Вадим Климовской - Марш Обреченных. Финал

— Я… я… я…

— Ты без секунды труп Альрин, вот кто ты!

— Ваша милость! Ва-ша-а милость, обождите! Ведь они эльфы… эльфы-эльфы! — Спазм боли начинал сдавливать горлянку и мозги монарха Черного леса, он сползал с кресла прямо под стол.

— Обожженные стручки! Ты решил на мне сэкономить, Альрин? Ты решил сэкономить на том, кто привел тебя к власти? Возложил твою тощую задницу на престол и дал возможность командовать целой сотней Домов, можно сказать, целой Общиной! Ты будешь наказан, Альрин!

— Я испра-авлюсь! Я…

— Конечно же, ты исправишься! Никто в этом и не сомневается, мой верный рос-кардинал! Ты ответишь по законам истинных эльфов. Молись и готовь свою душу к каре!

— Я… я…

— На следующей неделе я должен получить такие от тебя известия: первое, части твоей армии должны немедленно быть переброшены к равнине Свит. Там, где дайкины дали вам хорошенького пинка, а вы обосравшись, разбежались кто куда! Второе, роты твоей армии, направлены к Вельможному лесу и Северному тракту — мы ударим им в спины! Знай, король Сульян не сидит без дела, гонцы еще не прибыли к тебе, но его армия оперирует на вражеской территории: равнине Мильф. Мы дайкин загоняет в глухой угол, понял? Вот куда надо бросать смертников, а ты…

Альрин жалко всхлипнул и застонал.

— Понял?!

— Д-да…

— Не слышу?

— ДА!!!

— Да ничего ты, морда, не понял, получай!..

Короля Черного леса подбросило в кресле, опрокинуло на пол и со стонами, визгами монарх забился в спазматических конвульсиях.

Император Баркл не любил прощать, а скорее обратное, пользовался всячески моментами, чтобы иметь открытую возможность кого-нибудь дисциплинировано наказать.

Ближе к вечеру опять пошел снег. Мокрый, липкий и дотошный. Щипал за щеки и носы. Смазывал дорогу в непроглядное полотно метели. Холодные хлопья кружились и танцевали, вальсировали в легком, освежающем ветерке. Природа сталкивала две непримиримые поры года в нешуточном, промежуточном бое, после которого все равно, обещало наступить тепло и расцвет красок. Зима и весна — две соперницы с капризным нравом привередливых хозяек, закатав рукава, намерились вцепиться друг в друга, хотя всякий раз, как в прошлом году, как и десять лет назад и даже тысячу, и десять тысяч лет назад — зима отступит. Отпустит землю от холода и морозов, и наступят солнечные, ясные и жаркие деньки. А вместе с тем и славная оттепель!..

Корнелий на полную грудь вдохнул влажного, стылого воздуха, чувство тревоги и предчувствие неясного опасения до сих пор не ускользало, а напротив, росло точное убежденное предположение, что что-то случится? Что-то непременно произойдет? Исход от этих событий мог перевернуть многие судьбы и жизни и в том числе его. Что же это такое? Что, Аллон побери, происходило вокруг, прячась от человеческого взгляда за непроницаемой пеленой тайны?

В темноте леса сейчас трудно различить, кто теоретически мог скрываться в глубоких чащах, но они с Хольчиком и магиками графа Земана постоянно сканировали окружающую местность. Площадь в радиусе пятидесяти миль находилась под пристальным магическим зондированием. Магические щупы протягивались в каждый подлесок, в каждый овражек, в каждую низинку. В своей точности, и в точности подчиненного, Корнелий нисколечко не сомневался. Но вот ассистенты, магики из штаба Резервной Королевской армии относились к поставленной задаче несколько вольготно и халатно. Возможно, бравая уверенность и развязность в действиях военных связана с самомнением генерала сира Бреда Сольчика. Которая чересчур затуманила бойцам глаза, а может все дело в произведенном Брехтом и Чуйзом теракте, который также ощутимо выбил почву из-под ног кудесников, так или иначе, господа волшебники выглядели неважно. Неподготовлено. Размыто и несобранно.

Корнелий лишь кривился и тихо плевался на общую обстановку в наступательном полку, смешанном воинстве, медленно ползущем по дебрям Королевского леса, покинувшим несколько часов назад Хартову долину и въехавшим повозочным брюхом в узкие лесные дорожки между подлесками и невысокими заросшими обледенелыми всяческими бурьянами холмиками.

Бледно-серая картина лесного пейзажа. Кони грузнут в сугробах, а колеса телег хочешь, не хочешь, вязнут в придорожных, припорошенных снегом канавах. Унылая и однообразная панорама и именно в ней, в той опостыленой ширме адепту Корнелию отчего-то мерещились смертельные неприятности?

— Хольчик! Будешь старшим! — оглядывая в сотый раз округу, заявил магик и еще тише добавил, — я к главным и обратно.

Он повернул коня, храпящего, испускавшего в морозный вечер с ноздрей пар, направил его мимо колышущего, дремавшего на ходу строя пехотинцев и копейщиков. Кавалькада растянулась по лесу аж на полкилометра. Именно в центре этой "кишки" Корнелий приметил в стороне от общего строя на пригорке командный штаб. Состоящий из: генерала сира Сольчика, генерала сира Саливана, полковников сира Тольша и сира Уорха, майора Вольжина и главмейстера Корхия. Граф Земан суетился подле пагонов и чинов отдельным островком в море. Как определили на военном совете, так выглядел утвержденный всеми авангард наступательного клина. А арьергард, состоящий из: графа Халоута, капитана ударных сил Беренга, капитана-графиню Ламийскую и архимага Кольтана, не только должен был прикрывать тылы трех полков Резервной армии, но и также, решающим эшелоном дополнять разгромную картину погрома неприятеля, то есть, добивать силы барона Хорвута. В представленном сюжете адепт Корнелий видел слишком много белых пятен, горячечного энтузиазма и дерзкого ребячества. Картина одной стороны. Но под тихое убеждение своего мессира архимага, он все-таки был вынужден капитулировать перед полной авантюрой вояк.

Пока Кольтан далеко, Корнелий еще раз попытался напоследок хоть кого-то переубедить. Но, уже подъезжая к офицерской компании, на подступах имел случай трезво переубедиться в обратном.

— Это полнейшее хамство, дорогой граф! Полнейшее и оскорбительное хамство! Подумать только, кого вы слушаете, и зачем вы их слушаете?! — выкрики сира Сольчика резко оборвались, он, наконец, заметил подъезжающую к их группе фигуру на коне. Щеки генерала слегка тронула краска.

Что же это наш бравый рубака стал стыдиться собственных слов? С чего это вдруг? Ведь на днях его, Корнелия, критиковали во весь голос. А что случилось сегодня, сейчас, застыдились присутствия генерала сира Саливана? Хотя сир Саливан и не думал вмешиваться в реплики резервистов, а только тихо помалкивал.

Граф Земан развернулся в седле.

— Корнелий, что вам? У вас на лице написано, что что-то случилось? Вы и ваши люди наткнулись на хорвутские заставы? Почуяли их магиков?