Вера Семенова - Проклятие Вальгелля. Хроники времен Основания

— Вот например, вчера в корчме служанка стелила кровать…

Дальнейший рассказ происходил вполголоса, но даже если бы путешественник заговорил громко, его бы все равно заглушил раскатистый смех. Стражники от восторга колотили друг друга по спине:

— Во дает!

— Все равно, говорит, не лезет!

— Уморил прямо!

— А слышали, как одна веселая девчонка из Валлены решила переправиться на пароме через реку, а денег у нее не оказалось? Тогда…

Завернутая в тонкий плащ девушка оказалась предоставленной сама себе и озиралась по сторонам, стоя в отдалении под сводами башни. Из-под темно-лиловой ткани мелькнула рука с тонкими пальцами и быстро раздвинула кисею, скрывающую лицо.

В углу были свалены грудой какие-то вещи, судя по всему, отобранные и ожидающие дележа. Сверху лежал измятый и надорванный свиток. Девушка схватила его молниеносным движением, словно сделав выпад, на несколько мгновений поднесла к глазам и спрятала под плащ. На секунду ее рука задержалась у бедра, словно желая ухватиться за что-то, но лишь скользнула по гладкой ткани.

"…Величие Круахана перед всеми остальными землями незыблемо. Все чужеземцы — враги, жаждущие нашей погибели. Их прислужников надо метлой вымести из нашей земли. Так сказал его великолепие мессир Гнелль, первый и единственный протектор Круахана, в третий год Восстановления. А вовсе не в девятьсот пятьдесят третий, как ошибочно полагают некоторые, кто все еще заблуждается. Неужели ты думаешь иначе, брат мой? Как можно не соглашаться с этим? Все должны быть с этим согласны…"

Путешественник наконец оторвался от стражников, вытащив из куржевного рукава свернутый лист, в который сразу вецпилось несколько рук. Наконец лист пихнули самому младшему со словами: "Дайте Келли, он читать умеет!"

В окно отъезжающей кареты было хорошо видно, как все столпились вокруг грамотея Келли, водящего пальцем по строчкам, громко дыша ему в затылок. Называвший себя Ирсалием захлопнул дверь и вытер лоб роскошным рукавом, нимало не заботясь об изяществе жеста.

— Ну и нравы в твоем Круахане, — пробормотал он, оглядываясь. — Даже в порту Эбры над таким уже не смеются.

— Зато нигде у тебя не было такого грандиозного успеха, — лениво протянула девушка, сидящая напротив. Она отодвинулась вглубь кареты и наконец размотала темную кисею с головы, открыв взлохмаченные рыжие кудри. — Разве не приятно раскрыть свой истинный талант?

— Может быть, и в тебе откроется какая-нибудь соответствующая твоему костюму способность, если ты походишь в нем подольше, моя дорогая Линн? А то я уже устал надеяться.

Гвендолен открыла рот, чтобы парировать — оставить такой удар без внимания она никак не могла — но в этот момент их отвлек шум за окном. Карета проезжала мимо небольшой площади, на которой с трудом умещающаяся на ней толпа размахивала руками в такт выкрикам человека, забравшегося на фонарный столб. "В Круахане должны жить только истинные круаханцы!" — восклицал он пронзительным голосом. "Достаточно эти валленские менялы нажились на наших бедствиях! В те годы, которых не было!"

Дрей высунулся в окно, но поймав несколько взглядов, брошенных на его явно чужеземный роскошный костюм, поспешил скрыться внутри. На следующей улице, на которую они свернули, над крышей кареты просвистело несколько камней.

— Гостеприимство твоих круаханцев воистину безгранично. — заметил Дрей, с опаской посмотрев наверх.

— Почему моих? — без особого восторга буркнула Гвендолен.

— А разве ты не из Круахана? По крайней мере, ты прекрасно знаешь, куда нам ехать, а я нет.

— Про это в первую очередь узнают все путешественники, которые задают по дороге разумные вопросы, а не наливаются вином в трактире на ночь. Если хочешь, чтобы к тебе отнеслись если не гостеприимно, то хотя бы терпимо, постарайся побыстрее попасть за Вторую стену. Правда, стоить это будет в десять раз дороже, чем просто въехать в город.

— За Вторую стену? А есть еще и Третья?

— Есть, но за нее уже никто не может попасть. Потому что там живет его великолепие протектор Гнелль.

Дрей только хмыкнул, изучая лицо Гвендолен, настолько ему не понравилось возникшее на нем выражение.

— Кстати, — продолжила она, отвернувшись, — охрана Второй стены обладает. В отличие от первой, некоторыми зачатками разума. Не уверена, что они прглотят твою легенду об этом Ирсалии с его пошлыми рассказами.

— Отчего же легенду? — искренне поразился Дрей. — Ирсалий Странник так же реален, как и мы с тобой.

— Час от часу не легче, — Гвендолен вздохнула. — А если ему взбредет в голову тоже приехать в Круахан? Я, конечно, не очень верю в совпадения, но обычно они именно так и происходят…

— Сокровище мое, ты можешь быть совершенно спокойна, — голос Дрея зазвучал с легкой печалью. — Бедняга Ирсалий умер в своем поместье от удара, неделю назад. Он, кстати, был моим другом.

— И ты решил почтить его память, приписав ему всякую похабщину? В Ташире довольно своеобразные понятия о дружбе.

— Почему приписав? Он в самом деле сочинял такие истории. Это был единственный источник его дохода, но весьма неплохой.

— Все вы сумасшедшие, — сказала Гвендолен, поворачиваясь к окну.

— Я никогда и не признавал себя нормальным, моя дорогая. Человек с занятием, как у меня, просто обязан быть безумцем. Иначе он окончательно спятит.

— Зачем же ты стал… — Гвендолен слегка запнулась, — …выбрал такое?

Карета слегка покачивалась, копыта лошадей мерно цокали по каменной кладке, и из-за задернутых занавесок лицо Дрея скрывалось в полумраке. Но грусть во взгляде не становилась ни больше, ни меньше, словно ничего уже не могло его задеть.

— Хочешь откровенности, Линн? А ответный жест? Ты ведь тоже сумасшедшая, такая же, как и я. Зачем тебя понесло в Круахан?

— Мне не нужны твои тайны, — Гвендолен совсем отвернулась, и ее голос зазвучал так, что в карете внезапно стало холодно.

— Чего ты добиваешься? — Дрея никогда не смущали такие мелочи, как настроение собеседника. — Кто тебе этот Эбер Баллантайн? Ты его любишь?

— Я не знаю, что такое любовь, — глухо сказала Гвендолен. — Может быть, ее вообще нет. Но есть проклятие. Без него… я обязательно умру. Так лучше пускай я умру за него.

Дрей хотел что-то сказать, но карета замедлила ход — они проезжали караульный пост у Второй стены. Занавеска на окне отдернулась, и очередной стражник с гораздо более цепким взглядом, чем его собратья, заглянул внутрь кареты.

— Ирсалий Странник со своей наложницей? — спросил он. Гвендолен едва успела набросить ткань на лицо. — Сочинитель всяких непристойных выдумок? Если хотите попасть за Вторую Стену, для вас это будет стоить шестьдесят золотых.