Галина Ли - Своя дорога

Я не стал избегать прямого контакта и кинулся нежити навстречу.

– Дюс, бей по черепам!! – донесся до меня усиленный заклинаниями голос сирин.

По черепам, так по черепам! Волшебники умные, им виднее... обычно.

Паук попытался меня поймать, но я ушел в сторону, отрубил одну из протянутых лап, а затем быстро прошелся клинком по остальным конечностям с моей стороны.

Все, гниль самоходная, отбегался!

Лишенный ног с одной стороны, паук завалился на бок, пытаясь подняться и суматошно молотя уцелевшими лапами. Я снес оставшиеся черепа, мелко порубил обездвиженное тело и как следует потоптался по ломким костям сапогами. На всякий случай.

Все. Хвала Ирие. Теперь осталось выяснить, кого мы должны поблагодарить за "подарочек".

Хотя... тут и думать-то нечего. Выжил, значит, скотина маглук. Интересно... Это каким же образом? По идее, злобный маг должен был сдохнуть или как минимум потерять обе руки! Через два часа в перетянутых кистях скопилась бы "дурная" кровь. А это, без срочной ампутации – гангрена. Через пять часов не спасла бы и ампутация. Не иначе колдуну кто-то помог.

Я сплюнул – зря по-настоящему не повесил. Хорошо, такой малостью обошлось. Мне урок на будущее – нельзя идти на чужом поводу. Это слишком опасно для жизни.

Я отправился обратно, к ребятам, раздумывая, что делать с прахом: закопать или бросить догнивать под открытым небом.

Танита расположилась на траве рядом с мужем, она запаленно дышала, остывая, после боя. Видно, тоже пришлось порядком побегать.

Ее противник, точнее, то, что от него осталось, валялся далеко – около тропы. Обошлась с ним оборотень немилосердно: из восьми лап уцелели только три, двух черепов, как ни бывало, а от оставшегося торчали жалкие обломки. Паук не двигался – видно, и впрямь, чтобы убить эту дрянь, достаточно снести головы.

Я присел рядом с Агаи. Он суетливо шарил по карманам. Наконец, сирин выудил маленькую серебряную бонбоньерку, извлек из нее круглое драже темно-коричневого цвета, засунул конфету в рот и протянул коробочку мне, сопроводив действие невнятной фразой:

– От не ф ров.

– Спасибо, не надо, – отказался я от лечебных сладостей.

Ну их, еще не известно, на что они действуют. К тому же, мои нервы не пострадали.

Зато сообразительная Морра, воспользовавшись моментом, тут же стянула леденец. Волшебник возражать не стал, видно, решил, что ребенку успокоительное не помешает.

– Есть мысли, откуда приползла эта гадость? – поинтересовался у волшебника.

– Колдун на ш лал, – шепелявя из-за конфеты, признался сирин, подтверждая мою догадку, – ну, тот, с Пу ш тоши.

Лицо Агаи при этих словах скривилось как от горького.

А вот нечего благотворительностью заниматься! Повесили бы старого козла и хлопот бы не знали.

Я не стал напоминать аптекарю о промашке. Сам уже, поди, винится. Хорошо еще, что никто не пострадал.

– Жечь будем? – поинтересовался у волшебника, рассматривая недвижный остов и стараясь не вдыхать глубоко разом провонявший тленом воздух.

Пока я дрался, смрад от разложившейся плоти до носа не доходил, зато сейчас... Или, может, пока "насекомые" двигались, они не пахли? Рош-мах тоже фыркнула, потерла морду лапами, словно пытаясь соскрести с нее нечто противное, вскочила на ноги и потрусила к реке. Опять, наверное, нахваталась пастью гнилья.

Мы с сирин понимающе переглянулись – нелегок воинский путь оборотней, приходится зубами драть всякое дерьмо.

Тропа к реке проходила мимо поверженного врага. И в тот момент, когда огромная кошка почти миновала тело паука, насекомое неожиданно выкинуло вперед уцелевшие конечности и, прежде чем мы успели опомниться, вонзило в оборотня жала.

Рош-мах взвыла от боли, одним ударом лапы содрала обломки черепа с монстра, а потом рухнула на землю, открыв пасть в беззвучном мяуканье.

Мы с сирин оказались у лап раненой кошки одновременно. Агаи опустился на колени, обнял подругу и разразился потоком ненужных слов. А я сделал то, что должен был сделать с самого начала: разрубил паука на множество мелких кусков.

Моя вина! Надо было проверить, насколько тварь мертва! Эх, кабы волшебник умел время вспять поворачивать...

Я сел рядом с оборотнем. Сирин уже немного пришел в себя и сделал первую толковую вещь: позвал девочку. Только вот когда подошла Морра, надежда на счастливый исход растаяла. Малышка тронула пальчиком край раны и... отчаянно разревелась. Видно, с ядами маленькая целительница справляться не умела. Сирин побледнел, как покойник, а рош-мах, хрипло рыкнув, лизнула его руку шершавым языком, словно извинялась за что-то.

Мо шизане... Как же так?!

Я не знал, что делать. На первый взгляд рана не выглядела смертельной: небольшая царапина с неровными, словно разъеденными кислотой краями. Однако оборотню сразу стало плохо: мышцы обмякли от слабости, глаза заволокло мутью, и шерсть вокруг пасти намокла от слюны.

Сирин попытался прижечь рану магическим огнем, но без толку – яд сразу разошелся по крови и теперь убивал оборотня. А мне оставалось только одно – сидеть да с бессильными горечью и злобой на весь мир смотреть, как умирает друг. И еще приглядывать за почти обезумевшим волшебником, который от отчаянья мог такого наворотить, что трупов стало бы на три больше.

Таните между тем становилось все хуже. Звериная ипостась уже не спасала, хоть она и живучее человеческой в несколько раз: дыхание стало прерывистым, шерсть словно вымокла, слиплась и потускнела, из носа и глаз потекла сукровица. Приступами накатывали судороги, и тогда лапы рош-мах вытягивались, как деревянные.

Я не знаю, что думал Агаи, а мне стало ясно – чуда не произойдет, девушка не проживет и часа. В какой-то момент это понял и сирин. И тогда в его глазах зажегся огонь мрачной решимости идти до конца: волшебник отбросил в сторону бесполезные книги и попросил помочь вынести Таниту на ближайшую поляну.

Когда я выполнил его просьбу, юноша сел рядом с возлюбленной, прижал к груди ее оскаленную морду и приказал:

– Уходите!!! Оставьте нас одних!

Я не двинулся с места. В таком состоянии Агаи способен был учинить над собой все, что угодно.

Волшебник, словно прочитав мои мысли, нехорошо усмехнулся:

– Я не стану убивать себя. Обещаю!

Ладно. Поверим.

Подхватил на руки рыдающую Морру. Девочка вцепилась в меня так, словно в ее жизни больше никого не осталось.

Да, милая, теперь я снова твоя нянька. Вряд ли сирин способен нормально себя вести и думать ближайшие десять дней.

– Не меньше, чем на двадцать шагов уйдите!!! – догнал нас крик колдуна.

Я снова остановился, озаренной одной мыслью, которая мне очень не понравилась:

– Агаи? Ты знаком с некромантией?