О`Санчес - Ремесло государя

– А я постараюсь тебя не перегнать, хотя и мешкать не могу. Руку – и разбежались. Мне – прямо…

Перчатка хлопнула о перчатку.

– А мне чуть правее. До встречи, Керси!

– До встречи, Лин!

Керси понимал: Кари никогда не отступит от артикула и присяги, если на то не будет исключительных причин, раз уж он решил – значит край. Кари не трус и не лодырь, Кари, скорее, собственными интересами пожертвует в пользу друзей, но уж никак не наоборот. Стало быть, все он делает правильно. Почему так жарко? Пора бы прохладе выползти из оврагов, до заката ведь не так уж и далеко. Хороша почва: ни глины тебе, ни торфяников: крупный песок с мелкими камнями, твердый, слежавшийся, знай себе скачи! Такая и под дождями не расползется в непролазную квашню, чудесные здесь земли. Через пару – тройку долгих локтей будет дорога – вообще настанет отдых, а не скачка.

– Ты, Север, не думай, что я ленюсь, но до ровной дороги в галоп и не мечтай: как раз ногою в кхоровую нору угодишь! И кто тогда побежит в атаку со всей этой грудой железа на горбу? То-то же.

Керси взялся за флягу – что-то легкая слишком! А-а, б-боги! Фляжка-то пустая! Ладно, по дороге попьет, рыцарь вообще не должен обращать внимания на подобные пустяки! Единственно, что настроился глоточек сделать – ан нет его! Пошевеливайся, дружище Север, рысью пошевеливайся! Почуешь трактир, либо колодец – сразу скажи.

Действительно: по ровной широкой дороге конь шел гораздо быстрее: пусть и не в галоп, как грозился Керси, но отличной рысью. Скорбеть долго по умершим Керси не умел, потому что за свои семнадцать лет жизни ему еще не довелось пережить близко подобного горя: да, умер император, дворянин и рыцарь, человек возведший в рыцари его самого, но… Его Величество был стар, обременен болезнями, в то время как новый государь, которым без сомнения станет Его Высочество принц Токугари, весьма еще молод, у него более ста лет впереди… А он, Керси, на виду у нового государя, на хорошем счету… Дошло ли до него донесение, или ему не до пустяков теперь? Ничего себе – пустяки! Нет, принц работящ и злопамятен, конечно же прочел… Что там такое впереди? Кто смеет…

С каждым мгновением Керси приближался к перекрестку дорог: та, по которой скакал он – имперская, та, что поперек – местных властителей, баронов Камбор. На самом перекрестке стояла огромная, довольно старомодная карета, у нее не хватало колеса. Рядом с каретою суетится много народу, все сплошь вооруженные мужчины… Костерок. Считать по лошадям – не менее дюжины их… Но не разбойники, явно дворянского происхождения… А-а!.. Колесо сломалось, один из мужчин орудует молотом… Эти ему помогают… Завидев приближающегося всадника, четверо человек попрыгали в седла и перегородили ему путь. Сие наглость, если не сказать больше.

– Стойте, сударь. Дальше вам пока дороги нет.

– Да неужели??? – Керси поставил Севера на дыбы, чтобы его остановка не выглядела испугом, и расхохотался. И все же следовало быть осмотрительным, не нарываться на драку тотчас же. Правая рука его передумала лезть за спину и легла на секиру. Не вынимая. – По имперской дороге? Нет хода рыцарю? Это забавно.

– Да, сударь. По обличию вы дворянин и рыцарь, но нынче на больших дорогах всякой пакости хватает. Если вы окажетесь тем, кем выглядите – вам никто не причинит вреда и задержки. Представьтесь. Я – баронет Роболи Камбор, старший сын его сиятельства.

Надо же, – мелькнуло в голове у Керси – барона сиятельством называют! Впрочем, Камборы, кажется, имеют такое право.

– Рыцарь Керси Талои, из отряда его светлости герцога Когори Тумару.

– А почему, сударь Керси, вас понесло из владений князей Та Микол через наши владения?

– А что, сударь Роболи, сие запрещено?

– Никак нет. Но – не принято. И люди из дома Та Микол хорошо об этом знают. Вы же – не знаете. Что весьма странно и настораживает. Боюсь, вам придется представить более весомые доказательства вашего имени и происхождения, нежели манеры и цвет шпор.

Краем глаза Керси заметил: в окошке кареты, за шторкою, мелькнуло нечто белое, шляпка… и взор… Отлично! Керси вновь расхохотался беспечно и бросил руку вверх и за спину, за мечом.

– Доказательства я предоставлю немедленно! Кто первый за ними? Или вы предпочтете нападать сворой?

– Довольно! – От кареты пошел такой густой рык, словно бы за нею спрятался медведь-великан. Мужчина, махавший молотом по ободу колеса, разогнулся и густо сплюнул на обочину. Был он огромен и пузат, лицо почти до самых глаз покрывала рыжая борода, под низеньким лбом светились раздражением и любопытством слезящиеся голубые глазки. Керси никогда не видел его воочию, но догадался немедленно: сам знаменитый барон Камбор. А эти вокруг – явно, что его сыновья, очень уж похожи.

– Довольно, я сказал! Наговорить столько глупостей в один присест – на это способны только расфуфыренные дворянчики из Океании, да еще мои тупые сыновья! Сколько раз было говорено: шина под колесо должна быть домашнего железа, того, что из меловой норы! А вы какое взяли? – барон полез в штаны, вытащил оттуда мятый-перемятый берет и водрузил его на плешивую голову.

– Сударь, вы хотя и из столицы, что очевидно, однако на дурака не вполне похожи. Четко объясните мне, что вы тут делаете, и тогда, быть может, я попрошу вас об одолжении – кое-что передать дорогою… Фири, негодница! Я тебе!.. Гм… Дело в том, что я собирался в гости к матушке, сегодня годовщина… впрочем, не важно чего. Она будет волноваться задержкою. По древнему обычаю, в мирное время ежели, ни я, ни мои сыновья именно сегодня разделиться не можем. Слать же к матушке гонца-простолюдина – ну вы же понимаете, у старых людей полно капризов и предрассудков…

– Да, сударь. Я – тот, кем назвался. Был приглашен на охоту в Горячее ущелье молодым княжичем Докари Та Микол. Нам сообщили скорбную весть, самую горькую в пределах империи, и я донесу ее до вас, если вы не знаете?

– Не-ет! Что такое?

– Его Величество император… Ушел к богам. Вот свиток с посланием, мне адресованный. Охоту сразу долой, нам всем – по местам, сверхсрочно. Докари поскакал в объезд, а я напрямую.

– Ух, ты! Не надобно мне ваших свитков, я верю своим глазам и вашему слову. Ух… Токугари теперича будет?

– Вероятно, да. – Керси спешился и встал на колено.

Барон сделал знак, и все присутствующие, во главе с ним, также преклонили колена.

– Скорбно. Знавал я хорошо государя, ох, знавал, и хотя давал он мне выволочки иной раз, но… Скачите своею дорогой, сударь, и да хранят вас боги! А мы тут управимся. Матушка подождет, потому как одно дело – ей беспокоиться, а совсем другое – присяга. Да и вообще! Роби, на коня – и к бабке! Сегодня можно нарушить обычай, сегодня день – что иная война! Предупредишь, мол, задерживаемся, про черную новость скажешь.