Виталий Сертаков - Коготь берсерка

Лосенка поймали чудом. Хьялти объяснил гостям, что в бескормицу лоси ушли далеко на восток, потому волки так и лютуют вокруг поселений. А худосочный лосенок сломал ногу, упал и отстал от стада. Охотникам чудом удалось опередить хищников.

— Если весной к берегам не вернется сельдь, придется жрать россомах, — невесело заключил хозяин. — Хорошо, что попадается салака и всякая костлявая рыбешка.

— Хмель закончился, варим последнее пиво, — повинилась хозяйка. — Вы на нас зла не держите, фрю Пиркке.

— Я буду просить лесовика, чтобы он послал вам много дичи, — очень серьезно произнесла вельва. — Скажите мальчишкам, пусть поймают мне птиц.

— Морские птицы годятся? — почтительно спросили норвежцы.

— Любые птицы. Вечером я отнесу их повелителю.

Из самого большого дома вынесли все, даже разобрали перегородки, отделявшие кухню и коровье стойло. Когда коров повели мимо, Дагу расхотелось есть. Несчастные тощие животные, казалось, состояли из одних ребер, рогов и копыт. Однако праздник никто отменять не собирался. Полы чисто вымыли, кое-где застелили свежие доски. Подогнали их плотно, чтобы создать удобство танцорам. По стенам развесили плошки с жиром, так много, что стало казаться — выглянуло весеннее солнце.

Но до весеннего солнца было еще очень далеко. Дага вынесли из дома, на ветер. С вершины обрыва он смотрел вниз. Таких потрясающих гор дома не было! На умопомрачительной глубине крохотные человечки ломали лед, направляли свои суденышки к центру фиорда, в надежде поймать хоть немного рыбы. Тощие псы крутились подле обглоданного китового скелета. На другой стороне пропасти христиане колотили по железу в своей загадочной церкви. Ослабший к утру буран снова затянул тоскливую песню.

Наконец, вкусно запахло жареным мясом. Дага забрали в тепло, уложили возле почетной скамьи, так чтобы будущий нойда мог хорошенько все разглядеть. Непривычно яркий свет резал глаза. По центру залы, в очаге, пылал целый березовый ствол с обрубленными сучьями. Рядом со статуей Фрейра нашлось место и веселому Бальдру, и Хранительнице очага, и еще двоим, незнакомым Дагу, асам.

Первый рог хозяин поднял за гостей. Это было не совсем правильно, все это поняли, и Даг — в том числе. Первый тост полагалось поднять за богов, или за конунга, или за что-нибудь еще в таком духе. Но Хьялти давал понять, что здорово обижен немилостью высших сил, а Харальда Серая Шкура он воспевать не собирается!

В ответном слове Пиркке пожелала всем скорейшего возвращения рыбы, дичи и весны. Хозяйка усадьбы не соврала — пива хватило далеко не всем, зато браги наварили вдоволь. Здешняя брага имела противный вкус и запах, Даг от нее сразу отказался.

— Варят всякую дрянь, — икнула Юкса. — Зерна нет, корней сладких нет, вот и варят из лесной гнили.

Гости жадно набросились на еду. По древнему обычаю, лосятину запекли на камнях, в специально вырытой яме. Получилось очень вкусно, хотя готовилось долго и неудобно. Челюсти гостей молотили лихорадочно, жирные руки рвали мясо на куски, тощие дети клянчили добавку. Пиркке в парадном одеянии, в шести рядах бус, в змеиных и мышиных черепах, восседала на гостевом кресле. Хозяин усадьбы расположился напротив.

Дагу почти насильно влили в рот спиртного. А потом вельва куда-то делась, и Дага окружили женщины. Все те же, беловолосые, белокожие красавицы, настоящие валькирии, каждой из которых мальчик едва доставал до подмышки. Они что-то делали возле лавки, где лежал закутанный Северянин, как раз в противоположном углу от ясеневой статуи Фрейра. Женщины приволокли обтесанную плоскую колоду, украсили ее сушеными травами, незнакомыми Дагу, цветами и лентами. Получилось «гнездо». В центре положили что-то похожее на половинку огромного птичьего яйца. Зажгли больше ламп, и оказалось, что это не яйцо, а гладко зашлифованная деревянная посудина овальной формы. Белый цвет дерева, словно долго пролежавшего в соленой воде, сбил Северянина с толка. Протяжными волнами понеслись молодые голоса.

Даг вдруг обратил внимание, что все мужчины покинули дом. Неизвестно, случайно так получилось или нарочно, но только в зале очутились одни женщины. Правда, совсем молоденьких девчонок тут не было, зато приковыляли полуживые старухи. На Дага пару раз покосились, но трогать его не стали. Мальчик решил, что, скорее всего, побаивались гнева Пиркке.

Старушки выстроились полукругом возле колоды с «гнездом», молодые запели громче, поджигая друг у друга неуклюжие кривобокие свечи.

Нет, это восхваление явно не относилось к Фрейру! Дагу вдруг стало не по себе. Тени метались по закоптелому потолку, огни свечей включились в хоровод.

В круг вступила женщина в нижней белой рубахе, босая, с распущенными волосами. Голые руки она держала так, словно баюкала ребенка, а ногами переступала то назад, то вперед, как застоявшаяся лошадь. Даг не сразу понял, что у танцовщицы в руках. Женщины издали одновременный вздох, вытянули вперед руки…

Беловолосая великанша баюкала конский член. Вначале Дагу подумалось, что это ловко вырезанная из дерева или глины поделка, но скоро женщины добавили света, и стало очевидно, что член настоящий. По крайней мере — настоящая кожа. Наверняка жеребца зарезали совсем недавно, потому что кожа даже не успела засохнуть. Женщины ухитрились сохранить все детали, изнутри набили конский член чем-то твердым, отчего он стал таким, как бывает перед самой случкой.

Две старушки подняли деревянную посудину и почтительно уложили туда своего героя. Песня не прекращалась. Танцующая женщина стала взмахивать волосами, дергать спиной и всхрапывать, очевидно, изображая кобылицу. Другие выстроились за ней в ряд и стали повторять непристойные движения. Постепенно наметился своего рода хоровод. Впереди с куском конской плоти выступали две беззубые пожилые тетки. Они подняли овальную посудину над головой и несли ее, точно показывая кому-то в вышине. Молодые женщины припустили следом, подвывая в такт словам и раскачивая бедрами. Процессия посетила Фрейра. Возле стоп божества женщины рассыпали зерно. Поочередно они падали ниц, чем-то мазали Фрейру ноги, шептали слова молитв. Следом за Фрейром настала очередь его супруги и других асов.

Мужчины так и не вернулись. Даг уже догадался, что Хьялти нарочно приказал мужчинам не входить в дом, пока не завершится странная часть ритуала.