Вадим Климовской - Марш Обреченных. Финал

Они с усилиями, да вытащили фургон из болотной ямы, да когда уже колеса стали на более ровную и твердую почву, Круч ненароком, по не осмотрительности, сбил одну из крепежных досок и под рассеянный свет шара, с той же оплошностью, сунул в щель своего носа, в малюсенькую щелочку; что он там увидел, Дьен его знает? Но физиономия его перекосилась до одурения, в искусственном свете эльфар побледнел и позеленел, отскочил от каркаса, как ошпаренный, с визгливым воплем и надрывом, поехал в луже и осклизлой грязи. Оступился. Приземлился с перекошенной миной на пятую точку и остался так сидеть с разинутым от шока ртом.

— Глаз!! Кровавый глаз!! Я ви-де-ел… гла-аз!!!

Бесцеремонно глава Рунического отдела зашкирки поднял его на ноги, отряхнул и со скрежетом на зубах, процедил:

— Соберись боец! Благодарствую вас за помощь! И тебя Льеж тоже. Больше я вас не задерживаю. Можете возвращаться в караулку. Всего хорошего.

Под шлепанье дождя и лесную тишь эльфары-следопыты старшего лейтенанта Фольета покинули их эскорт. Они драпали без оглядки, и Дерлин отчетливо ощущал их внутренний страх, галоп испуганных лошадей; обделанных, подмоченных всадников.

Два дня они тащились по конной дороге к низовьям Пустоши.

И за эти два дня их никто не остановил, ни разу не встретился озвученный в сводке мысле-речи вездесущий патруль. Голые и жаркие края. Черная полоса леса осталась за спиною, а вместе с нею прохлада и сырость. О дождливой ночи остались самые разные, противоречивые и бурные воспоминания. Каждый член экспедиции трактовал то событие по-своему. Для Лерньека то происшествие напротив оставило массу подозрительных предположений. Он вспоминал редкие рассказы дедушки Рилька о Черном овраге и его обитателях. Почему-то до сего дня воспринимал краткие россказни старика забавным бредом, и опять-таки, лишь до сего дня. До той ночи. Кровавый глаз! Материализация сквозь барьер и приглушенные ревы из недр фургона? — очень и очень схожая картина, если сопоставлять ее со сказками дедушки. Но свои догадки и суждения Лерньек оставил при себе, ибо понял, кто такой граф хон Тольенн, а также его неразлучные тени: Камьенн и Лальенн. От этих скользких парней, во всяком случае, лучше держаться подальше, чтобы там не говорил мессир Дерлин и чего б там не обещал. Привязанность и самоотдача у молодцев-телохранителей завязаны лишь на господине, а к остальным членам команды маг и убийца испытывали отрешенные и настороженные взгляды. Все имеет свою относительность и цену, и жизни эльфов в существовании Общины Альрина тому не исключение, а лишь ясный явный пример действительности общей картины.

Два дня их никто не трогал. Они плелись по извилистой жилке к сливающемуся с горизонтом краю. Дребезжащая в жарком зное полоса показывала иссохшиеся земли и смутные перспективы.

— К обеду мы повернем на север, не расстраивайся Лерньек, те места, куда мы держим путь, имеют более прохладный климат и более прохладные ночи. Во всяком случае, от жары гибнуть не будем. А вот понравятся тебе те достопримечательности тут выбирать, увы, не приходится? Работа есть работа, — сказав это, граф припал к фляге с водой, хлеща в пищевод и за шиворот.

Флавесс, как сидела на козлах, так и дремала всю дорогу в одной и той же, согнутой над вожжами позе, капюшон беспрерывно покрывал ее голову, чародейка никогда, если не считать ночных походов за кусты по нужде, не покидала насиженного места. Как обстояли дела в фургоне с остальными гражданами оврага, Дерлин не задумывался и даже не старался заострять на том вопросе свое притомленное дорогой внимание.

Эльфары и телохранители парились в седлах, обругивали условия пути, спорили вечерами на остановках, держали караулы, ходили в разведку, шутили, сплетничали и естественно философствовали. Путешествие набирало свою очередность и обыденность, если бы не третий день, тоже внесший в суету миссии свои корректировки и пищу для размышлений…

Дерлин не успел толком оторваться от горлышка бутылки, а окрик Баркарисса всполошил его на самом интересном месте, когда эльф растирал по подбородку и шее водяные дорожки. Фургон подбрасывало на мелких камешках и не ровностях. Дерлин еще удивлялся, как это Флавесс умудрялась держаться на козлах и не слететь под колеса, ведь бывало, болтало, будь здоров, ощутимо? Чудеса.

— Впереди всадники, ваша милость!

Граф мигом оправился и, прищурившись, глазами зондировал клубы, приближающего дыма… и верно — конники.

Флавесс зашевелилась и закрутила головой.

— Не кипятись, сейчас решим, кто это?..

— Я не за себя переживаю, а за… тебя.

Ее журчащий голосок музыкой разлился в его ушах. Дерлин несколько стушевавшись, скосил на нее взором, определяясь, какими именно мотивами и действиями намеревалась руководствоваться Флавесс, чтобы так говорить, но фигура ее так и осталась без движения. Зато верные и заскучавшие эльфы встрепенулись не на шутку, слова эльфийки лишь подзадорили их.

Он спрыгнул на потрескавшуюся от жары землю. Из-под ног в редкие, обожженные заросли юрко метнулись две плоские, разноцветные ящерки. Дерлин проводил их исчезновение глубоким, сокрушенным взором, — вот мне бы так, жух — и нету!

Камьенн с Лальенном были возле него: тут как тут. Один, изготовленный рубиться мечами, а второй — излюбленными в бою арканами. Эльфары Рунического отдела занимали позиции, готовые к встрече, как с эльфами, так и с неприятелем — человеком.

А граф уверено выхватывал из ножен саблю и, сощурившись от солнца, принялся ждать приближения нарастающих событий.

За две сотни метров стало отчетливо ясно, что оружие к счастью им не понадобится, навстречу мчались галопом армейские конники его величества Берхата Альрина. Потому подымать огонь и сталь на своих — глупая неловкость. Попрятав оружие, команда Тольенна сняла боевое оцепление, Дерлин уже подсчитывал численность приближающихся бойцов и высматривал полевого командира. С какого Дома?

Защебетала над головой птаха и граф, отвлекшись, проводил ее низкий полет по небу. Руки он продолжал держать на поясе, мало ли чего?

Офицер разъезда взмахом руки приостановил галоп и сбавил темп, к фургону и его сопровождению, военные приблизились конным шагом, придерживаясь устава.

— Ба, кого я вижу? Граф хон Тольенн? Деловитый и занятой! Со своими дружками и… — капитан слетел с седла, с вальяжностью оправился, потрепал взмыленного жеребца по гриве.

И "собаками" или "ищейками" — что именно хотел добавить господин Ривдис хон Э'мара, ведали одни боги?

— И вас с тем же, дорогой граф, — процедил с язвленностью Дерлин. Нет ничего худшего, чем повстречаться на бездорожье с соперником, такого же, как ты по рангу и статусу графа.