Валерий Самохин - Турнир

Отсчитав сдачу с золотого: четырнадцать серебряных монет и пяток медных, официантка многообещающе улыбнулась и удалилась, призывно покачивая бедрами.

Соотношение золота к серебру в земной коре примерно один к пятнадцати, – вспомнился Лису школьный учебник. В этом мире, если судить по сдаче, пропорция сохранялась. Сколько медяков в одном серебряном, он подсчитать не успел – внимание привлек громкий хохот, раздавшийся из-за соседнего стола.

Троица молодых хлыщей аристократического вида развлекалась нехитрой забавой, стараясь попасть обглоданными косточками в мохнатый комочек с яростно горящими черными глазами. Щенок. Чем-то похож на кавказца, такой же неуклюжий увалень. Прижавшись к пальме, он не пытался увернуться от летящих мослов, хватал их на лету крепкими клыками. Но не все – некоторые достигали цели, и тогда щенок вздрагивал и глухо рычал, прижимая уши к голове. Сверху бесновалась обезьянка, громким верещанием сопровождая особо удачный бросок. Хлыщи от этого веселились еще больше.

– Может, хватит? – спокойным тоном предложил Лис, поднялся с лавки и неслышно подошел со спины к гогочущей компании.

– А тебе что за печаль? – недружелюбно огрызнулся один из незнакомцев: рыхлый, с ранними залысинами и двойным подбородком. – Мой варранг – что хочу, то и творю. Заведи себе такого же и развлекайся. Или этого купи… – смерив непрошеного заступника оценивающим взглядом, он презрительно сплюнул на пол: – Да только денег у тебя не хватит, смерд!

Дружки радостно заржали, словно услышали веселую шутку.

– Сколько? – бесстрастно спросил Лис, перебирая в правом кармане свою невеликую наличность.

Рыхлый поперхнулся и вновь смерил его взглядом. Прищурив левый глаз, лениво процедил:

– Двести золотых… – и злорадно усмехнулся, предвкушая потеху.

Лис не дрогнул ни единым мускулом, лишь пальцы судорожно сжали в горсть глухо звякнувшие монеты. Неожиданно пальцы зацепили знакомый предмет. Нож. Он даже удивиться не успел – мельком вспомнилось, что стражники изъяли его при обыске. Ладонь раскрылась, демонстрируя перочинную игрушку швейцарских умельцев.

– Махнем не глядя?

Глаза рыхлого алчно сверкнули. Покрутив в руках нож, он подцепил ногтем штопор, ковырнул ножницы и с показным равнодушием мотнул головой:

– Безделушка.

– Не хочешь, как хочешь… – с не меньшим безразличием в голосе констатировал Лис. – Значит, не договорились. – Он потянулся к ножу.

– Погоди-погоди! – всполошился рыхлый, ухватил его за рукав и оправдывающимся тоном продолжил: – Обученный варранг стоит дорого, очень дорого! Даже мой бездельник… – он кинул ненавидящий взгляд на щенка, – стоит больше, чем я тебе предложил… – подхватив со стола стаканчик с костями, рыхлый радостно встряхнул его и с азартом предложил: – Сыграем? Мой щенок против твоей безделушки.

– Давай! – неожиданно для самого себя согласился Лис. – Бросай первым.

Рыхлый долго тряс стаканчик, несколько раз подносил его к уху и беззвучно шевелил губами, словно читал молитву или заговор. Наконец перевернул и катнул пару игральных костей по столу.

Одиннадцать!

Дружки оживленно загомонили, а рыхлый довольно потер ладошки.

– Твой черед, – тонкие губы растянулись в победной усмешке.

Лис молча взял кости в руки. Теплые. Нежданно вспомнился Михалыч с его молитвами перед игрой. Взывал он ко многим богам, но предпочтение отдавал греческому пантеону.

Перекатывая в кулаке граненые кубики, Лис лихорадочно рыл в памяти имя покровителя азартных игр. Щенок замер у пальмы и внимательно наблюдал за ним черным блестящим глазом. На миг даже показалось: маленький варранг понимает, что на кону его судьба.

Ободряюще подмигнув, Лис мысленно воззвал к Диане-охотнице – больше на ум никто не пришел. «Я слышу, смертный, – прошелестел в голове мелодичный голос. – И не надо так орать, я не глухая».

Ошеломленно вздрогнув, он непроизвольно разжал руку. Кости звонко стукнулись о столешницу, подпрыгнули, кувыркнулись и замерли, блеснув под пламенем свечи потертыми гранями.

Двенадцать!

«За тобой должок, чужеземец!» – Голос удовлетворенно хихикнул и исчез, оставив после себя звенящую пустоту.

– Жульнич… – прервавшись на полуслове, рыхлый изумленно приоткрыл рот.

Темная древесина столешницы на мгновение окуталась призрачной дымкой. Миниатюрно-игрушечная молния ослепила игроков, ударив в игральные кости. За столом воцарилась тишина.

– Боги одобрили сделку! – хрипло прошептал незадачливый игрок и, втянув голову в плечи, семенящим шагом заковылял к выходу. Его дружки, одарив Лиса на прощание испуганными взглядами, торопливо устремились следом. Лишь золотой закружился в одиноком танце вокруг полупустых тарелок и ополовиненных кружек.

– Повезло тебе, парень! – откуда-то из-за спины вынырнул трактирщик, ловко подхватывая монету. – Не в каждый спор вмешиваются боги… – Помолчав мгновение, он веско добавил: – Далеко не в каждый.

Лис меланхолично пожал плечами – эка невидаль, боги! От происходящего и так голова шла кругом, так что богом больше, магом меньше… Какая разница по большому счету? Подняв с пола забытый поводок, он ласково кивнул щенку:

– Идем, дружище.

Варранг склонил голову набок, глянул серьезно и солидно рыкнул – идем, мол, хозяин. Вот только куда?

– Комнату снимать будешь? – деловито осведомился трактирщик, скрестив пухлые руки на животе. По-другому у него не получалось – грудь спряталась за складками жира, и казалось, что объемистое брюхо начинается сразу же от шеи. Последняя, впрочем, тоже едва угадывалась из-за отвисающих щек.

– Сколько? – лаконично спросил Лис, лихорадочно пытаясь подсчитать предстоящие расходы.

– Недорого, – поспешил заверить толстяк. – Один серебряный за ночлег, а если пожелаешь харчеваться – два с четвертью.

От добра добра не ищут. Кухня приличная, сам трактир в центре, да и служанка подмигивает… Что еще надо для счастья? Согласно кивнув, Лис в сопровождении трактирного мальчишки поднялся на второй этаж, где находились номера.

Чистенькая комната с просторной кроватью, двустворчатым шкафом со скрипучими дверцами и кувшином для умывания. Или это ночной горшок? Словоохотливый мальчуган поспешил заверить, что все удобства в отеле имеются. Недалеко – во дворе. Не то что у некоторых, – презрительно фыркнул он. Уточнять, впрочем, не стал. Лис и не настаивал. Раздевалка, через дорогу – баня, это встречалось и в его родном мире.

Наградив коридорного медяком, он с наслаждением растянулся на пуховой перине. Закрыл на секунду глаза, а проснулся от того, что кто-то тер его щеку мокрой наждачной бумагой. С трудом раздвинув веки, наткнулся на ждущий радостный взгляд.