Кассандра Дженкинс - В ЗИН-АЗШАРИ

Большую часть второй комнаты занимал огромный круглый стол, функционально разделенный на две половины. Письменная часть была знаменита множеством перьев для письма (откуда и получила свое название): еле заметные серые воробьиные, огромные как пальмовые ветви страусиные, цветные, рябые, деревянные, железные. Для каждого документа Гвинэн выбирала свое перо и никогда не ошибалась, даже если возвращалась к этому документу спустя много времени.

Вторая половина массивной деревянной столешницы была девственно чиста. Гвинэн звала ее Степями, в честь бескрайних равнин между Дуротаром и Пылевыми Топями. Никто не знал, почему именно эта часть стола всегда оставалась ничем не занятой, и необъяснимая чистота в сравнении с тотальным беспорядком казалась зловещей.

Великая волшебница, хранительница Тирисфаля… Ее заслуги можно было перечислять бесконечно. До сих пор Джайна так и не смогла преодолеть благоговейного уважения перед ней, и это не переставало раздражать Гвинэн. От своего прежнего, великого имени она отказалась, чтобы избежать лишнего внимания к своей персоне и как только поступила на службу к леди Праудмур.

На вид Гвинэн было около сорока. Это была молодая, с прекрасной фигурой, светловолосая женщина, из толпы ничем не выделяющаяся, что вполне ее устраивало. Она утверждала, что магических сил у нее почти не осталось. Когда-то Гвинэн делилась ими с сыном Медивом, хозяином таинственной башни Каражан, потом с Джайной, когда спасала ее от проклятий колдуна Змолдора. Той магии, что у нее оставалась, едва хватало, чтобы поддерживать внешнюю оболочку, делавшую ее молодой женщиной, а не столетней старухой. Джайна была уверена, что Гвинэн лукавит. Однажды Гвинэн удалось воскресить Медива, а это требовало огромной магической концентрации. И хотя для этого ей понадобился 21 год, у Гвинэн была вечность впереди. Джайне порой казалось, что советница и ее переживет.

— Кофе? — перед советницей стоял металлический чайник с длинным носиком и маленькая, на один глоток чашечка. — Сколько уже не спишь?

— Не знаю, я потеряла счет времени. Может, неделю, а может и больше. Все слилось в один долгий день.

С некоторой опаской Джайна села рядом с Гвинэн, которая для беседы выбрала самую странную часть своего стола — чистую. Не дождавшись ответа Джайны, Гвинэн налила кофе себе.

— Люди не могут прожить столько времени без сна. Если только не вмешалась магия, — хлебнув кофе, она продолжала. — Впрочем, постороннего вмешательства я не ощущаю. Вспоминай все, что показалось тебе странным, необычным, просто привлекло твое внимание. Новые знакомства, неожиданные подарки, внезапные письма…

Леди Праудмур расстерялась.

— За какой срок?

Пожав плечами, Гвинэн приподняла кофейник, дунула в его длинный носик и в совершенно чистую чашечку налила холодного мятного чая. Джайна давно привыкла к чудесным превращениям советницей одних напитков в другие. Магия в быту была слабостью Гвинэн. Сил на такую магию затрачивалось не много, и Гвинэн вполне могла себе это позволить. Все равно прислуги, способной выполнить ее капризы, было днем с огнем не сыскать.

— А если плюнуть, даже с лимоном будет, — ответила довольная своим маленьким трюком Гвинэн и продолжила опрос. — На великом столпотворении, например, ничего необычного не случалось?

Столпотворением она называла праздник Возрождения Нордрассила. В первый день Изумрудного месяца мировое дерево Нордассил на горе Хиджал расцветало сотнями жемчужных цветов, которые жили всего несколько дней. После изгнания демона Архимонда Нордассил был практически сожжен, но год за годом его обугленные ветви оживали, покрываясь изумрудной листвой и белыми цветами. С цветением Нордрассила в Калимдор приходила весна. Все желающие, разных рас и фракций Азерота, собирались на горе Хиджал в ожидании первых цветов Нордрассила. Ночные эльфы рассказывали древние поверья о том, что если Нордассил не зацветет, то большая трагедия произойдет в Азероте. Несколько дней назад Джайна вернулась с праздника, на котором представляла Альянс. От Орды присутствовал Вождь орков Тралл.

В течение года на горе Хиджал проходило несколько мероприятий, требовавших одновременного присутствия обеих фракций. Не удивительно, что из года в год от Альянса и Орды там присутствовали именно Джайна и Тралл, как ярчайший пример дружбы между такими разными народами.

— Ну, я…

— В твоих опозданиях нет ничего необычного, — прервала ее Гвинэн. — Если б ты вдруг приехала вовремя, это был бы верный признак магического вмешательства в твою сущность, а так… По дороге к Хиджалу не встречали никаких худощавых старух в лохмотьях и с яблоками? И даже ни одного говорящего волка за весь путь?

Гвинэн потянулась рукой вперед, и на пустой столешнице появилась глиняная тарелка с печеньями. Джайна начинала понимать назначение третьей, всегда пустой части стола. Только эта часть стола была зачарована магией, способной мгновенно исполнять все гастрономические капризы волшебницы.

— Что деревяшка? Заколосилась в срок? — продолжала Гвинэн.

— Первых цветов ждали дольше обычного, — Джайна привыкла пропускать все ее колкости мимо ушей. — Друиды начали нервничать, но потом цветки распускались один за другим.

— Вот и верь после этого легендам…

— Вы о чем?

— Ты рассказывай, что видела, что слышала.

— Не о чем рассказывать. Все прошло, как обычно. И потом моя бессонница вряд ли как-то связана с Хиджалом, она появилась задолго до праздника.

— Ты же говорила, что не ощущаешь времени.

— Не ощущаю! Но в состоянии запомнить, что даже после долгого и нудного пути до Хиджала, я ни разу не сомкнула глаз. Хоть и надеялась, что конное путешествие вымотает меня.

— Ты нервничаешь. Давно?

— Нет. Мне обидно, что всего несколько раз за год удается поговорить со своим самым близким и единственным другом во всем Азероте…

— Пора понимать, — снова прервала ее Гвинэн, — что друзей надо выбирать из дружественной тебе расы. Тогда, может, будете чаще встречаться.

Джайна хлопнула по столу и встала.

— Неужели нет в вас ни капли…

— Устанешь перечислять. Успокойся и садись обратно. Если тебе иногда лишний раз хочется дружеской беседы, попроси меня. Телепортируем твоего Тралла к тебе в гости, посидите, косточки Сильване перемоете.

— Не в этом дело… Телепортировать я и сама могу.

Джайна не знала, как рассказать о своей первой за многолетнюю дружбу ссоре с Траллом. Она сорвалась на друге из-за своей выматывающей, сводящей с ума бессонницы. А ведь именно они, сотрудничая, спасли Азерот от Архимонда, это был их праздник, а не всех тех зевак, которые приезжали лишь поглазеть на гигантские кости демона, опутанные корнями Нордрассила. Джайне было до сих пор стыдно. Ведь после ссоры она избегала встреч с Траллом и спешно вернулась в Терамор.