Мария Хлодвиг - Хелена

Нам не суждено было встретиться, но в особом месте в подходящее время я отыскала правильные слова, и он пришёл ко мне. Это ли не чудо?

— Сир Лионель… — мой страх куда-то исчез; на душе стало удивительно спокойно. Словно я стояла за крепкой высокой стеной.

Кожа паладина и волосы — чёрные, как смоль — мягко сияли. В его глазах была лерьэновская зелень — должно быть, наследство матери. Являясь в мир после смерти, святые не используют чудесным образом воссозданные прежние тела. Их новая плоть принадлежит Тхеос Косом, миру богов, однако внешний облик остаётся неизменным.

"Живи я пятьсот лет назад, полюбил бы ты меня, рыцарь?"

— Ничего не бойся, — в голосе Лионеля — о радость! — не было и следа отвращения, хотя он несомненно видел некий символ над моим сердцем.

Меня никогда не просили не бояться. Служительница Жиюнны не имеет право отдавать себя во власть страху — она сражается с существами, питающимися слабостями людей. Ошибка воина может стоить ему жизни; если оступается жрица, её душа оказывается на волоске.

"Нет, Хелена! Он не тот, перед кем можно разыгрывать томную барышню. Его призовёт назад бог, а что будет с тобой? Не раскрывай сердце!"

Поздно.

"Моё будущее обречено. В нём только тьма, и я давно это знаю. Но сейчас… сейчас он — моё солнце и звёзды".

— Как мило, — сказал демон. Даже простым словам он умудрялся придавать какое-то влажное, непристойное звучание. — Девочка и мальчик. С кого бы начать?

— Назови своё имя, — спокойно произнёс рыцарь. — Я должен знать, кого низвергну во тьму.

Демон склонил голову набок и провёл бледным языком по тёмно-красным губам.

— Когда-то меня звали Талиан Лерьэн. Да. Пусть будет это имя. Оно не лучше и не хуже прочих.

"Неспокойно лежится Дерзким в гробнице. Ох, как неспокойно".

— Я Лионель, сын Альрина. Мой меч посвящён Земши.

Бог-воитель покровительствует королевской власти. Его служители немного… церемониальны.

— Хорош, — Талиан вновь облизнулся (меня передёрнуло от отвращения): — Очень хорош. Решительный. Мне нравятся решительные мужчины. Симпатичный. Люблю таких. Определённо, мальчик превосходит девочку — как телом, так и духом.

На месте Лионеля я бы покраснела.

По счастью, кровь больше не питала его тело.

— Интересно, каков ты без доспехов? — задумчиво проговорил демон. — Уверен — прекрасен. Не стесняйся шрамов, они лишь украшают воина. Каждый из них напоминает о славной битве. Я горжусь своим телом. Оно совершенно. И как драгоценный камень не скрывают под слоем грязи, так и я открываю миру лучшее из принадлежащих мне сокровищ.

"Это его-то мерзкое бледное тело — сокровище?!"

— Ах ты извращенец! — вырвалось у меня. И тут же разгневанный взгляд очей, полных тьмы, пронзил меня насквозь. Я невольно спряталась за спину Лионеля.

— Женщина должна молчать, когда разговаривают мужчины. Таков древний закон, — процедил Талиан. — Она никто в родительском доме, а покинув его после свадьбы, становится не более чем тенью мужа. Её единственный долг — рождение сильных сыновей и забота о супруге. Может ли подобное низкое существо судить, что извращено, а что нет?

"Как дико. Боюсь, наши общие предки плачут в Чертогах богов кровавыми слезам. Среди них немало хороших людей".

Отвратительная личность — даже для демона.

— Не оскорбляй деву, — встал на мою защиту Лионель.

— Я всего лишь указал ей на место, — пожал плечами Талиан. — Всё, что говорил Вестник брату — полная чушь. Недомагичка-недожрица не в силах и ранить меня. Без поддержки богини она ничто. Я ведь прав, мышка?

Я стиснула зубы. Моя магия действительно была лишь жалкой тенью того могущества, которое мне некогда доверяла Жиюнна.

"Я не верю в магическую логику, потому и слаба".

Между тем, паладин на имя Вестника никак не отреагировал. Или же он в совершенстве владел телом — что нетрудно, ибо оно больше не было телом смертного, или же знал о нём столько же, сколько и я — то есть ничего.

— Довольно разговоров! — похоже, Лионелю надоели гнусные речи порождения Бездны — я вполне его понимала: — Приступим к бою.

— Охотно принимаю твой вызов, сэр Прекрасноликий. Такой пылкий, такой отважный… Достойный противник для меня — Совершенного Создания.

Плавным, ленивым движением демон вынул из спины сначала одну, а потом и вторую часть обоюдостороннего меча. С неприятным щелчком, похожим на хруст ломающейся кости, он соединил их в единое целое.

— Его имя Жаждущий, — с гордостью заявил Талиан, любовно поглаживая клинок. — Он сотворён из моей плоти, но его лезвия твёрже алмаза. Нет ничего лучше для воина, чем быть в абсолютной гармонии с оружием. Это высшая ступень мастерства, и я уже достиг её. Жаждущий — продолжение моего тела. Буквально. А какое имя ты дал своему мечу?

— У него нет имени, — спокойно сказал Лионель. — Достаточно того, что оно есть у меня. При жизни я давал клинкам пышные и гордые имена, но все мои мечи обратились в прах, как и сжимавшие их руки. Сейчас у меня есть данное Владыкой тело и долг перед девой, нуждающейся в защите. Этого хватит, чтобы низвергнуть тебя в ледяной мрак Бездны.

— Вот как? — рассмеялся демон. — Что ж, там я так и не успел побывать — меня перехватили на полпути. Впрочем, сдаётся мне, наш поединок продлится недолго. После я займусь девчонкой: её стоит наказать за дерзость. В семье младшие не должны перечить старшим. Тем более женщины.

Я промолчала. Себе дороже спорить с инфернальными безумцами.

Обменявшись многозначительными взглядами, Лионель и Талиан Лерьэн наконец вступили в поединок.

Мне оставалось лишь наблюдать и надеяться на торжество Света над Тьмой.

Мы называем святыми людей, снискавших особую любовь богов. Каждый из Владык выбирает их себе согласно своей природе: отважные воины и искусные лекари обычно угодны Земши, Вальго выбирает глав больших семейств, умелых дельцов и прочих, кто приумножает, Эва привлекают поэты, музыканты, художники — люди, не обладающие даром магии, но видящие мир иначе, нежели окружающее. У Жиюнны всего трое святых, причём один из них её смертный сын. Тэа же не выделяет никого из поклоняющихся себе.

Жрецы записывают жизнеописания святых в особую книгу — "Золотую легенду". Дома, а затем в Храмовой Школе я провела за её изучением немало дней. Жития святых многому меня научили — например, мужеству. Измученный пытками Лионель ответил: "Я лучше умру, чем предам", на просьбу вражеского лидера сменить сторону.

Когда я раздумывала, нарушать Первый Завет или нет, именно эти слова, внезапно всплывшие из глубин памяти, помогли мне принять решение — сложное решение, перечёркнувшее всё то, чем я жила до тех пор.

Демоны… Извращённые твари. Находясь в Эмьвио Косом вне "сосуда" — то есть вне тела человека или животного, они распространяют вокруг себя яд скверны, безвозвратно разрушающий материю яви. Пустоты заполняются веществом других миров: Эйпно Косом — мира сна, Тхеос Косом — мира богов или же Криос Косом — Бездны.