Руфи Руф - Ля-ля, детка!

Но там, в квартире, все были пьяные, кроме того, с кем я спала…

Пока мы (я и мой новый любовник) были в спальне, его двое товарищей выхлестали бутылку водки под пельмени… Я не пила с ними — улетела от стакана вина еще на пикнике. Потом я приняла душ и вышла в одной футболке на кухню. Спать не хотелось. Несмотря на то, что они не планировали быть со мной, (потому и пили), ситуация могла повернуться иначе. "Кажется здесь занимались сексом" — выразился Стас. Я оттянула футболку ближе к коленям — она еле прикрывала бедра. Это звучало как приглашение соблазнить его. Не для реальных игр в кровати, а чтобы разбавить молчаливую паузу и заодно позадираться. Ну сами понимаете, ситуация: перед ним сидит девушка без трусов, с мокрыми после душа волосами, пахнет свежестью и сексом… Я никак не отреагировала. Не поддержала игру, хотя может другие девчонки, более раскованные, со знанием всех женских штучек сыграли бы в соблазнительниц крутых ковбоев. Мужчины любят игры. Девушка — это конфетка, а её нижнее белье — разноцветная обёртка! Но у меня не было настроения устраивать им шоу-гёрлз. Сделала вид, что не ощущаю флюиды атмосФЭры… Может я ошибаюсь, но по пьяни — короткие и сиюминутные желания так и витают в воздухе… Мы покурили на балконе, при этом я просто смотрела на небо и крыши, держа чужую сигарету в руке. Пообнимались и решили ложиться. В этот момент Женя — спохватился, что ему "тоже надо", и полез с поцелуями и обниманиями. Вокруг бегал их третий друг, который хотел заняться сексом по второму разу. Ему не нравилось то, что мы целуемся — он явно обижался. Тогда для меня был момент неопределенности. Ведь если кто и нравился мне, так это Женя. А не его друг, которого они натаскивали, чтобы он приобрел нужный опыт. Было бы так легко воспользоваться Женькой, но у него была любимая девушка… Я решила сохранить его в целости — для неё. Поломала романтическую обстановку: "Меня бьет отец, у меня нет друзей, ты думаешь, мне нужен секс?". Теперь мы уже действительно отправились спать. Мой недавний любовник опять стал приставать ко мне, и я перебазировалась с пола, где храпел Стас, на единственную кровать, где спал Женька по праву хозяина квартиры. Мы засыпали обнявшись. Было нежно и чудесно. Вот только запах фууу… Терпеть не могу заниматься сексом с пьяными! Хорошо, что он не приставал ко мне трезвым. Иначе отказаться было бы намного тяжелее.

Забавно, тогда я считала Женьку очень добрым и хорошим. Закрывала глаза на мелочи, которые говорили о задатках чёрствости. Например то, что мне пришлось просить футболку. Он не предложил мне её сам. А когда я попросила, то ответил не сразу и по виду сомневался: давать ли вообще? Может ему было жаль? Всё-таки он — крыса по гороскопу. Или он привык, что их девицы ходят при всех голяка и не стесняются? Второй момент, он никак не отреагировал на фразу о том, что меня бьют. Я ведь сказала не для того, чтобы он меня пожалел. И хотя никакой реакции на свои слова я не ждала, но то что они не вызвали ни грамма сочувствия я тоже заметила. Ему отказали — и он мгновенно ретировался. А мотивы отказа его совершенно не волновали! Мне казалось он чуткий и добрый, а он оказался обычным эгоистом.

После ночи, которую я провела в чужой кровати, я проснулась рано. Можно сказать, что я не спала вообще. На часах — пять. Утренние сумерки красят стены хрущевки в серый цвет. Скоро — появятся первые лучи солнца, и тогда все станет розовым. Мне слегка стыдно за прошедшую ночь. Утром мои вчерашние страдания кажутся мне глупостью. Я ничего бы не потеряла без этой ночи: она не смогла изменить мои чувства. Наоборот, мне еще сильнее не терпелось увидеть Сережу.

Вчера соседка мушкетёров по квартире — молодая девчонка — сказала о свинарнике, что они развели на кухне и попросила их убрать. Мне захотелось сделать им приятное, и я перемыла всю посуду, выдраила с содой до блеска все столы, замела пол… А они даже не заметили и не сказали ничего. Утром я ушла, Женя открыл дверь, и я не стала дожидаться предложения чашки чая. Мы с ним как будто стали более чужими за эти несколько часов. Словно эти ситуации — такие лихие вечером, должны быть такими неловкими по утрам. Впрочем, я ушла без страданий. Моя личная гордость не была задета даже тогда, когда Свин не удосужился написать мне после ночи. Будь мне восемнадцать, или двадцать — меня бы это оскорбило, может быть даже ранило. Но не сейчас. Ведь Хрюн почти во всём стремится подражать Женьке и Стасу. Хочет быть таким же крутым, как они. А это значит лёгкое и местами пренебрежительное отношение к девушкам. Секс — не повод для знакомства, да-да-да. Но не услышать ни единого слова, хотя бы: "Спасибо, мне было приятно, я рад", даже как-то удивительно что-ли… Получается, девушка предмет одноразового использования?! И дальше не стоит ломать себе голову как с ней общаться? Ну да ладно, это же Свин — что с него возьмешь? Он, как мне кажется, самый эгоистичный из них и никогда не заденет мое сердце. И за это ему большое спасибо.

Через три дня после залёта с друзьями Сергея мне позвонили из гинекологии. Последний тест занял три недели, и вот наконец он был готов. В платной клинике, с нормальной лабораторией, мои анализы уже не были такими безукоризненными. Это вам не районная консультация с участковой-идиоткой! Обнаружили инфекцию и вирус, которые есть в каждом организме, но при здоровом иммунитете подавляются им. Мой же ослабленный депрессиями иммунитет, не справлялся с защитой. И как говорят: "У страха глаза велики". Я запаниковала и рассказала обо всем Сереже. Мне и в голову не пришло скрывать от него.

Как же я зла была, когда узнала, что это может вызвать рак и иммунодефицит. Не ВИЧ и не герпес, но тоже мало приятного. Я просто не могла в это поверить. "Почему я?! Почему это происходит со мной?!". Врач объяснил мне, что у меня предраковое состояние. Что ещё немного и было бы поздно, и хорошо, что обнаружили сейчас. Я не гуляла, не шлялась, у меня было очень мало мужчин, тогда почему?! Моя проблема — как выяснилось — была со мной с рождения. После диагноза я вспомнила, что проявления заболевания появились еще в тринадцать, и что такие же симптомы были у моей матери. Ей всегда было на меня плевать, как и на себя. К врачам после смерти бабушки она вообще не ходила. Считала их бесполезными или ещё хуже — вредителями. Вот так и получилось, что меня упустили — моя мама и я.

Я ужасно разозлилась на неё. Мы даже поссорились. Я плакала, а она как всегда ругалась и стояла непробиваемой стеной. Уверенная в своей правоте, не чувствуя ни малейшей вины за то, что никогда не заботилась о моём здоровье. Она даже не особо огорчилась. Её эта новость не вывела из колеи.