Константин Кузнецов - Долина звезд

— Карвин Глид, — без труда догадался 'волк'.

Король кивнул, продолжая:

— Я хорошо запомнил тот вечер, когда мы собрались в тронном зале. Этот день навсегда останется в моей памяти. С тех пор меня и стали мучить жуткие кошмары…

Украшенный светом не одной тысячи свечей тронный зал, благоухал в томной, но вполне величественной музыке — в ней растворялся не один важный прием, устроенный в связи с очередным знаменательным событием. И хотя Итарга уже третий год находилась под ужасным проклятием, именуемым, голодом, Канль де Оль не упускал возможности собрать очередной шикарный прием по не вполне, как казалось многим, знаменательному случаю.

Его величество подал знак музыкантам, и сладостные трели в ту же секунду прекратились. По-старчески кряхтя, но, не снимая с лица добродушную маску, король поднялся с трона и, вознеся праздничный бокал, произнес тост:

— Уважаемые гости, я хочу сегодня выпить за моего славного друга, Карвина Глида, который в год ужасных бед выпавших на долю Итарги, нашел в себе силы создать великолепную вещь, тем самым, порадовав меня. Хвала звездам и Ваоре — за то, что они покровительствуют нам!

Зал незамедлительно наполнился аплодисментами и радостными выкриками.

Выдержав паузу, король эффектно закончил:

— Именно он открыл нам глаза, показав тех, кто даровал этому миру магию и иные блага. Так обратим же свой взор к звездам! Истинным ориентирам!

Дернув за длинную веревку, тянущуюся к огромному белому полотну, которое загораживало всю часть стены, Канль выкрикнул привычное слуху: ' Вива!', что означало ни что иначе, как всеобщий восторг.

Полотно мгновенно упало вниз. Толпа приглашенных, притихнув, вскоре радостно вздохнула, выказав тем самым свое глубочайшее одобрение. А через мгновение, короля оглушила волна восторга и нескончаемых аплодисментов. Неимоверное улюлюканье, крики радости, нескончаемые овации — были адресованы в первую очередь королю, и лишь потом, автору великолепного звездного неба, искусно подобранного из разноцветных камней мозаики.

Сотни созвездий как великое око взирали из-за королевского трона на всех присутствующих, а там кто знает, может быть и на всю Итаргу. Тронный зал дворца Корсанита словно приобрел недостающего ему долгие века величия.

Еще совсем юный принц Солвен де Оль смотрел на происходящее с долей детской наивности и неописуемого восторга. Мальчик мечтал, что когда-нибудь он также поразит своим красноречием этих напыщенных особ, большинство из которых он даже никогда не видел при дворе.

— Я назову ее Дорогой к звездам! — торжественно произнес король, продолжив празднество.

Зал вновь охватила привычная слуху музыка.

Маленький Солвен осторожно продирался сквозь плотные ряды приглашенных, пока его не остановил чей-то пронзительный, леденящий душу взгляд. Принц недовольно поморщился и, подражая отцу, покрепче обхватил потной рукой рукоять игрушечного меча. Серые глаза принца бесстрашно посмотрели туда, откуда на него взирал неизвестный ему человек. Только так он должен был воспринимать надвигающеюся опасность. Именно так учил отец.

Но вскоре первое волнение отступило, и оказалось, что испугавший Солвена господин отнюдь не незнакомец.

На принца внимательно смотрел один из придворных магов. Если Солвен не ошибался, его звали Неро Ин Диасире. Принц часто замечал, как ненавистно отец относится к этому волшебнику, но понять причину столь гневного поведения не мог. Для него они все были всего лишь благодушной прислугой неспособной обидеть кого-либо из королевского рода. Для обычного десятилетнего мальчика — вполне понятное убеждение, а для королевского сына — непростительная глупость.

Принц, несколько не стесняясь, подошел к магу, и высокомерно взглянув на него снизу вверх, надменно произнес:

— Вы что-то хотели господин маг? Или ваш взгляд лишь показался мне достаточно вызывающим?

Неро с интересом посмотрел на мальчика. Принцу почудилось, что его вопрос скорее позабавил мага, чем заставил задуматься о собственном поведении.

— Я хотел поговорить с вами, ваше высочество, — внезапно для Солвена произнес маг.

— Поговорить? О чем же?

Казалось предложение Неро, вызвало в мальчике живой интерес, что заставило его тут же сменить гнев на любопытство.

— Я хотел поговорить с вами о будущем Итарги.

— О будущем Итарги? — принц не совсем понял заданный ему вопрос.

Неро радостно сверкнул разноцветными глазами и, натянув на лицо добродушную улыбку, пояснил:

— Дело в том, что рано или поздно вы смените на троне своего отца, и вся власть окажется в ваших руках. Рано или поздно это случится. Я знаю, точно…

— И что же? — продолжая ничего ни понимать, насупился слегка обидевшийся подобной речью Неро, принц.

В своих сокровенных мечтах, он уже давно мнил себя королем Итарги, а тут какой-то маг лепечет ему, что это произойдет еще не слишком скоро.

— Вот я и говорю, произойдет, — продолжил разговор Неро. — Но, насколько я слышал, на долю Итарги, в скором времени, выпадут беды гораздо серьезнее нынешних. Как вы собираетесь справляться с ними?

Принц попытался изобразить задумчивый взгляд — такой как бывает у его отца, когда тому приносят плохие известия. Но, сколько он ни старался раздувать щеки и морщить лоб, ничего не вышло.

— Кто вам такое сказал? — попытался вскрикнуть возмущенный принц, но томная музыка подавила тонкий визг.

— Наш сегодняшний виновник торжества, — вкрадчиво произнес Неро, но тут же исправился: — Простите…Конечно же, я не так выразился. Это изготовитель столь прекрасной стены, господин звездочет Карвин Глид. Как вы считаете, и вправду звезды уберегут нас от тех бед, что сулит нам этот человек.

Такой откровенный разговор разбудил в Солвене неимоверное желание призвать наглеца к немедленному ответу. Самому, без помощи отца, заставить звездочета ответить за собственные слова. Уж тогда, все присутствующие узнают, какая смена растет у Канля де Оля.

— Где он?! — возмущенно произнес принц.

— Я провожу вас, ваше высочество, — низко поклонившись, желчно улыбнулся Неро и исчез в толпе.

Уверенно шагая вперед, Солвен нашел господина звездочета на широком балконе, с которого открывался замечательный вид на башни Корсана и всю столицу Итарги. Но сейчас принцу некогда было любоваться на привычные глазу красоты. Его интересовал лишь господин Карвин Глид: злой трепач, осмелившийся своим языком наплести подобную чушь.

Канль де Оль всегда учил сына, что злое слово зачастую оказывается куда хуже самого мерзкого и низкого поступка, потому как даже самое беззлобное проклятие имеет неприятную особенность когда-нибудь сбываться.