Вадим Климовской - Марш Обреченных. Финал

"К сожалению, сейчас этим орудием, вы воспользоваться не в состоянии. За то орден в состоянии крутить вами, как ему заблагорассудится".

"Я воскрес из пепла не для того, чтобы отступать перед шайкой шарлатанов, а ломать уродливые и бессмысленные принципы, выживших из ума стариканов!" — внезапно сорвался на яростный шип в темной камере заключенный.

"Замечательно, так и держать Лестиан! Хоть вы в их казематах, но таким вас им не одолеть! В любом случае вам не выпутаться в одиночку, но если послушаете меня, обретете шанс на возмездие… Идет?"

Князь Лестор на мгновение задумался. Кто же его тайный союзник? Может это тонкая акция Бартольда и Верховенства Ордена? Аллон его знает? Но приходится рисковать, другого выхода он не видел.

"Рассказывайте!"

"В стенах ордена, я вам ничем не помогу, найдите в себе силы согласиться на все предложенные магиками соглашения. Чтобы они вам не навязали — соглашайтесь. Соглашайтесь и будете спасены. Вне стен крепости я вам помогу, ручаюсь!"

Неужели он прав? Это искусный шпион от Бартольда?

"Гвинет они не тронут…"

"Она убивала магиков не меньше меня!" — язвительно заметил Лестор. Похоже его охмуривают ловкими трюками?

"Не беда. Образумится. Бартольд сжалится над нею, он горит местью к вам, так же, как вы уповаете на случай разделаться с ним. Поступите так, как вас попросят архимаги — остальное я утрясу сам".

Хитрец!

"И Аллон вас возьми, Лестиан, прекратите во мне видеть шпиона! Врага! Это не смешно. Вы не в том положении, чтобы ломать комедии".

"Вы что же читаете мысли?" — поразился бывший архимаг.

"Ох, я и не такое умею, но даже я не всесильный! Проявите послушание и возможно, у нас все получится?.."

"Ради Гвинет и мести я постараюсь сделать все! ВСЕ!!!"

— Богдаш! Богдаш! Богдаш!

Чуть вздрогнув, советник Коршуна расплющил глаза, пространный взор сфокусировался и обрел ясность, осмысленное выражение.

— Господин граф, — он попытался подвестись на кушетке, но Сермен жестом руки его опередил, приказав не беспокоиться и не подыматься, лежать.

— Как вы себя чувствуете, Богдаш?

Черты лица исказились, обрели страдальчески вымученный оттенок.

— Уже лучше, но…

— Ты поправишься, Богдаш! Магики вскорости обещали поставить тебя на ноги.

— Граф, но моя нога? Я… я… останусь… калекой?

Это слово острым ножом резануло по его нервам, слуху и сердечным мышцам. Стольких я не уберег за свою жизнь, и сейчас переживаю за здоровье одного человека. Нет! Очень близкого и нужного человека!

— Я пришел проститься, Богдаш. Даже не знаю, как лучше… — Коршун вяло улыбнулся, почему-то слабо представляя какой груз лежит на сердце? — Для себя я принял решение и о поступках постараюсь не думать. Переживаю больше о тебе. Как быть с тобою?

— Вы возвращаетесь в Мейдрин?

Начальник Серой Башни на короткое мгновение обомлел, неожиданно поняв, что не может соврать Богдашу, сказать не правду, а правда… чудовищна и страшна.

В покои палаты ворвался легкий порыв сквозняка. И мигом уют нарушился новоприбывшим гостем.

Блуждающий взор советника задержался на одной точке, поймав визитера в видимый прицел. Сермен уже догадался, что за спиною кто-то стоит? Спокойно и терпеливо ожидает к себе внимания, не вмешиваясь в разговор, дожидаясь, пока собеседники соизволят обратить к нему взгляды. И Сермен не спеша, повернул голову, стараясь соблюдать спокойствие.

