Вадим Климовской - Марш Обреченных. Финал

Ага, именно почуял!

— Не нравится мне здешний лес, — просто подвел итог адепт.

Физиономии армейцев вытянулись, в особенности округлое личико сира Саливана. Этот мог и приказать убраться вон. Нечего смуту распускать.

— Но послушайте, голубчик, мы уже об этом с вами говорили, если у вас есть обоснованные опасения по поводу нашей кампании, то, пожалуйста!.. Поделитесь ими, но опять же, господин магик, не словами, а делом. Предоставьте весомые и четкие аргументы, того, что наш рейд имеет место провала. А если вам лишь только не нравится классический армейский ход, выбранный нашим штабом, то… ам-м… это не повод для паник. Не повод возвращать три тысячи солдат с места в карьер… ох, даже наоборот, глубокоуважаемый Корнелий, с карьера в резерв! Кроме иллюзий нужны доказательства, это вам ясно? — сказал речь сир Уорх, и с ним согласилось большинство офицеров, Корнелий читал железный вердикт почти в каждом лице реалиста-офицера.

Деревянные истуканы! Консерваторы! Когда мир вокруг крутится и вертится, купаясь в глубинах внутренней силы, эти себялюбивые стариканы и не думают меняться, нет, они пытаются и вовсю стараются подмять новое и навеки укоренить заезженное старое. Тем самым, повторяя тысячные и миллионные ошибки своих предков. Корнелий безуспешно отвернулся и поскакал прочь. Подальше от каменного неуважения.

— Беринг, снарядите-ка разведку на равнину Мильф. Авангарды колоны уже вот-вот перевалят за границу Королевского леса.

— Слушаюсь, генерал! — стук копыт за удаляющей спиной Корнелия.

— И что ему не так?! — удивлено, воскликнул среди молчавших сослуживцев сир Сольчик. — Одним словом магики.

— Тем ни менее, дорогой генерал, на Корнелия можно положиться и в серьез я б не отмахивался от его замечаний, если он чувствует опасность, то…

— Аллон ради, сир Саливан, в штабе мы тоже полагались на магиков и что? И что, в конце концов, получили? Ни штаба, ни артефактной… ихней. Половина замка в руинах. Какое может доверие к магии? — открыто показал свою антипатию к колдовской науке резервист.

— Вы забыли, сир, что среди предателей оказался и армеец, генерал!

Начинается!

Земан поспешил вмешаться.

— Друзья, вы не забыли, что хотели лично определить, где будет наш временный полевой штаб? Мы же не собираемся спать у дороги? Я предлагаю до появления графа Халоута и всего арьергарда подыскать нам укромное местечко.

— И верно, господа, отчего мы спорим? Поспешим! Мне не терпится слезть с лошади и размять ноги. Выпить бокал вина… — загремел майор Вольжин.

Слава Аллону они быстро отходчивы!

— Впе-ере-ед!!! — загорланил полковник сир Тольш, срывая жеребца в галоп.

Конь взбрыкнул, подлетел вверх и махнул через низкие кущи, разбивая по сторонам веера снега. Майор едва не слетел с крупа под грубый хохот своих коллег.

— А сколько у нас вина, дорогой граф? — немедля вопросил о наболевшем сир Уорх.

— Да вам хватит, полковник, — со смехом ответил Земан.

— Я переживаю о вас и генерале Сольчике, господа.

— Да как обычно: телега с бочками. Вы же знаете, полковник, я давно привык к вашим аппетитам и заранее побеспокоился.

Вольжин икал от смеха, съезжая то в один бок, то в другой бок седла. Они проезжали мимо отрядов пеших и конных. Подбадривали ротных офицеров и сержантский состав. Не забывали при этом о рядовых солдатах, о тех, без которых, ни одна серьезная баталия еще никогда не выигрывалась. Обозы. Их было не так уж много, сколько они создавали мороки, загрузали и слетали с колес, постоянно и непрерывно замедляли перемещение полков по лесной местности. Чепуха! Ведь их кампания — это быстрый маневр в круговую, заход с фланга к неприятелю и кинжальный удар по аванпостам и имению барона. Чем больше граф Земан об этом думал, тем увереннее становилось на душе, тем легче он понимал, что все у них получится. Все получится! А ощущения и опасения Корнелия — пустая трата времени.

Путь до границ равнины Мильф занял полтора часа, за это время задницы у некоторых господ основательно успели примерзнуть к седлам. Лошади оступались и фыркали — требовали отдыха. Обленилась скотина.

Выехав из полосы леса, Земан с интересом оценил раскрывшийся перед глазами пейзаж, ясное дело, что до земель графов и баронов, прямых земельных конкурентов, порядком двух сотен миль, и это все по голой, заснеженной равнине. До Серой Плеши аж под самый бок эльфийских добродетелей — не менее пяти сотен. Чудесная местность. Открыта как на ладони. И чего, в самом деле, тут бояться? Ясно, адепт Корнелий просто-напросто перегибает палку!

Патруль майора Беренга ошивался тут как тут, лихо объезжая низины и ровную снежную пустыню. Расставляя ориентиры будущего лагеря. Временной ставки. Здесь же уже работали магики во главе с достопочтенным Корнелием, мрачным и неразговорчивым. Его никто не принял. Его никто не понял.

Ронан Земан с отсутствующим взором наблюдал за возвышением штаба и лагеря, уставился на рукотворный факел — деяние магических рук, а в душе явно, угнездилась затаенная фальшь… Опасность рядом! Что-то явно не так?..

Его разбудили на рассвете, когда весь лагерь еще спал. Когда многие из офицеров после вчерашней попойки и планирования спали глубоким сном, а солдаты с завистью стояли на караулах и с той же завистью ложились спать, нахватавшись похлебки. Благо шумной вечеринки не было, раны еще не успели зарубцеваться после измены прихвостней Хорвута и по сему, скупое веселье под траур и завывания равнинного ветра. С такими причудами природы Корнелий и уснул на топчане в углу своего шатерка и с тем же, препаскудным настроении проснулся на следующий день. Когда офицерский состав резервистов спал в пьяном угаре. Вояки, блин! Одно на уме — нажраться и спать. В каком-то смысле Корнелий просто не понимал, как с такими военачальниками можно идти хоть в одну серьезную атаку? Хотя видно Земан верил и опирался на столь шаткие спины координаторов, правда магик почему-то представлял, что поступает вельможа так скорее не от здравого смысла, а в силу тех же, треклятых привычек.

Он кое-как спросонья натянул холодную одежду и поверх белья мантию, под слоями тряпья он стал больше похож на откормленного борова, ленивого и повизгивающего от недовольства, что его умнейшую милость никто не хочет слушать и признавать. Что воякам до его мнения и рассуждений побоку, и опасения свои он может засунуть себе в архимагический зад хоть самому мессиру Кольтану. Вот так!

Едва не сбив на пути взъерошенного Лаужа у самого выхода шатра, Корнелий смачно захлопнул рот и с раздражительной издевкой, накинулся на подчиненного:

— Ты что обалдел? Глаза залепило? Приснилось чего?

— Н-надо… надо провери-ить, — бессвязно промямлил тот, и с перекошенным от панического ужаса физиономией, развернулся и умчался назад, к западным постам лагеря. Чудасия! Во дает!