Инна Зинченко - Игра Джокера

— Мама, а откуда ты столько знаешь об этом Нергале, кто тебе всё это рассказал? — Спросила это девушка просто так, не рассчитывая на ответ, но лицо Алисы внезапно изменилось. Она опустила глаза и девушке показалось, что мама плачет, но слёз не было.

— О нём я знаю достаточно, — хриплым от волнения голосом ответила Алиса, — он сам мне всё и рассказал.

Смысл сказанного не сразу дошёл до Риты, но, как только она поняла, что та ей сказала, в душе вновь зашевелились прежние подозрения. С чего бы это Нергал стал посвящать кого-то в свои тайны? И уж точно он не стал бы даже разговаривать с тем, кого они здесь называют 'кормом'. Девушка подошла к окну и стала молча смотреть, как багровый шар Немезиды медленно поднимается над океаном. Свой следующий вопрос она задавать боялась, но он сам соскользнул с её губ:

— Почему он тебе это рассказал? С чего вдруг такое доверие к 'корму'?

Алиса подошла к ней, неуверенно обняла за плечи, но ничего не ответила. И тогда Рите пришлось повторить свой вопрос:

— Почему он тебе всё это рассказал?

— Когда мы с твоим отцом жили в лаборатории, я однажды попала под власть зова Нергала, — голос матери задрожал и в глазах блеснули слёзы, — мне ведь никто не объясни, что это такое и как надо себя в таком случае вести. Я оказалась на его территории. Это был первый анунак, которого я увидела. Знаешь, что он сделал? Он меня изнасиловал. Это был самый ужасный день в моей жизни. Мне хотелось умереть и я бы это сделала, но только кто бы мне это позволил. А потом Нергал объяснил мне, что, хоть я и неполноценный анунак, но, тем не менее, срок моей жизни в три раза дольше, чем у обычных людей и мне, рано или поздно, придётся похоронить мужа и остаться одной на этой планете. Я… — Алиса сглотнула от волнения, — я выторговала у него возможность продлить Алексу жизнь. Теперь он треть отпущенного ему времени, проводит в паутине. А я… я стала любовницей Нергала — таким было его условие.

Рита отшатнулась. Обида за отца мешала ей понять мать.

— А папа это знает? — Спросила она зло.

— Нет, этого я ему сказать не могла, — тихо признала Алиса, — он бы отказался от паутины и через несколько десятков лет умер бы. У меня не было выбора.

— А, когда ты выходила за него замуж, ты этого не знала? — Ехидно спросила девушка.

— Нет, не знала. Ещё ни один Исполнитель не умер своей смертью. Мы все думали, что в этом отношении мы ничем не отличаемся от обычных людей. Пойми, я точно знаю, что обратно мы не вернёмся и мне надо было сохранить Алекса любой ценой, пусть даже такой. Остаться здесь в одиночестве…

— Ты просто эгоистка. Уходи, я видеть тебя не хочу! — Голос девушки звенел от гнева, она готова была даже ударить мать, а та стояла перед ней, опустив голову, как нашкодивший ребёнок, не пытаясь оправдаться. — Ты уже дважды предала отца, как я могу тебе верить? И с чего ты взяла, что вы не вернётесь обратно? Откуда ты могла это знать? Всякое может случиться.

— Это я знаю точно, — почти неслышно произнесла Алиса, — мне об этом рассказала Ведающая.

Покой и пустота, пустота и покой. Джокеру было хорошо и совершенно не хотелось выбираться из своего блистающего белоснежного кокона. Больше его никто и ничто не тревожило, он, как будто, перестал существовать. Иногда к нему наведывались эпы. Они кружили вокруг неподвижного тела человека, пытаясь пробиться сквозь паутину, но эта задача оказалась им не под силу. Чувства Джокера, спутанные паутиной, мирно спали.

Даже время застыло и казалось, что вселенная перестала существовать, как, впрочем, и он сам. Иногда он пытался вырваться, но прохладные волны безразличия вновь укачивали его сонную душу и уже не хотелось ничего менять. Зачем? Какой смысл возвращаться в мир, где столько боли и страдания?

Но однажды всё изменилось. В его кокон ворвались яркие образы. Они были разрозненными и не имели к нему никакого отношения. Сначала она увидел сильное землетрясение и то, как после этого полыхало Чёрное море. Феликс знал, что такое событие действительно было, но очень давно — в первой половине 20 и ещё потом — в первой половине 21 века. А затем картинки сменяли одна другую с такой скоростью, что он не успевал их, как следует рассмотреть…

Нергал наблюдал за показаниями приборов и на его лице всё яснее проступала тревога. С Феликсом творилось что-то странное. Ещё ни у одного пленника паутины он не видел таких результатов. Всё говорило о том, что вот-вот душа пирата может вырваться на свободу. Впервые за очень долгое время анунак занервничал.

— Что за бред? — Воскликнул он удивлённо. — Этого не может быть! Парень почти мёртв, а приборы показывают, что его мозг работает на всю катушку.

За его спиной раздался ехидный смешок.

— Что, Нергал, твоя система дала сбой?

Анунак обернулся и увидел перед собой Абсо. Мальчишку забавляло растерянное лицо повелителя смерти и боли. Когда ещё такое увидишь?

— Смотри, — ткнул пальцем в Джокера мальчик, — у него под веками двигаются глазные яблоки! Он видит сон! — В голосе Абсо звучало торжество.

— Этого не может быть, — хмуро ответил анунак, — там не может быть никаких снов. Видимо, что-то с установкой случилось. Надо проверить. Сейчас попытаюсь увеличить частоту импульсов…

— И убьёшь его окончательно. Энки тебе этого не простит, — в голосе ребёнка прозвучала скрытая угроза и Нергал сразу сник.

— А, что ты прикажешь мне с ним делать? — Спросил он недовольно. — Надо же разобраться с этим, — он кивнул на висящего в воздухе Джокера.

— Наблюдать, — поучительно сказал мальчик. — Неужели тебе совсем не интересно, что с ним происходит? Какой-то ты нелюбопытный.

— Достаточно того, — в голосе анунака прозвучало раздражение, — что ты слишком любопытный. Пожалуй, раз уж он такой крепкий у нас, я немного увеличу частоту. Ничего с ним не станется.

Анунак достал две спирали, замер на минуту и соединил их. Джокер слегка дёрнулся и тут же замер. Он вновь стал похож на свежего покойника. Нергал удовлетворенно улыбнулся и, поправив на пирате простынь, направился к выходу. Абсо засеменил следом. Оставаться с неподвижным Феликсом ему было неинтересно, куда заманчивее трепать нервы Нергалу.

…Пустота вернулась, но не надолго. Затем последовала ослепительная вспышка и он оказался в старинном деревянном доме. За окнами бушевала метель. Внезапно дверь распахнулась настежь и вместе с роем колючих снежинок в дом вошла женщина. Очень необычная женщина. Настолько необычная, что пират не мог понять, как себя с ней вести. То, что он сперва принял за волосы, оказалось клубком змей. Кожа лица и рук сплошь была покрыта узором из леопардовых пятен. Женщина шла и снежинки вокруг неё превращались в зелёную листву. Её смуглая кожа блестела, как будто была намазана маслом. Запахло весной, но больше Джокера удивил запах незнакомки. Он не мог сообразить, в чём тут дело, но одно знал точно — люди так не пахнут.