О`Санчес - Ремесло государя

– В мечи! Ийй-ех!

Керси слышит команду – а сам давно к ней готов! Лук в заранее приготовленный чехол, секиру в руки – и вперед, к повозке! В мечи – это знак, приглашение к рукопашной битве, а вовсе не приказ действовать именно мечом. Да хоть кинжалом маши! Но кинжалом боязно: церапторы звери хваткие, мощные, свирепые… Керси орудует секирой, а Докари одноручным мечом, из руки в руку меж ударами перебрасывает – щеголь! Тоже своего рода отличительная особица в разрубах получится, подобно тому, как зеленые перышки разнятся от черных… Цераптор – свирепый хищник, сильный зверь, а все же, в сравнении с волшебным чудовищем охи-охи, почти как утка, или ящерный поросенок. Охи-охи Гвоздик тоже услышал команду «в мечи!» и тоже понял ее правильно: у него в передних лапах по пять мечей, да в задних (для битвы – запасных) столько же. Да вся пасть набита маленькими кинжалами: главное в начавшейся веселой суматохе – чтобы маленькую «сторожевую» голову с хвоста не скусили – три месяца ее потом заново выращивай! Уж дважды за последние годы случалась такая неприятность – это все равно как… как… получше присматривать надо за хвостом, вот что!

Один мелкий, но весьма проворный цераптор вывернулся из общего потока, поднажал и в длиннющем прыжке настиг повозку, запрыгнул в нее… Горуля в клетке, его не уцепишь, а спина в тулупе – вот она! Возница, почувствовав рывок, знал теперь только одну молитву на свете: держаться прямо и не опрокидываться навзничь! Упадешь – пропадешь, а устоишь – может быть, и успеешь еще выдернуть и воспользоваться клевцом или кеченем… И вдруг смрадная тяжесть на шее уполовинилась… и нет ее больше, только кровавое трепыхание… поганая вонючая кровь у этих тварей.

Да, Керси отличился на славу: он мгновенно подскакал вплотную телеге, выгнул туловище невероятным образом и единым ударом секиры пополам перерубил шустрого цераптора! Заднюю часть его словно вихрем вымело с повозки, несколько мгновений спустя и передняя половинка разжала челюсти, шлепнулась в телегу…

Это была великолепная охота, одна из ярчайших в жизни Керси. Уже сидя у обеденного костра, он все не мог успокоиться, мышцы рук и ног подрагивали, вспоминая недавнее…

– Ну, что, Керг?

– Обильно, ваше сиятельство! Важная охота вышла. Мне с ребятами почти и не досталось добить. Шестерых мы закончили, остальные разбежались. Да и Гвоздик ваш натерзал порядочно, прямо скажем.

– А много остальных-то? Которые разбежались?

– Так ведь… ваше сиятельство… Оно ведь – кто как считал. Но по общему нашему разумению, да по следам убедиться – не более как дюжина спаслася. Вот стрелы вашего сиятельства, все промыты, вот стрелы его милости, а вот эти, по две каждой – это промашки, они в особых пучках.

– По две? – Керси встал на четвереньки и подковылял поближе к положенным на кошму стрелам. – Да, по две, точно. Э… э… Гвоздик!.. Кари, а можно, чтобы он обратно лег, а то я как-то немного того… после сегодняшних его подвигов… Зябко мне стало, если честно, не потому что у него дурные намерения, а просто…

– Гвоздик, убери свой нос на место, тебя никто не уполномочивал облизывать гостей, даже в знак приязни. Лег – значит, лежи, не то останешься без обеда. Да, Керси. Две зеленые промашки мои, две черные – твои. На охоте – да не без осечек?

Керси нерешительно оглянулся на друга.

– А это… ничего, все-таки, ты полагаешь? В пределах?..

Докари едва заметно усмехнулся.

– Даже мой суровый отец, или мой придирчивый наставник Снег, или твой несравненный воспитатель, маркиз Хоггроги, который не менее строг в вопросах чести и доблести, не сказали бы и слова упрека за промахи, допущенные в бешеной скачке, среди камней и оврагов, в условиях, весьма похожих на бой. Это повод хвастаться, а не испытывать угрызения совести. Мы можем смело вписывать эти итоги на наши послужные свитки.

Керси успокоился и так же, на четвереньках, упятился к себе, на ворох шкур, поближе к костру.

– Тупые, тупые, а верткие твари! Чтобы я два раза промахнулся…

– Керси, ты сел точнехонько на свой берет.

– Ой… ай… Точно. Все, так и так теперь менять перо, сломано в двух местах! Настоящее тургунье – знаешь, какое дорогое?

– Вижу, из ляжки. На любом деревенском базаре заменишь.

Все попытки юного рыцаря разгладить беретное перо ни к чему не привели: в костер его, отслужило. Нет, сочувствия по такому ничтожному поводу от друга не дождаться: князья Та Микол суровы и не суетны, побрякушки презирают.

– И ничего не из ляжки. А подхребетное!

– Керг. – Докари ударом пальца сбил печать с кувшина, собственноручно наполнил оправленный серебряным витьем рог до самых краев.

– Здесь я, ваше сиятельство.

– Охота закончена. Стало быть – вот кубок, утоли жажду. Но мы еще не вернулись, поэтому твои люди получат бочонок там, в замке. В полное ваше распоряжение, от меня и рыцаря Керси. Ты порадовал нас и вообще молодчина!

– Покорный слуга вашего сиятельства!

– Пей и ступай, дальше мы с рыцарем сами посчитаемся заслугами. Погоди. А это целиком отдай вознице, пусть один допьет, ему полезно будет. Керси, ты-то будешь вино?

– О, нет, только не сейчас! Может, за ужином, но здесь – нет.

Огромный и словно бы всегда сердитый лицом Керг любил горячительное и не собирался ждать ужина: он осклабился во весь рот, двумя щелчками подбил усы повыше, чтобы не намочить, в левую руку взял кувшин, правой поднес к лицу рог – бульк, бульк, бульк – кубок опорожнен! Осчастливленный, поклонился в пояс молодому князю и пошел к своему егерскому костру. Вино – пустяк, еще ведь потрафы будут, князь Докари милостив.

– Продолжим. Наших застреленных – ровно тридцать. Пятнадцать черных, пятнадцать зеленых стрел. Так, Керси?

– Вроде бы так. Вожак – твой.

– Зарубленных – девять секирою, десять мечом.

– Эх… верно.

– Однако, одного цераптора егерям пришлось приканчивать отдельно, ибо меч ссек ему передние лапы, но сие не помешало ящеру попытаться убежать. Так что, по-строгому, и здесь счет ровный.

– Но, Докари… ваша Черника цела и невредима, в то время как у моего Севера живот в двух местах поцарапан… Неглубоко, но все же…

– Поцарапан, но как может быть поцарапан не от клыков и когтей, а от веток во время скачки по густому лесу, а кроме того – заклинания и мази сделали свое дело, ваш Север вновь в полном порядке.

Разбирая итоги охоты, оба юноши и не заметили, как перешли на вы, однако в этих церемониях не было ни зависти, ни раздражения, просто увлеклись расчетами и разволновались.

– И все-таки, моя вина, что я так близко подпустил к себе и к Северу этих гадин.

– Керси, имей совесть. – Докари опять еле заметно улыбнулся. – Ты выручал возницу, тут уж не до осторожности. Кстати сказать, его спас ты, и никто другой. Более того, не просто спас, но создал немыслимой красоты удар секирою! Сходу, из неудобного положения, одним взмахом, поперек и пополам! Так что… при прочем остальном равенстве успехов, победа в этой охоте твоя, по праву.