Мария Филиппова - Гшер. Части неделимого

— Я пробовал. Целых два месяца пытался взломать защиту, когда сидел здесь в прошлый раз. Поверь моему опыту — все бесполезно. Создатель этой камеры сделал все, чтобы я не смог отсюда убраться.

— И кто это такой умный?

— Ювентаний.

— Может хватит? Таний никогда бы так не поступил. — Я опять начинала злиться. Раздражало все: индифферентный как камень Вирлан, неспособность выбраться отсюда, решетки, до которых даже физически дотрагиваться было невыносимо, режущий глаза свет, холод, проникающий сквозь рубашку…. Рубашку?! Если этот малохольный в углу где-то потерял мою куртку с драконьими "подарками" то сидеть я буду за братоубийство!

— Просто ты никогда не испытывала его терпение до крайней степени. В семнадцать лет это было для меня своего рода развлечением, правда, закончилось оно несколько непредсказуемо… на камеру по индивидуальному проекту за невинные махинации я точно не рассчитывал.

— Тогда ты сам виноват.

— Я и не отрицаю. Просто говорю: выбраться отсюда нереально.

— Если это действительно работа Ювентания, то не сомневаюсь.

— Его, будь уверена. Тут даже где-то есть его герб, если хочешь — поищи. Все равно заняться нечем.

— Ну прям таки! Я сейчас тебя, радость моя, убивать буду. Ты куда мою куртку дел?!

Вирлан все с тем же отрешенным выражением посмотрел на меня, и спокойно сказал:

— Вон она на стуле висит. — Действительно, моя родная одежка вся в прорехах после общения с Моргрейном спокойно висела на спинке стула по другую сторону решеток. Повода раздражаться и дальше не было, даже жаль как-то…

— А долго нам здесь еще сидеть?

— Что, домой хочется? — Я кивнула, а что еще говорить? Риан вздохнул, набрал в грудь побольше воздуха и во всю мощь рявкнул: — Охрана! Бумагу и чернила мне, живо!!

От подобного вопля можно было и оглохнуть, неудивительно, что прибежавший сонный стражник был злее черта, с перепою хлебнувшего святой водицы.

— А больше тебе ни че не надь, щенок?

— Можешь повеситься на ремне, я не против развлечения. Бумагу тащи, и шевели ногами, мне надоело здесь сидеть. — Вот если сейчас стражник откроет камеру и лично возжелает начистить морду за такое поведение я точно не буду удивлена.

— Будет тебе бумага, щенок, такая будет! Небо в овчинку покажется! — Рявкнул напоследок стражник и скрылся из поля зрения. Очень скоро он вернулся в сопровождении дряхлого старика в халате, поверх которого блестел знак начальника гарнизона. — Вот он, господин Улий, буянит, хамит, на неприятности напрашивается….

— Что ж ты безобразничаешь? — Проскрипел старик, его глаза блестели с таким выражением, что сразу было понятно — тот еще мерзавец, поблажек можно не ждать.

— Улий… — Задумчиво протянул Вирлан, не отрывая непроницаемого взгляда от сморщенного лица. — Не тот ли ты Улий, что бегал на побегушках и трясся вон в том углу, до мокрых штанов боясь меня? — Старика несколько перекосило от злости, значит точно тот.

— Ты снова в камере, — окрысился Улий, — и нет теперь здесь доброго учителя, что вытащит тебя из этой клетки. Ты сдохнешь здесь, сгниешь заживо вместе со своей девкой. Ты…

— Все это прекрасно, мальчик, — перебил Вирлан, — но твои старческие бредни не заменят мне требуемого. Неси бумагу, не зли меня.

— Ты ничего не сможешь мне сделать! Ты в клетке как бешеный зверь, как тварь, от которой нужно избавиться! — Смех старика был несколько ненормальным, да что там… откровенно сумасшедший.

— Улий, Улий, Улий… — В притворном сожалении покачал головой Риан. — Ты по-прежнему боишься змей? Этих славных тварей, чьи гибкие тела созданы для того чтобы обвить твою немощную шею и сломать её… — Вирлан говорил, а я медленно сжималась в комок, потому что вид длинной, поблескивающей алыми пятнами на блестящей черной чешуе карпацкой гадюки ползущей к старику мне не нравился. Я знала, что это иллюзия, но даже эфемерный образ одной из самых ядовитых гадин в мире заставлял спину покрываться мурашками. — Посмотри, как она прекрасна, эти кроваво-алые росчерки, завораживающие движения…ты чувствуешь тепло её тела? Ты видишь её голод? Посмотри внимательнее, мальчик, почувствуй. — Хрипящий голос только добавлял гипнотического воздействия, даже мне стало неудобно. Это при том, что я даже не видела лица Вирлана, стоит ли упоминать как посерел Улий, на которого были направлены одновременно взгляд, голос, иллюзия и магия подавления? — Смотри в её глаза, мальчик. Вспомни её, вспомни как она обвивала твои ноги….

— Хватит! — Взвизгнул Улий. — Ты не выйдешь отсюда. — Прорычал он, его глаза блестели безумным страхом.

— Посмотрим, мальчик, посмотрим. — Я буквально почувствовала холодную улыбку Вирлана. — Неси бумагу.

Спустя три минуты Вирлан получил требуемые письменные принадлежности. Улий стоял неподалеку, с нескрываемой ненавистью глядя внутрь камеры, его взгляд старательно избегал Риана. Но, видимо, долго держать рот закрытым он был в принципе не способен.

— Завещание царапаешь?

— Ага, обязательно. Твое. — Не отрываясь от письма, буркнул Риан. — Отправь это Ирольталю ла Штальяраль. И учти, мальчик, если это письмо абсолютно случайно не дойдет, то тебе до самой твоей смерти будут сниться красочные сны с участием твоих любимых змеек.

— Ты сдохнешь. — Еле слышно прошипел Улий, яростно хватая протянутое письмо.

— Уж точно после тебя, Улий.

— И что теперь? — Спросила я, когда никого кроме меня и Вирлана в обозримом пространстве не осталось. Непроизвольно я старалась держаться подальше от Мага, возникший еще во время путешествия страх снова вырвался на свободу. Умом я понимала, что Вирлан вряд ли поднимет на меня руку всерьез, но вот чувства… с этими господами у меня всегда были неравные отношения.

— Будем ждать.

Маяться бездельем пришлось около часа. Сонное оцепенение было разбито вместе с дверью, не выдержавшей встречи с более крепкой стеной, деревяшка стыдливо треснула и повисла на одной петле.

— Сюда, господин секретарь. — Улий был бледнее прежнего, видимо посетитель был куда хуже карпацкой гадюки. Хотя на вид просто красавец, как и все эльфы. — Вот он, ничтожество шелудивое….

— Исчезни. — Небрежно брошенный приказ эльфа был воспринят Улием как награда. Когда же противный старикашка буквально выпорхнул из комнаты, маска холодной отчужденности на лице эльфа сменилась выражением чуть злорадного ехидства. — Вирлан. — едко протянуло остроухое совершенство.

— Ирольталь. — Риан снова вернулся к своему заморожено-равнодушному состоянию.

— Я смотрю, ты вовсю развлекаешься. — Ядовито улыбнулся эльф. Выглядел он знакомо, хотя где я могла видеть? Длинные черные волосы, холодная красота лица… прекрасен как все эльфы, черта с два одного от другого отличишь. Развелось же их в последнее время….