Ник Перумов - ОПЕРАЦИЯ АНТИИРОД

- К тебе, на Беринга, - невесело пошутила Света. - Жарить пельмени.

- А в холодильнике осталось еще полбутылки "Медвежьей крови", - так же грустно добавил Саша.

Так они постояли еще немного, не зная, что еще сказать. Реальный мир разводил, растаскивал их в разные стороны. Следующий вопрос звучал уже более конкретно.

- И куда ты сейчас? - спросил Саша.

- Не знаю. Может, к маме… - Света передернула плечами, уже поняв, что к маме-то как раз и не поедет ни в коем случае. - Или к друзьям. Найду кого-нибудь из старых, верных, не к буржуйкам же этим соваться…

- Не понял, зачем тогда искать? - Саша искренне удивился.

- То есть?

- Говорю: зачем тебе кого-то искать, если я уже здесь?

- Самойлов, ты что - дурак? Куда мы с тобой здесь денемся? В общагу твою? К тому же… - Света красноречиво подняла глаза на дом. - У тебя есть будущий тесть…

- А я тебя, между прочим, не замуж зову, - нашелся Саша, постаравшись произнести эту фразу как можно более небрежно. - Я тебе предлагаю крышу над головой.

- Угу-угу - Света покивала и с хорошо заученной интонацией проговорила:

- Гвардейцы-десантники, вы окружены, шансов нет, мы предлагаем вам сухую одежду, горячий чай и…

- …наше радушие, - с готовностью закончил Саша. - Ну, поехали?

- К тому же, знаешь, у нас еще куча дел, - говорил Саша, стоя напротив Светы в метро.

- У нас? Куча?

- А ты как думала? Ты что, забыла, что нам отец Евгений говорил?

- Да ну, Саш, это все сказки. И все это осталось там. - Света махнула рукой.

- Сказки? - Саша возмущенно посмотрел на нее. - А как же с Лешкой? Мы же его вернули?

- А, может, это просто совпадение?

- Ты издеваешься надо мной? Кто всю эту кашу заварил? Ты? А теперь - "совпадение"? Ты что - струсила?

- Самойлов, ты что-то путаешь. Струсила - это мужской аргумент. Ты что, считаешь, я сейчас начну себя бить кулаками в грудь и кричать на весь вагон: кто струсил? Я струсила? Да я теперь в огонь и в воду!

- Кулаками в грудь не надо, - серьезно заметил Саша. - А вот подумать хорошенько нам с тобой не мешало бы.

- Да о чем? О чем? Кто-то из нас решил для пущей загадочности ввести в действие священника. Ну и что? Насколько я помню, они все только и делают, что ходят и предсказывают конец света!

- Да нет же, Светило! Ты подожди и послушай.

Я думаю, здесь все не так просто. Ты вспомни, с чего все начиналось.

- Что? С чего начиналось?

- Вся история с этим Поплавским. Еще в тот, прошлый раз. Ты ведь не станешь спорить, что перемещение во времени было?

- Было.

- Ты это помнишь. Я это помню. Поплавский говорит, что не помнит.

- Я думаю, Виталий тоже помнит, - медленно сказала Света.

- Наверняка. Он же был главным действующим лицом во всех этих событиях. Но я не об этом. Мне вот что непонятно: почему нас вначале так хорошо обдурили, а теперь не трогают?

- Не поняла. Кто не трогает?

- Не знаю, Светило. Я помню очень хорошо, как нам с Валеркой и Шестаковым этот доктор объяснял что-то про… как их?… нейрограммы. Что Банщик этот ваш…

- Какой Банщик?

- Ну, Юра… Юра… Ты его еще деревянным называешь…

- Кашин, что ли?

- Ну, наверное, Кашин. Так вот он - что-то вроде маяка. Ты - матрица.

- Я - матрица?!

