Ярослав Коваль - Шаг к удаче

— Думаю, это не имеет особого смысла. Тем более, тебе недолго осталось учиться в таких условиях, скоро всё переменится.

— Ну когда это ещё произойдет…

— Неважно. Ты слышал, что я сказал? Ты должен выманить его из школы — как угодно. Не хочет на вечеринку или в клуб, попробуй через виверна это провернуть. За своим питомцем он наверняка рванёт куда угодно.

— Ага. И за ним этот Даро. Со всей своей охраной…

— А ты попробуй сделать так, чтоб Даро за ним не увязался. Нам неприятности с его отцом ни к чему — это помимо всего прочего. Например, вечером всё это проверни, пока сын лорда на занятиях по фехтованию. Он же фехтует каждый вечер, так?

— Каждый. — Голос, на который изначально и сработала поисковая настройка, звучал кислее некуда. — Но вечерами в башне обязательно кто-нибудь есть. А если они спросят меня, что я там делаю? Если заподозрят что-нибудь? У меня могут быть неприятности.

— Неприятности будут у тебя. Если ты не сделаешь то, что я тебе велел! А заодно и у меня. И у всей семьи. Прояви же ты хоть крупицу решимости, а то я начну думать, что ты взял куда больше от матери, чем от меня. Действуй и не забудь отзваниваться мне каждый вечер, а также в том случае, если что-нибудь получится. Обязательно…

Илья подскочил на постели, будто его кто-нибудь ужалил снизу. Сильный приступ тошноты едва не вывернул его наизнанку, но прошёл так же стремительно, как и накатил. В глазах позеленело, однако прояснилось так же быстро. За окном едва начинало брезжить, до восхода оставалось немного, и небо на глазах начинало загораться всеми оттенками раннего утра. Спать хотелось, наверное, даже больше, чем жить, но одновременно с этим что-то мешало рухнуть обратно в постель и уснуть. Мешало так же неумолимо, как камушек в ботинке или кнопка на стуле.

Через мгновение, когда Илья осознал себя и всё, что с ним произошло вчера и сейчас, во сне, он осознал, почему со сном придётся попрощаться до самого вечера. Натянул на себя брюки и рубашку и спустился вниз, в кухню. Там было тихо и пусто, рабочие демоны ещё не приступали к приготовлению завтрака и, наверное, пока даже не выходили из своей каморки, где отдыхали подобно людям.

Но это нисколько не смутило юношу — тот уже знал, как пользоваться имеющейся здесь кофеваркой, сам заправил её водой, отыскал банку с перемолотым кофе и приготовил себе бодрящий напиток. Обжигаясь, втянул его в себя, уповая, что кофеин сделает своё дело.

До общего пробуждения оставалось ещё часа два половиной. Хорошо если три часа в эту ночь Илье удалось поспать.

«Это был разговор Ферранайра с отцом, — подумал юноша, ощущая, как постепенно ослабевает хватка сна. — Точно с отцом, можно побиться об заклад». Оставалось только припомнить всё до слова и обдумать. Слушая чужую речь в состоянии поискового то ли транса, то ли медитации, он не в состоянии был оценивать смысл слов и фраз — только худо-бедно запомнить, что именно говорится. Только после того, как Илья возвращался в привычное состояние физического бытия, он мог оценить полученную в ходе поиска информацию либо же её отсутствие.

И здесь было над чем подумать. Картина, которую нарисовали перед юношей его размышления и те факты, которые ему удалось теперь собрать воедино, получалась простой и безыскусной. Мысль, что он, по сути, был прав с самого начала, придала ему сил и лучше, чем кофе, прогнала сон.

Значит, целью Ферранайра с самого начала была не сама по себе дружба с ним из-за внезапно обнаружившегося в нём дара, открывшего аурису путь в высшее общество аргетов, а возможность выманить своего одноклассника в нужное место, в нужное время. Впрочем, это было очевидно с самого начала — ведь прежний недруг не вёл разговоров о высшем обществе или приглашениях к Санджифу или кому-то ещё — он просто соблазнял Илью предложениями о мероприятиях, перед которыми мало какой подросток устоит, и упорно набивался в приятели.

У Ильи появилось нестерпимое желание разбудить друга и обсудить всё это с ним, но он вспомнил, что по его милости Санджиф уже был вынужден какую-то часть ночи носиться по территории школы вместо того, чтоб отдыхать, и совладал с собой. Почувствовав, что сонливость всё ещё стоит, притаившись, за плечом, подхватился сделать себе дополнительную кружку кофе.

Но тут на кухне появились оба демона, а потом и кухонный работник, который за ними присматривал, — совершенно заспанный, встрёпанный, он с негодованием посмотрел на юношу и потребовал, чтоб тот немедленно убирался из кухни и не мешал работать. Илья торопливо перенёс чашку кофе в столовую и присел за столик преподавателей — он был накрыт красивой красной скатертью и обставлен не стульями, а уютными легкими креслами.

Через пару минут один из демонов принёс ему блюдо с нарезанным рулетом, тёплыми тостами, ветчиной и маслом.

— Ещё кофе? — гулко осведомился он, глядя с равнодушием божества.

— Да, пожалуйста, — с удивлением согласился школьник, хотя больше не хотел пить. Однако к принесённой кружке притронулся и послушно стал тянуть обжигающий и уже переставший действовать напиток — из вежливости.

Похоже, распорядитель демонов счёл, что был слишком уж резок с учеником, и спешил теперь загладить свою вину.

Позавтракав, Илья поднялся на второй этаж, в холл, устроился под пальмой и, откинувшись на спинку кресла, замер, осознавая, что, несмотря на три порции хорошего кофе, так и задержался в состоянии полусна-полубодрствования. Марево не расступалось до конца, идея вздремнуть хоть полчасика показалась вряд ли осуществимой, а значит, можно уповать лишь на эффект от энергогимнастики.

— Я был уверен, что тебя будет не растолкать, а ты уже встал, — произнес Санджиф, и Илья с трудом сконцентрировал на друге своё расползающееся внимание.

— Да, честно говоря, я был бы рад подрыхнуть всласть.

— Так чего же подскочил?

— Понимаешь… Опять та же история.

— Какая?

— У меня было видение. Не знаю, совпало ли оно по времени с происходящим, или происходящее было раньше, но это связано с… — Юноша огляделся и, убедившись, что рядом почти никого нет — только в стороне, у стеклянной двери, ведущей на террасу, смачно зевали двое парней, и еще один что-то торопливо переписывал над столиком в другом конце холла. — С Ферранайром, короче.

— Что ещё стряслось?

— Он с отцом разговаривал. Не уверен, что именно с отцом, но скорее всего, с ним. Говорили обо мне. Отец приказал ему со мной помириться и как угодно, но выманить из школы.

— Но ты же не поедешь с ним никуда, — недоуменно проговорил сын лорда, подтаскивая к креслу стул, чтобы усесться рядом и поговорить спокойно и неслышно для окружающих. — Так чего волноваться?

— Тут, конечно, не о чем. Но отец велел ему провернуть что-то такое через Тему.