Татьяна Леванова - Сквозняки. Ледяной рыцарь

— Нельзя? — уточнила девочка. И тут же вспомнила о миниатюре, мысль о которой ее мучила в последнее время. — Ну тогда хоть бусы, которые я носила. С портретом.

— Это я могу. Порадуйся напоследок, — ответил старичок и заковылял обратно в угол. Через несколько минут он положил перед узницей бусы с портретом. Маша поблагодарила тюремного, а потом забралась с ногами на койку и задумалась, перебирая руками самоцветы. Открыть замок она не сможет, эх, сюда бы палочку шарлатанского откры-вона. Маячка у нее нет. А может быть, еще не поздно сделать? Девочка обшарила карманы, потом обошла свою камеру — увы, нет двух абсолютно одинаковых вещей. На куртке нет пуговиц, в кармане нет монеток… Даже камни на венцессиных бусах все разные по форме и цвету, неотшлифованные, неогранен-ные. Что придумать? Ее блуждающий по 12 — 4122Леванова камере взор наткнулся на остывший ужин. Вернее, на половинку горбушки.

— Скатаю шарики из хлебного мякиша! — придумала девочка.

Она так долго мяла хлеб, что он почернел, но все же Маша добилась того, чтобы два шарика стали одинаковыми. Поразмыслив, она положила один шарик в карман куртки, а второй просунула между прутьями решетки, к сожалению, той, что вела в коридор — до крохотного окошка было невозможно дотянуться.

— Разберусь как-нибудь, главное, с крута позора смыться, если все действительно окажется смертельно опасным… И впервые за все время в тюрьме она крепко уснула, укутавшись в кожаную куртку.

А утром ее вывели на площадь перед л замком — ту самую, с каменными скамь-Q ими и елками в горшках. Посередине л стояло некое сооружение, похожее на огромный барабан, только высокий, с двер-к°й на боку.

Круг позора доставлен специально ш

X для вас, самозванка, сказал охранник, Ф но когда Машу повели рысари, он вздох-в нул и украдкой смахнул слезу. Он-то хорошо знал, что будет дальше, и не был?

таким уж плохим человеком, чтобы радоваться беде другого.

— Ну и что, круг позора, — бурчала девочка, нарочно замедляя шаги. — Покрутят меня на этом барабане, чтобы всем хорошо было видно, что ли? Подумаешь. Вам бы у доски постоять, когда домашнее задание не выполнено.

На самом деле она просто храбрилась, предпочитая думать и говорить о чем угодно, лишь бы не о том, что ее ждало. Рысарь поставил ее на барабан. Тот покачнулся, и девочка еле устояла, к тому же у нее руки были связаны за спиной.

— Самозванка, пытавшаяся вступить в брак с чистопородным веником, — объявил важный рысарь в пурпурном и золотом, девочка слишком хорошо помнила его благосклонную улыбку в тот день, когда ей на голову надели венец. — Прими по заслугам.

— Меня наказывают за то, что приве-ниха меня заставила притворяться вен — цессой, да еще едва насильно не выдали замуж за умственно отсталого? — не поверила ушам Маша.

— Пожалели бы девочку, — всхлипнула в толпе какая-то женщина. Вара-бан начал медленно поворачиваться, Маша расставила ноги пошире, чтобы не упасть. Она смотрела в лица людей и видела на многих из них жалость, смешанную с непонятным любопытством.

— Прощай, самозванка, — сказал важный рысарь. Круг остановился. Маша оглянулась — на барабан медленно, по приставной лесенке, поднимался здоровенный дядька с тупым лицом. В руках у него был огромный топор. Ему подали чурбачок, в котором девочка опознала плаху… Палач установил ее перед Машей.

— Топор палача! — j вскрикнула девочка. — Вы не имеете права! Я еще ребенок…

Дядька деловито потрогал свой топор, уложил Машину голову на плаху, а л потом объяснил;

0 — Вот какая штука, будешь вести себя смирно — будет не больно, станешь far

J2; дергаться, больно будет. Некоторые дамы в толпе всхлипнули. Маша решилась на последнее средство и Я щелкнула пальцами, чтобы вызвать ма-д ячок. Но он не появился. Может быть, Ц хлебный шарик утащили крысы, может, его расплющили валенки стражника?? Маша щелкала еще и еще, но все было бесполезно,

«Я сейчас умру. В другом мире», — поняла девочка. И попыталась вспомнить, говорил ли ей что-то о таком исходе магистр Великой спирали Александр Нескучный, Кажется, он и сам толком не знал. Может быть, в тот момент, когда она должна будет умереть, она попадет домой? В это плохо верится. Ужас пронзил ее насквозь, до боли, словно она упала в ледяную воду… Палач взмахнул топором… В это время барабан резко крутанулся. Палач и Маша не удержались на ногах. Плаха покатилась в толпу. Топор вонзился в деревянный пол неподалеку от головы девочки. Открыв один глаз, Маша посмотрела на него и потеряла сознание.

Очнулась она уже в своей темнице. Как же она была рада видеть уже порядком поднадоевшую обстановку… Сначала ей подумалось, что все это было лишь кошмарным сном, даже следы от верев — ки на руках не убедили ее в том, что ее хотели казнить на самом деле. Однако на следующее утро к ней в тюрьму пришла целая делегация. Возглавлял ее важный господин в пурпурном и золотом. тыо…

Маше стало дурно, она с трудом сглот-

— Но по суду Звезд на горе, того, кто

Маша тупо кивала, слушая его, а про себя думала: «Мне-то какое до этого дело?»

— Не скрою, ты поставила нас перед сложной задачей. Но мы нашли выход!

ство, разводят свиней. Никто из работ?

что ты колдовала, выпустила летающего змея, слепила чудовище… Чем ты лучше Зверюги?

С утра Машу, опять-таки со связанными за спиной руками, посадили в телегу. Сзади ехало трое рысарей на конях. Чтобы дикушки не опознали девочку, ей на голову надели мешок. Но девочка знала своих лесных друзей лучше, чем ры-сари, в отличие от них, она жила среди дикушек. Стоило телеге немного углубиться в лес, кто-то в кустах дважды хлопнул в ладоши. Мишка стянул с головы девочки мешок, Никита тем временем разрезал веревки на ее руках, а Мохнатко вместо Маши поехал дальше, в телеге.

— А как же волк! — забеспокоилась Маша, как только пришла в себя, дав волю слезам. — Там же трое рысарей! Кузнец! Собаки! А он ранен!

— Ну, его сопровождают стаи снежных волков из разных лесов, — рассмеялся Мишка. — Им всем давно хотелось полакомиться свининкой. Ты за людей беспокойся, Машка, чтобы не нашлось дурака, который в драку полезет, враз бока намнут…

— Мы с тобой, Машенька, загости-лксь в этом мире, — шепнул ей Никита. — Больно уж он неласковый, то я на крат гибели, то ты. Пора заканчивать миссию — и по домам. Тебя мама с папой ждут, меня Натка, то есть, я хотел сказать, тоже мама с папой..»

— Вот как, Натка его ждет, — улыбнулась впервые за много дней Маша. — Ребята, ну как же здорово, когда тебя по имени называют… Я уже кем только ни была — венцессой, колдуньей, самозванкой-преступницей. Нет, быть собой лучше всего» Когда я Маша Некрасова, я всегда знаю, чего хочу и как к чему отношусь. Не должна любить или ненавидеть, а просто — люблю или ненавижу…