Галина Ли - Своя дорога

Чем Ирия не шутит, вдруг он готов из рош-мах упыря сотворить, лишь бы не расставаться с любимой.

– Нет, Дюс, и даже если бы знал, то все равно не смог бы воспользоваться. Сирин эта сторона магии не дана.

Голос волшебника стал усталым и обреченным, и он прошептал:

– Уйди, как друга прошу, уйди! Дай мне побыть с ней последние минуты.

Я развернулся и отправился восвояси, отсчитав двадцать шагов. Даже добавил еще парочку, на всякий случай. И, сидя на земле с малышкой, начинающей громко кричать при любой попытке оторвать ее от себя, дал клятву – чтобы со мной ни случилось, я найду эту мстительную скотину и сверну ей голову! А потом надену ее на кол, чтобы издалека было видно. А если меня убьют, то... Явлюсь бестелесным духом, доведу маглука до сумасшествия, потом исхитрюсь, сверну ему шею, оторву голову и надену на кол! Пусть даже это будет стоить пребывания в садах Ирия.

Я не умею печалиться, а тем более лить слезы, но гибель рош-мах пробудила в груди ноющее чувство утраты. В девушке было слишком много жизни, чтобы так глупо, так рано погибнуть.

Увы, бога смерти не интересует, насколько молода, любима или красива его жертва. Он как хромой конь, останавливается у первой попавшейся двери.

Нет, женщины не должны рисковать своей жизнью, играя в воинов! Их дело сидеть дома, в безопасности, а не таскаться в сомнительные походы и гибнуть там! Только так, никак иначе!

Я погладил Морру по голове, она в ответ громко всхлипнула и пропищала что-то на своем языке. Как ей теперь придется без Таниты? Вряд ли я или Агаи способны заменить малышке рош-мах, та любила девочку как собственную дочь.

В течение получаса мы с Моррой слышали громкие переливы тоскливого свиста, перемежающегося щелканьем.

Поднявшийся ветер пригнал из ниоткуда единственную тучу, отбросившую тень на лесок. Из тучи потянулись к земле молнии, прошив пространство синими нитями, связав воедино землю и небо. Они били в то место, где я оставил волшебника. Снова и снова, заставив испуганно притихнуть девочку, слепя при каждой вспышке. А потом резко похолодало и пошел снег...

Крупные белые хлопья, медленно кружась, опускались на землю. И если рядом с нами они таяли, то уже шагов через десять ложились на почву тонким саваном. А затем даже падать перестали, неподвижно зависнув в воздухе.

После снегопада тучу мгновенно растащил на клочья порыв ветра, а из-за деревьев вышел, пошатываясь, Агаи. Его лицо осунулось, потемнело и постарело на много лет.

– Пошли, – бросил он на ходу, хватая под уздцы свою лошадь. Конь попятился от мага, присел на задние ноги и громко всхрапнул. Аптекарь понравился животному не больше, чем мне. Только в отличие от человека жеребец не мог возразить.

– Нет, – спокойно ответил я. – Никуда не поедем, пока не похороним Таниту.

Волшебник опустил взгляд и едва слышно произнес:

– Она не умерла. Я не дал.

Эх, остолоп недоделанный, что же ты там учинил?!!

– Веди меня к Таните.

Наверное, я вел себя жестоко, наплевав на беду сирин, но мне всегда казалось, что слепая доверчивость, даже к друзьям, это источник лишних неприятностей. Особенно если дело касается убитого горем мага. Не хотелось, чтобы рош-мах превратилась в нежить только потому, что ее супруг не в силах смириться с постигшей бедой. Не заслужила этого девушка.

Словно прочитав мои мысли, волшебник не стал упираться:

– Ладно, пойдем.

Морру мы тоже взяли с собой. Смерть оборотня здорово напугала девочку, и она категорически отказывалась хоть на минуту оставаться одна. Пришлось уступить желанию ребенка. Да и мне спокойнее, когда малышка рядом.

Прежде чем шагнуть за невидимую черту, волшебник приказал идти за ним след в след и не останавливаться ни на мгновение, пока не придем на место.

Что же Агаи там накрутил, раз теперь сам боится?

Недооценил я сирин. Сильный он маг. Мне, пожалуй, еще не встречалось равного ему. Колдовство подчинило лес целиком, погрузив его в неживую оцепенелость. Это только с расстояния казалось, что снег укрыл землю ровным слоем, на самом деле он собрался в четкие линии, закрученные в загадочный узор символов.

Воздух со сверкающими на солнце, застывшими в неподвижности снежинками стал похож на осыпанную бриллиантами прозрачную вуаль. Снежные хлопья разлетались перед нами словно живые, образуя узкий коридор.

Выпавший снег сильно охладил воздух, и я закутал Морру в свой плащ.

Не хватало, чтобы ребенок заболел в дороге.

Наконец, деревья расступились, открыв взглядам поляну. В ее центре возвышался прямоугольный сугроб длиной в человеческое тело. На нем, как на ложе, покоилась укрытая плащом Танита. В человеческой ипостаси. Почти в человеческой – перед смертью оборотень начала преображаться, но не успела окончательно расстаться с обликом зверя. Мучительный оскал, выдававший страдание, не скрывал клыков, а на руках, вцепившихся в край "ложа", выделялись черные клинки кошачьих когтей. От боли Танита слегка выгнула спину, и теперь казалось – рош-мах пытается встать.

Волшебник отпустил мою руку, но подойти к телу девушки не дал, преградив дорогу.

– Не прикасайся! – прошипел сирин.

– Не буду, – я дал обещание, отодвинул парня с дороги и спросил. – Что с ней?

– Я... – замялся сирин на мгновение, – остановил время. Для нее.

Что он сделал?! Ну, дела... Я о таком заклинании даже не слышал.

– Вернусь, когда найду средство от яда, – твердо сказал маг, с тоской посмотрев на тело жены.

Эх, птенчик сизокрылый... время он остановил, а последствия себе представил?

Я осторожно попробовал выяснить, понимает ли сирин, что станет с его возлюбленной под открытым небом:

– Агаи, ты хорошо подумал? Как ты оставишь ее одну? И во что она превратится уже через месяц?

Сирин нахмурился, не желая прислушаться к голосу здравого смысла:

– Ничто не причинит ей вреда! Сквозь временной купол даже пылинка не опустится!

– Но мы же прошли, – я пожал плечами.

– Да, но только потому, что это я творил волшебство! Без меня ты бы и шагу не сделал!

– Ладно, допустим, но я ведь не маг. А если сюда придет волшебник, тогда как?

Агаи устало опустил повисшие плетями руки:

– Никак. Я связал заклятие своей кровью. Никто, кроме меня. А если я умру – то уже никто и никогда.

Одуреть можно.... Влюбленный безумец. Одно хорошо – теперь у парня есть цель и можно не беспокоиться, что он наложит на себя руки. Хотя... лучше смириться с тем, что произошло. Тешить себя пустой надеждой глупо. Даже сейчас, заколдованной, Танита выглядела так, словно делала последний вдох. Ну, какое тут противоядие? Да она испустит дух, прежде чем отопьет хотя бы глоток!

Ладно, в конце концов, не мое это дело. Пусть сирин поступает, как хочет, главное, некромантией от волшебства не пахнет и восставшего трупа можно не опасаться.