Изможденное морщинами лицо, впавшие скулы, мешки и круги под глазами, блеклый взор лавандовых очей, поседевшие волосы на голове — это реакция на результат магических стрессов и переистощений. Визитером оказался никто иной, как Глава Ордена Северных Магов Орест Бартольд. Постаревший и высохший на два десятка лет старик. Глаза его стали более пронзительными и колючими, как две капли воды схожими со взорами Бессмертных. Медальон Верховенства висел на шее. Орест Бартольд снова вступил в свои права, принял руководство над Орденом.

Зачем он явился? Просить прощения за катастрофы в горах? Или наоборот, клеветать и обвинять, как умеют это делать досточтимые архимаги.

Вместо того Орест Бартольд молчал. Молчали Богдаш и граф.

Затяжную паузу нарушил, наконец, явившийся гость.

— Как вы себя чувствуете, Богдаш?

— Спа… спасибо, лучше.

— Ходить вы будете, даже не переживайте, мы поставим вас на ноги.

Советник Коршуна учтиво кивнул.

Куда делись его обвинения? Куда подевались его протесты? Сермена словно подменили, взамен в голове снова зазвучал таинственный голос: они все твои враги! Они преступники и убийцы! Перед тобою твои злейшие враги!

— Граф Коршун, я пришел за вами!..

Сермен поднялся с табурета и, попрощавшись с советником, прошествовал за Верховным магом.

— Господин граф, а как там Колам?

— Колам жив. Жив и здоров, — уже в дверях доложил вельможа.

Когда дверь закрылась, Сермен решился повернуться к архимагу лицом. Орест Бартольд в коридоре был не один. Его заместитель и Фельт Галаш дожидались их с каменной терпеливостью. Чуть в стороне по струнке переминались рядовые аколиты.

Ого! Его случаем не арестовывают?

— Мы приняли решение, дорогой граф, что в ходе расследования и суда над Лестором и его… командой, вам надлежит присутствовать на дознаниях лично, чтоб в дальнейшем была возможность передать устно результаты следствия его милости, герцогу Альвинскому. Сейчас мы будем допрашивать Ирэну, поэтому попрошу следовать за мной.

Сермен смог с трудом вымучить из себя жалкий кивок.

Орест расслаблено улыбнулся.

— Вам нужен отдых, мой друг, вы неважно выглядите.

На некоторое время они увлеклись подъемами лестниц. Затем спуском в казематы Вельвеллы.

Орест Бартольд и Сермен Коршун — рука об руку.

— Галаш донес до моего слуха, что вы обвиняете меня в…

— Мессир архимаг, я погорячился! В Чертоге Бессмертных…

— Вы были в Чертоге Бессмертных?? — изумлению Верховного мага не было придела.

— Да, — несколько ошарашено подтвердил граф.

— Весьма удивлен. Об этом мне не успели, видимо доложить. Хорошо. Знаете, милый граф, нам будет, о чем поговорить.

Странный. Шипящий голос с тревогой и чем-то еще неопределенным, наводящим на переживание.

Они твои враги! ВРАГИ!!! — вещал непрерывно в голове голос.

Камера…

Серая затхлая камера.

Ни оконца. Ни лежака. Перегнившая солома в одном углу каземата, размером три на четыре метра. За Ирэной пришли десятка два магиков, граф Коршун внутренне содрогнулся, только сейчас поняв, насколько серьезно и патологически опасаются молодой колдуньи орденцы, предостерегаются от подлых атак и штурмов. Весь процесс конвоирования в залу допроса Сермен провел в задних рядах эскорта, теряясь за спинами архимагов, высших аколитов, подмастерья и учеников. С девчонкой-арестанткой не церемонились — сковав по рукам и ногам "звериными" заклятиями, на что способна была Ирэна, лишь бледно и машинально переставлять ногами, словно манекен. Картина конвоя в дознательскую оставила весомый отпечаток на общем представлении дела. На душе скверно и тяжело. Фарс. Бутафория. Они карают ребенка — вещал один внутренний голос, а второй, его антипод, обратное — не смотри, что она дитя, подросток! На счету этой девчонки сотни невинных жертв, убиенных и изуродованных под диктовку князя Лестора! Она живое орудие! Карательница мстительного Лестиана Тормана!..