной верх, — сказал я, но он энергично потряс головой.

— Можно мне убить его?

Если появление призрачных рыцарей и поразило Хеймира, ничто в его звероподобных чертах не говорило об этом.

— Нет, — сказал я. — Пока, по крайней мере.

— Я оскорбил твою почтенную мать, — мужественно признал рыцарь Леопардов. — Я поступил глупо и запятнал свою честь, унизив женщину, не сделавшую мне ничего плохого. Можно мне поговорить с ней?