Вера Семенова - Имеющие Право

— Не болтайтесь тут без толку, идите вниз, — грубо сказал он. — Мы отплываем, Ночью будет шторм. Сухопутным неженкам наверху делать нечего.

— А я всегда думала, что моряки лицемерить не умеют, — Эстер все-таки не выдержала. — Как корабль со знаком "лаган" на борту может попасть в шторм?

Ньерри задумчиво перевел на нее глаза. Вряд ли она сейчас могла произвести на кого-то благоприятное впечатление — с растрепанными волосами, бледная, с не сошедшим до конца синяком под глазом, осунувшаяся — хотя определенные плюсы в вынужденном голодании сама Эстер все же находила — хватающаяся за стену, чтобы не свалиться на палубу. Но в небольших глубоко сидящих глазах под густыми бровями засветилась если не симпатия, то интерес.

— Ты это понимаешь? Хочешь, я покажу тебе свой корабль?

Эстер оглянулась. Вэл наконец-то не отводил глаза, а смотрел на нее прямо с явной тревогой. Казалось, он был готов схватить ее за руку с полным риском заработать по физиономии, лишь бы не отпустить неизвестно куда и зачем со странным лохматым существом. Разумеется, эффект был обратный — Эстер разозлилась еще больше.

— Заменчательно! — сказала она, выпрямляясь как могла и небрежно засовывая руки в карманы. — Пошли, всегда мечтала посмотреть, как выглядят настоящие корабли.

— Раньше люди были другими. И корабли другими. Наверно, это связано. Как только люди стали делать себе большие безопасные корабли, чтобы плавать по морю для развлечения, они сделались другими.

Они сидели в огромной кают-компании со стеклянными стенами на самом носу странного корабля, медленно скользившего среди небольших островов. Наступили сумерки, в виллах на каждом острове зажигались уютные огни. Интересно, что думали их обитатели, случайно выглянув в окно и обнаружив бесшумно проплывающий мимо, почти незаметный в темноте, будто призрачный корабль?

— А для чего. по-твоему, надо плавать по морю?

— Чтобы им дышать. И чтобы открывать новое. Раньше… видишь ли, люди стремились к неизведанному, к постижению тайны, настолько сильно, что готовы были отдать за это жизнь — и свою, и других. Они горели, как пламя, и бросали в это пламя всеэ что придется. Да, они так же, как сейчас, а может, даже больше, хотели власти и денег, но не только. Увидеть то, чего никто никогда не видел, знать, что не вернешься, и все равно заплывать все дальше и дальше — как мне таких сейчас не хватает…

Ньерри тяжело вздохнул и со стуком опустил бокал с тяжелым дном.

— У тебя похожая душа, — сказал он неожиданно. — Ты тоже больше всего на свете ценишь приключения. И готова все отдать не глядя, за свои устремления. Это хорошо.

— Что же тут хорошего? — Эстер сделала полный глоток и едва не закашлялась. — Я… столько ошибок натворила за свою жизнь.

— А как иначе? Люди рождаются, чтобы делать ошибки. Каждый их важный поступок, о котором говорят и пишут — это ошибка.

— Я на все была готова ради него… забросила свое дело, выполняла только работу для его дипломатической службы… в общем-то, полностью разорилась, но мне было плевать… потом разрушила все, что было у него… хотела лишить его семьи… теперь лишила работы… совершенно неудивительно, почему он так со мной поступил…

— Это, конечно, глупо потому, что вызвано бесполезным занятием, которое вы называете "любовь", — Ньерри прищурился, глядя, как они огибают возникающий прямо впереди маяк. — Но ты все равно бы так себя вела в любом случае. Не будь этого твоего… — он мотнул головой куда-то в сторону и вниз, — ты нашла бы другое стремление, к которому бы неслась из последних сил. Такие, как ты, не могут быть как все. Думаешь, почему я сейчас с тобой разговариваю? К любому из людей я бы и близко не подошел.

— Вэл тоже не такой, как все, — Эстер неожиданно обиделась.

— Да, — спокойно согласился Ньерри, — но он холодный. А ты вся горишь, как костер.

"Он холодный? Вэл, чью страсть она испытала столько раз и все равно каждый раз поражалась тому, сколько же ее на самом деле… когда, только подойдя к ее столу сзади, он не мог от нее оторваться, и они падали прямо на пол кабинета, среди кое-как сдернутой одежды… нет, не смей, перестань вспоминать. Перестань!"

Она выплеснула виски на исцарапанную ладонь и зашипела сквозь зубы, с облегчением чувствуя, что загоревшаяся телесная боль перебивает душевную.

Ньерри покосился на нее скорее с любопытством, чем с соувствием, но в этот момент на нижней палубе захлопали двери, и послышались крики.

— Что случилось?

— Видно, моя команда что-то заметила.

— Твоя команда?

Эстер невольно поразилась, потому что была уверена, что диковинный корабль Ньерри передвигается по волнам совершенно самостоятельно.

Ньерри высунулся из окна кают-компании, глядя вниз.

— Ну что там еще, ржавые селедки? Посидеть спокойно не даете?

— По правому борту катер береговой охраны!

Ньерри заметно нахмурился.

— Вот что, сиди здесь и не высовывайся.

— Это за мной, — обреченно, но равнодушно произнесла Эстер.

— Поэтому и говорю — не высовывайся.

Ньерри быстро протопал к двери, оглушительно ее хлопнув. Какое-то мгновение Эстер сидела за барной стойкой, задумчиво глядя на растекшуюся по столу лужу виски двадцатилетней выдержки, потом подобралась к открытому окну, осторожно выглянув.

Одинокий катер быстро приближался. За рулем сидел молодой офицер таможенной полиции, судя по цвету мундира и нашивкам, а за его плечом приветственно размахивала руками стройная фигурка, из-за начавшегося дождя закутанная в огромный плащ с капюшоном, явно также относящийся к полицейскому обмундированию. Рукава плаща сползли до локтя, обнажая прекрасные руки с золотыми браслетами. При повороте катера капюшон также смахнуло с головы, показав длинными блестящие кудри, сверкающие даже когда были мокрыми и прилипшими кольцами ко лбу.

Фэрелья поднялась на борт по сброшенному веревочному трапу с такой легкостью словно это была огромная мраморная лестница, и лучезарно улыбнулась, оглядываясь кругом. Эстер при этом невольно заскрипела зубами, вспоминая, как сама недавно перебирала руками по палубе.

— Ты можешь себе представить, Ньерри? — разнесся по нижней палубе возмущенный переливчатый голос. — Они отказались меня пропустить через таможню в аэропорту, сказали, что у меня поддельный паспорт!

— Я бы тебя тоже не пустил, — проворчал Ньерри. — И что ты жалуешься на жизнь. приехав на полицейском катере?

— В службе аэропорта было слишком много женщин, — Фэрелья поморщилась. — А в береговой охране исключительно мужчины.

Дальше Эстер было неинтересно, и она закрыла окно, вернувшись к барной стойке. За панорамными стеклами кают-компании совсем стемнело, и разглядеть проплывающие мимо острова можно было, только прижавшись к стеклу вплотную. Тем более близкие берега скоро закончились, в недрах корабля что-то дрогнуло, и он стал ощутимо набирать скорость. Черная вода и черное небо сливались перед глазами, словно летишь в беззвездном космосе, проталкиваясь сквозь него с заметным усилием.