Ольга Найдич - Охота на белочку

— Эй, херувимчик, — Джелайя черным мячиком подкатилась ему под ноги. — Получи!

Ангел с размаху бухнулся на пол.

— Лайя, прикрывай девушку, — скомандовал Азель, влетая в комнату. — Мы с ними разберемся.

— Слушаюсь, товарищ прапорщик, — хмыкнула чертовка, возвращаясь к Ларе.

Остальные ангелы тоже не замедлили появиться, причем последний появлялся три раза — стоящий в дверях Граель мощным хуком справа каждый раз отправлял его обратно. Это длилось до тех пор, пока разъяренный Азель, отбивающийся одновременно от четверых ангелов, не высказал напарнику все, что думает о нем, о его родственниках и о тонкостях построения его генеалогического древа. После этого силы слегка уравновесились.

Обои дымились от попадания молний. Пару раз досталось и чертям, но несильно. Джелайя зорко наблюдала за противниками, то и дело прикрывая Лару от шальных молний. Потрепанные ангелы самоотверженно бросались в бой, помогая себе молитвами.

— Лови! — Азель швырнул Бераилу Клеопатру. Растерявшийся ангел машинально подхватил черную кошку и тут же с воплем отшвырнул ее в сторону, когда от его рук пошел дым. Орущая кошара извернулась в полете и в один миг взлетела по занавеске на карниз, где и залегла, настороженно наблюдая за дракой.

Оценив идею, Джелайя мгновенно вытащила из-под дивана Блада.

— На, — она сунула кота Ларе. — Они не могут его коснуться.

— А вы? — ошарашенно вымолвила Лара, прижимая к себе котяру. Джелайя криво улыбнулась.

— Ну… надеюсь, у тебя была только одна икона.

— Тебе очень больно?

— Уже нет. Я дематериализовалась ненадолго, это помогает.

— Обалдеть, — Лара задумчиво смотрела на бокал в своей руке, затем глотнула вина, рассудив, что ничего путного она сделать все равно не сможет, а выпить сейчас самое время. Чертовка заинтересованно наблюдала за ней.

— Зачем ты это делаешь?

— Что?

— Ну, пьешь вот это? Это как наркотик, да?

— Да нет, что ты, — Лара засмеялась. — Ну, может, очень-очень слабый. Попробуй, — она протянула Джелайе бокал, но та отшатнулась.

— Ни-ни! Я на работе.

— Да хоть понюхай, — Лара поднесла бокал к самому носу Джелайи, и та, не успев среагировать, сделала вдох.

На глазах у Лары цвет кожи чертовки заметно побледнел, а глазки медленно сошлись в кучку. Она хотела что-то сказать, но лишь тихонечко замычала.

— Эй, ты что? — всерьез забеспокоилась Лара. Неужели для чертей алкоголь оказался ядом? — Очнись, слышишь? Как тебя… Лайя, посмотри на меня! Лайя!

Чертовка с трудом сфокусировала взгляд на Ларе, и на ее лице появилась блаженно-идиотская улыбка.

— Лар… ой, Лар… А можно мне ищ…що?

— Выпили, — только и смогла произнести Лара.

Пьяненькая чертовка моментально потеряла над собой контроль и вскоре уже жаловалась Ларе на тяжелую судьбу, то и дело поднося к носу бокал с вином. Лара же, махнув рукой на разносящих ее квартиру библейских персонажей, употребляла вино обычным способом. И в довольно ощутимых количествах.

— Я тут все на землю спускаюсь, спускаюсь… Мне говорят, так долго низзя-а… Говорят, сас… сацз… социальную программу никто не отменя-ал… Мне ск-коро ребенка надо будет з-заводить, — чертовка икнула и, судя по голосу, вознамерилась пустить слезу. — Отд-дать в детский Центр… А я так не хочу-у… Я хочу как вы… У мня эмоциональный потенциал двадцать д-девятой степени…

— А это много? — Лара нетвердой рукой налила себе еще бокал «Арбатского».

— У об-бычных чертей не больше пятой, — для наглядности Джелайя взмахнула растопыренной пятерней, едва не заехав Ларе в лицо. — А у меня двацдевятой… еще один — и почти как человек буду…

— Тридцать — это человеческий потенциал? — уточнила Лара.

— Ум-гм… Низший… С трицтпти можно испытывать счастье… — чертовка мечтательно прищурилась. — А с сорока — любовь…

Над столом пролетела черная босоножка, которую Лара потеряла еще в прошлом году. Девушки синхронно пригнулись.

— А у них какой? — Лара кивнула в сторону двоих чертей, в настоящий момент держащих оборону за диваном. Джелайя, покачиваясь, обернулась.

— Граель, — она ткнула пальцем в черта, проворно отбивающего молнии торшером, — двадцать первая. Аз-зель… а где ж-же он? Тока что тут был… Азель!

— О! — Лара указала на люстру. Джелайя подняла голову.

— Аз-зель? А что ты там делаешь?

Черт, уцепившийся за люстру после головокружительного прыжка, в котором он ушел от молнии Тараила, укоризненно свесил голову и покрутил пальцем у виска.

— Лайя, ты вообще соображаешь, что творишь?

Вспыхнула молния, и черта как ветром сдуло с люстры. Лара проследила его полет до подоконника.

— Тридцать третья, — доверительно сообщила Джелайя, наклонившись к Ларе. — Нас всего… ик… всего трое так-ких… а он ваще уникум… чуть в лабрторию не упекли паж-жизнно, — чертовка захихикала. — Ток-ка не гав… не гар.… не гвари никму. Общаешь?

— Угу, — кивнула Лара, с непривычки тоже порядком захмелевшая. — А почему?

Джелайя задумалась.

— Тогда говори, — решила она, вдыхая алкогольные пары. — Мне просто об-бидно… У меня двацдевять… а плюс пять… и на два…

Не сразу, но все же Лара сообразила, что за формула всплыла в пьяном сознании чертовки.

— У ребенка?

— Ага, — Джелайя почти рефлекторно пригнулась, когда над ее головой пролетела молния. «Профессионализм не пропьешь», — решила Лара.

— А если… — Лара взглядом указала на двоих чертей и многозначительно приподняла брови.

Внезапно Джелайя самым натуральным образом разревелась.

— Нам низзяа… — она шмыгнула носом и начала шарить по столу в поисках салфетки. — Ин-наче нарушца эта… как его… равновесие! А я… я… а нельзя-а… Т-трое — уже много.

— Да это же нарушение прав человека! — возмутилась Лара. Чертовка тоскливо подняла заплаканные глаза.

— А мы не люди…

— Ну черти! Да ни черта! Все равно! — от негодования Лара даже слегка протрезвела. — У вас что, о Конституции не слышали?

— Коституция? Кости? При чем тут кости?

— Каждый имеет право на личную жизнь! И на свободу в создании семьи! — может, такой статьи в Конституции и не было, но Лара чихать на это хотела. Давно известно, что в критических ситуациях и по пьяни все женщины становятся сестрами и воспринимают чужие обиды как свои личные.

— Угу! — воодушевленно поддакнула Джелайя, понявшая из этой тирады дай Бог если пять слов — и то в основном предлоги.

— Ты свободная гражданка! И имеешь право на личную жизнь! Личную, слышишь? А не общественную.

— Угу… А кто мне позволит? — прищурилась чертовка. — Ник-ктоо… А я эта… дз-зертирую… во! Точно! Буду у вас жить! Раб-ботать пойду!

— В спецназ, — на голубом глазу вставила Лара. Джелайя вскинула голову.