Наталья Котрасева - Город

Жители начали готовиться к небесным карам, хотя за что вдруг их должны покарать, никто не понял — вроде бы, все вели себя, как обычно.

Видимо, что-то другое нарушало гармонию, но что?

На воротах Дворца был вывешен официальный указ о том, что всем предписывается соблюдать строгий пост и совершать в Храме молитвы богам, выбирая тех, что отвечают за спокойствие и благополучие. Также были принесены жертвы всем погибшим в Городе, хотя день поминовения предков еще не настал.

Это не помогло — знамения продолжались. Вначале озеро вышло из берегов, так что вода подошла к самым ступеням Храма и Дворца, а затем из Леса За Пределами выбежал белый олень и обежал Город посолонь.

Золотой Дракон провел ритуал осмотра земель, что обычно позволяло решить проблемы, — под суровым взглядом Правителя даже нечисть вспоминала о совести и начинала вести себя тихо, смирно и в соответствии с правилами и распорядком дня. Но не в этот раз.

Тогда решено было пойти на решительные меры. Конкурс поэтов, который, как известно, позволял сохранять в Городе порядок и спокойствие и поддерживал гармонию на надлежащем уровне, было решено провести на полтора месяца раньше. Обычно поэтов оценивали в середине октября, но высочайшим указом Дракон повелел провести конкурс поэзии в сентябре. Горожане не посмели возражать, так как всем было ясно — если что и вернет гармонию этому месту, так это конкурс.

Начались срочные приготовления. На Площади Поэтов строили подмостки и трибуну для судей, поверх деревянной конструкции раскладывали красные шелковые покрывала. Музыканты репетировали, жрецы из Храма готовились к спектаклю, который традиционно предварял конкурс поэтов.

Спектакля ждали с опаской и нетерпением, так как он мог прояснить положение вещей. Дело в том, что спектакль, если не предвещал будущее, так хотя бы прояснял настоящее. За день до спектакля жрецы бросали жребий, который показывал, кому какую роль играть. Участвовали в жеребьевке все, включая самих жрецов. Им, впрочем, почти всегда доставались роли богов, но в каком амплуа предстоит выступить остальным жителям, никто не знал. Участников всегда было 64. Из них 8 изображали положительных героев — четырех мужчин и четырех женщин; 8 — женщин легкого поведения, пьяниц, развратников или убийц, восьми предстояло выступить в комических ролях, восьми — в амплуа стариков и старух, еще восьми изобразить детей или подростков, восьми — стать богами и еще восьми — оборотнями или животными. Также на сцене появлялись восемь духов или предков. Представление шло весь день, с утра до позднего вечера, пока солнце не сядет, так что сыграть свою роль успевали все избранные.

Было так же 8 основных сюжетов, в зависимости от того, какие роли выпадали по жребию, подбирался соответствующий. Впрочем, сюжет описывал только ключевые моменты, а о деталях умалчивал, так что пьесы не наскучивали горожанам — по ходу действия актеры, в силу своих природных склонностей, могли выбирать те или иные ходы и использовать те или иные приемы, что позволяло разнообразить действо. Считалось, что участвующие в спектакле выражают волю богов, а сюжет спектакля предвещал, что горожан ждет в следующем году.

Участников о том, что они избраны, предупреждали только утром, за несколько часов до начала, чтобы они успели одеться и накраситься к представлению.

Когда в 6 утра в ворота Абэ постучали, открыла Хэй, завернутая в легкий халат.

— Что, Абэ но Ясутика участвует? — спросила она у молоденького жреца, который держал в руках стопку табличек.

Тот почтительно склонился — актеры на день спектакля считались проводниками воли высших сил, относиться к ним нужно было со всем подобающим уважением.

— Абэ но Ясутика участвует, вы тоже. Примите ваши таблички.

Ясутика как-то незаметно возник рядом с Хэй и вежливо поклонился, беря дощечку, обтянутую золотым шелком.

Хэй взяла свою.

— Как странно, мы оба участвуем! — Хэй повернулась к колдуну и улыбнулась. — Что у тебя?

— Придворные прорицатель, — прочел он. — А у тебя?

— Лиса.

— Похоже, нам не придется особенно играть.

Хусянь нахмурилась:

— Не нравится мне это! Такое впечатление, что играть мы будем самих себя. Но разве мы связаны хоть как-то с угрожающими приметами? Нет! Я уже давно не охочусь.

— Возможно, все дело во мне. Я же маг. Это просто значит, что решать проблемы придется мне. Вот я и появился в спектакле.

— А я?

Абэ усмехнулся.

— А ты — любовная линия. Зрителю же хочется посмотреть на что-нибудь романтическое и сентиментальное. Будем на сцене пить вино на природе и читать друг-другу стихи. А в перерывах я буду бороться с оборотнями.

— Слишком хорошо, чтобы быть правдой! — Хэй все еще хмурилась.

— Могу погадать, только нужно это сделать быстро, нам уже пора идти.

— Да ладно, обойдемся. Пошли. Только я переоденусь.

— Ты пойдешь туда как женщина? Или сменишь пол? Роль у тебя, конечно, женская, но мне кажется, что мужчины играют лучше.

— Во-первых, у меня роль не женская, а лисья. А во-вторых, я и в женском теле прекрасно играю — годы тренировок!

— Ты пожалуй права, — согласился Абэ. — Иди переодевайся, я тебя жду.

Когда они пришли на место, их проводили в маленькую комнатушку. До спектакля актеров старались держать по отдельности, чтобы они видели как можно меньше и не знали, кто именно играет. Боялись, наверное, что отношение к реальным людям повлияет на игру.

Абэ переоделся в костюм, слегка напоминающий тот, в котором он попал в Город. Белое широкое одеяние и высокая жесткая шапка. В руках он держал веер, на лице у него была маска.

Хэй Хусянь маска не полагалась, ей просто сделали очень сильный макияж — алые губы и красные тени вокруг глаз, а ближе к вискам — золотая краска. На ней были золотые жилетка и штаны, а сзади прицепили девять золотых хвостов.

— Ну что, увидимся на сцене? — кивнула она Абэ перед началом.

— Надеюсь на это, — голос колдуна был очень серьезным. — Увидимся и удачи!

Их развели в разные углы.

Актеры по одному уходили за алый занавес. В этом была определенная странность. На сцене редко появлялось больше двух-трех человек, как рассказывали те, кто это действо уже видел раньше, а выходили на нее с утра все актеры почти одновременно. Хусянь рассматривала тех, кто стоял впереди. Первым в глаза бросился неряшливо одетый молодой человек, у которого за спиной были огромные черные крылья, будто у гигантской летучей мыши. В руках он держал книгу. Хусянь прочла имя автора — какой-то Мильтон.

Затем шли два бога — наверное, жрецы из храма. У одного в руках было копье, у второго — ярко раскрашенная бумажная фигурка птицы.

Следом стояли три девушки: в бежевом, черном и красно-зеленом. Видимо, какие-то небесные посланники, так как макияж у них тоже был золотой.