- Ну, это Поплавский так говорил! Я тут ни при чем. Кому-то ты была очень нужна. Поэтому мы с Валеркой тогда в твой мир и поперлись. И даже вроде у нас что-то хорошее получилось… А потом… - Саша потер лоб рукой. - Потом ты за своим Антоновым погналась, я - за тобой. И в результате - он жив, а мы все заново прожили девяносто шестой год.

Света задумчиво покивала, пропустив мимо ушей замечание насчет того, что она "погналась" за Виталием.

- Я все это к чему говорю? К тому, что вот сейчас мы с тобой все помним, путешествуем спокойно. А нам - ничего. Никто нас не трогает.

- Ну и хорошо. Может, мы уже и на фиг никому не нужны, - попробовала возразить Света.

- Не думаю.

- А что ты думаешь?

- Не знаю, - признался Саша. - Пошли, нам выходить. - И уже на эскалаторе решительно закончил:

- Но я обязательно должен узнать!

Не знаю, как это называется у вас, но я лично такое состояние называю отчаянием. Нет, я, безусловно, бодрюсь изо всех сил, курю горлодерный "Кэмел", смеюсь и поддерживаю дурацкие разговоры Самойлова о каких-то чертовых инопланетянах, которые примчались сюда сломя голову с другого конца галактики только для того, чтобы слямзить наши грешные души. Еду в этом гнусном метро, где все смотрят друг на друга злющими глазами, читают бредовые газеты и не менее бредовые книги и пахнут во все стороны потом, дешевыми одеколонами, перегаром и гнилыми зубами. Ну, ну, не горячитесь так, девушка. Давно ли сами из грязи личико высунули? Так уж все вам противны? Спокойней надо быть, добрее к своим согражданам. Которые, между прочим, хоть с перегаром, хоть с гнилыми зубами, а на работу едут. Хлебушек для вас растят, молочко в бутылки наливают, пивко за ваше здоровье у ларьков пьют.

Так. Что у нас есть? Ничего. Тысяч сто - сто пятьдесят в кошельке, полкило косметики в сумке, на себе: куртка кожаная, джемпер ангорский, приличные джинсы, ботинки, трусы, лифчик, плюс колечко мамино и цепочка. Для начала новой жизни - не густо. Куда мы едем? В общежитие рыбфлота. На один квадратный метр - два человека, двое-трое малолетних детей и штук сто тараканов. Я правильно понимаю ситуацию? Странно только, что вот сейчас я пока еще скучаю не по своей любимой голубой ванне и уютной двадцатиметровой кухоньке. И уж, конечно, не по придурку Уинтону. Нет, не хочется туда, на Каменноостровский - бродить по квартире, помахивая растопыренными пальцами, чтобы просох лак, или краситься для очередной навороченной тусовки. Нет, не хочу. Я бы, честно говоря, сходила еще на какое-нибудь задание вместе с черноглазой Лэймой и смешливыми братьями Грымм. И покурила бы на подоконнике в самойловской "хрущебе", и посуду бы помыла, надев цветастый бабушкин передник… Ностальгия по простым хорошим людям.

- Чего задумалась? - Саша смотрел на Светочку веселыми глазами. Чего он радуется? Цивилизованные люди давно уже развенчали миф о рае в шалаше. - Не дрейфь, Светило, прорвемся!

Ага. Прорвемся. Только бы не надорваться, прорываючись.

Мда-а… Комнатка, конечно, та еще. Жилище моряка загранплавания чем-то напоминает дембельский альбом. Масса аляповатых и совершенно ненужных вещей. Какие-то ковбойские шляпы, допотопные подмигивающие открытки, модели машин, смазанные фотографии полуголых мужиков, треснутые керамические кружки… А вот к телевизору никаких замечаний. Хорошая техника. Этим, кстати, также отличаются моряки. Господи, хоть бы он рубашку свою "монтанов-скую" переодел, что ли? А говорить неудобно - обидится.

- А это что? - Светочка взяла в руки плетеную шкатулку. - Невеста вяжет на досуге? - Прозвучало довольно развязно.