Роберт Сальваторе - Король-Дракон

Капитан Валлах, казалось, одновременно был повсюду, ободряя команду, выкрикивая приказы рулевому. Но все же слишком скоро огромный галеон содрогнулся от удара тараном, из открытых люков «Ткача» послышался ужасающий звук затрещавшего дерева.

Через поручни дюжинами полетели абордажные крюки. Лютиен выхватил «Ослепительный» и побежал вдоль борта, с бешеной скоростью обрубая, пока лучники, откинувшись назад, осыпали противника стрелами, почти не целясь.

Молодой Бедвир просто не в силах был осмыслить безумную храбрость и безоглядную ярость хьюготов. Они наступали, ничуть не заботясь о собственной жизни, наступали, уверенные в том, что нет ничего лучше, чем смерть в бою, что об этом можно только мечтать.

Затем корабль вновь вздрогнул, когда вторая галера протаранила его корму, и в третий — когда другое судно зашло на таран спереди, врезавшись в нос «Ткача» и почти развалившись от удара. Скоро на борту галеона, похоже, оказалось столько же хьюготов, сколько и эриадорцев, и еще большее число варваров стремительным потоком преодолевало поручни.

Лютиен пытался пробиться к Валлаху, который свирепо рубился на носу.

— Нет! — закричал молодой Бедвир и ринулся вперед, в ужасе глядя на то, как один из варваров зацепил капитана крюком «кошки». Веревка немедленно натянулась, перекинув кричащего Валлаха через поручни.

Лютиен с криком прыгнул на хьюгота сбоку. Он знал, что варвар превосходит его в силе и что малейшая неуверенность при столкновении со столь могучим воином будет стоить ему жизни.

Но неожиданно варвар на мгновение замер и с любопытством оглянулся на пышно разряженного хафлинга, балансировавшего на поручне, или, вернее, на рапиру хафлинга, поскольку ее изящное лезвие пронзило ребра варвара.

Хьюгот взревел и подскочил, пытаясь поймать Оливера и прихватить его с собой, но внезапно опрокинулся от резкого удара нок-гафеля под колено. Он перегнулся через поручень, и Кэтрин сумела еще раз ткнуть его, прежде чем он скрылся из виду.

— Мне гораздо больше нравится сражаться верхом на моем дорогом Тредбаре, — заметил Оливер.

— Вспомните лучше о битве в Соборе, — сказал им обоим Лютиен. — Наш единственный шанс — собрать вместе как можно больше защитников.

Кэтрин кивнула, но Оливер покачал головой.

— Друг мой, — ровным голосом сказал он. — Там, в Соборе, мы выжили потому, что убрались оттуда прочь.

Оливер огляделся вокруг, и остальные проследили за его взглядом, осознав, что на этот раз, в открытом море, им некуда отступать.

Героическая команда «Страттонского ткача» сражалась более часа, получив первую передышку лишь тогда, когда они добрались до мостика. Лютиен, Кэтрин, Оливер и еще пятьдесят мужчин и женщин держались на высокой рулевой палубе, пока сотня хьюготов ниже, на главной палубе, стаскивала пленников и груз с опасно накренившегося галеона. Перспективы для хьюготов, если те решили бы проложить себе с боем путь по двум узким трапам, ведущим на рулевую палубу, были мрачными, но им и не было нужды делать этого. Галеры быстро грузили пленников и трофеи, а «Ткач» должен был скоро наполниться водой.

Лютиен понимал, что приближается конец, и потому они намеревались ринуться на врага с энергией отчаяния. Эриадорцы знали, что у них нет шансов победить и нет шансов сбежать.

Затем на переднюю палубу могучий хьюгот вытащил фигуру в коричневой мантии.

— Брат Джеймесис! — закричал Лютиен.

Монах с усилием поднялся с колен.

— Сложи оружие, мой друг, — сказал он Лютиену. — Реньер из Айсенленда уверил меня, что примет вашу капитуляцию.

Лютиен с сомнением оглянулся на своих товарищей.

— Лучше жизнь раба на галере, чем страшная смерть в воде! — призывал миролюбивый Джеймесис.

— Никогда! — крикнула одна из женщин Эриадора. Она схватилась за канат и героически прыгнула в толпу хьюготов. Прежде чем товарищи успели пошевелиться, чтобы удержать ее или последовать за ней, длинное копье ударило ее, швырнув на палубу. Хьюготы навалились на несчастную, словно стая волков. Наконец она показалась из свалки, в руках у гигантского варвара, который протащил ее до поручней и ударил о них лицом.

Затем он отошел, и несчастная, каким-то образом найдя точку опоры, умудрилась встать, но лишь на мгновение, пока другой варвар не поразил ее в живот трезубцем с длинной рукояткой. Могучий воин высоко поднял женщину над палубой и, приняв угрожающую позу, долгое мгновение держал, прежде чем швырнуть за борт.

— Будь проклят! — закричал Лютиен, шагая к трапу. Костяшки его пальцев, яростно сжимавших рукоять могучего меча, побелели.

— Довольно! — умолял брат Джеймесис. Отчаянный призыв монаха привел Лютиена в чувство. — Я заклинаю тебя, сын Бедвира, ради жизни людей, которые последовали за тобой!

— Бедвир? — с любопытством пробормотал Реньер, слишком тихо, чтобы кто-нибудь мог его услышать.

Оглянувшись на стоявших за ним пятьдесят мужчин и женщин, Лютиен не нашел возражений. Отчасти именно он был виноват в этой катастрофе, поскольку более других настаивал на том, чтобы их корабль зашел так далеко в одиночку. Единственный опыт Лютиена в общении с хьюготами ограничивался дружбой с Гартом Рогаром в Дун Варне, и тот человек был одним из самых достойных и благородных воинов, известных юноше.

Возможно, из-за этой дружбы Лютиен не был готов к жестокости уроженцев Айсенленда. Теперь сотня или даже больше эриадорцев погибли, и еще около полусотни уже погрузили на галеры в качестве пленников. Карие глаза Лютиена увлажнились, он швырнул «Ослепительный» вниз, на главную палубу.

Чуть позже Лютиен и его товарищи наблюдали с палубы галеры хьюготов, как «Страттонский ткач» тихо ушел под воду.

Лютиен слышал поскрипывание галер хьюготов, слышал крики и стоны несчастных эриадорских моряков, которых тащили в трюмы и приковывали к скамьям. С некоторыми пленниками на его собственной галере поступили так же, и похоже, Лютиен и его товарищи не могли надеяться сбежать. Мрачные перспективы жизни в качестве галерного раба встали перед молодым Бедвиром, но он гораздо сильнее тревожился за своих лучших друзей, чем за себя. Что сделают хьюготы с Оливером, который, очевидно, был слишком мал ростом, чтобы управляться с веслом? Станет ли франтоватый хафлинг источником забавы, галерным шутом, предметом грубых шуток варваров? Или свирепые уроженцы Айсенленда просто вышвырнут его за борт, как абсолютно бесполезный груз?

А как же Кэтрин? За Кэтрин и еще полдюжины женщин, захваченных в бою, Лютиен боялся больше всего. Варвары-хьюготы были оторваны от дома подолгу, очень подолгу, их походы длились скорее месяцы, чем недели. Какое удовольствие получат безжалостные варвары, наслаждаясь таким деликатесом, как Кэтрин О'Хейл!