Марина Дементьева - Мир, где меня ждут.

— Я тебя тоже очень люблю, — севшим голосом прошептала девушка, утирая рукавом застившие взгляд слёзы. А смахнув солёную влагу с ресниц, оказалась совершенно одна в тенистом саду. — Кажется, я сошла с ума, — нерешительно пробормотала вконец запутавшаяся Марина, роняя голову на подтянутые к груди колени. Весело перекликались птицы, да шелестел листьями ветер, запутавшись в густых кронах. Поэтому девушка едва не закричала, когда встревоженный мужской голос позвал ее по имени.

Встрепенувшись, она подняла взгляд. Присевший рядом с ней на траву Демиан сейчас внешне совершенно не соответствовал должности предводителя всех волшебников. В светлой шёлковой рубашке с небрежно закатанными рукавами, с серой пыльцой усталости под невесёлыми глазами. Взъерошил пятернёй и без того просящие расчёски угольно-чёрные волосы. Покосился на зябко нахохлившуюся девушку, и вот она уже сидит на толстом стёганом одеяле, а на плечи ей опустилась тёплая накидка. Девушка недовольно передёрнулась, сбрасывая ткань, хоть поняла, как сильно замёрзла, не замечая этого раньше, и молча отвернулась, не желая первой заводить разговор. Справа раздался тяжкий вздох, и покрывало вновь укутало её согревающим коконом, при этом поверх его легла тяжёлая сильная рука, обвив девичью фигурку и не позволяя своевольничать. Марина поджала губы, показывая всем своим видом, насколько ей неприятно это соседство, но вырываться не стала.

— Ты плакала, — скорее утвердительно, чем вопросительно произнёс Демиан, и голос его при этом звучал как-то подозрительно надтреснуто.

— Пыль в глаза надуло, — пробурчала девушка, гипнотизируя сцепленные в замок пальцы. Молодой человек рывком развернул её к себе, приподнял за подбородок, заставив посмотреть прямо на него. Иномирянка ответила дерзким вызывающим взглядом. На сей раз пришла очередь отворачиваться ведьмаку.

— Я могу вернуть тебя домой, — глухо промолвил Магистр. Стиснул зубы, почувствовав, как она дёрнулась в его объятиях. Но руки не разжал, словно бы судорогой свело — не расцепить даже силой. 'Не отпущу, — с отчаянной безнадёжностью подумал он. — Ни за что не отпущу. На коленях умолять буду. Но жить без неё… Уже не получится. И как я этого раньше не понимал? Выпустить из рук свою жизнь, свое счастье… Какой же я непроходимый идиот!' — Открою Прорыв, и ты увидишь своих родных. Окажешься в том мире, где ты родилась. В мире, где тебя ждут.

'Так вот оно что… Вот с чем я не должна соглашаться! — пронеслось в мыслях. Душа с треском рвалась на две части. Хотелось дико заорать, выплёскивая наружу раздиравшие её чувства: 'Почему ты не задал мне этот вопрос полгода назад? Месяц? Да хотя бы за час до этого?!' Но разумом понимала — не мог. Мелькали перед глазами, как картинки слайд-шоу, лица родителей, близких, друзей. Как же она по ним скучала! Но вспомнилось личико её будущего ребёнка, которому не суждено родиться, если она сейчас ответит согласием на предложение его отца. Тисками сжались на плечах напряженные руки, а выражение у него было такое, словно он сейчас закричит или разрушит Синар до основания. — Пришла пора делать непростой выбор. Ох, какой непростой!..'

— А разве в этом мире меня не ждут? — тихо спросила Марина. Демиан посмотрел на нее неверящим взглядом, еще не до конца осознавая смысла ее фразы.

— Ждут, — хрипло ответил он. — Очень ждут…

От этих слов в душе словно прорвало плотину. Потоком хлынули горючие слёзы, и девушка уткнулась ему в рубашку, вцепились трясущимися руками в ворот. Ведьмак вздрогнул и до боли сжал её в объятиях. Зарылся лицом в пышные каштановые волосы, не сдержав вздоха. На сей раз неподдельного облегчения. Почему он так безгранично, по-детски счастлив теперь? Ведь поступил подло, эгоистично. Ведь сам не в силах подарить ей счастья, которое она, как никто другой, заслуживает. А Марина, не понимая этого, крепко-крепко ухватилась за его рубашку, словно бы он, Демиан — величайшая в мире драгоценность. Нужно было убеждать её принять верное решение и вернуться к себе домой. Но, вместо этого, с губ срывались совершенно другие слова, будто бы истинные чувства устали томиться в безвестности.

— Не уходи, умоляю, Марина… Я так люблю тебя, родная…

Хоть раз в жизни решив поступать не так, как должен, а так, как хочется, нежно и жадно целовал мокрые щеки и черные стрелки ресниц, приник солёными от этих слёз губами к её, бессознательно что-то шепчущим. В какой-то момент оба упали на траву, не выпуская друг друга из объятий. Было так легко и пронзительно… хорошо. Без слов, одно лишь молчание, красноречивее самых пылких признаний, сумасшедший стук сердца под щекой, невесомые прикосновения, кончики чутких пальцев, вычерчивающих невидимые узоры на обнаженном плече, тепло дыхания, щекочущее висок. С каким-то светлым изумлением Демиан ощущал, как разливается в душе невыразимая словами нежность, не оставляя даже крошечного местечка пакостной дряни проклятья. Чуть приподнялся на локте, с любовью всматриваясь в лицо той, что была дороже жизни. Марина светло улыбнулась ему в ответ, словно невероятной чистоты луч проник сквозь свинцовые тучи, затянувшие его мир. Бережно прикоснулся к её тёплым устам, как к полупрозрачным хрупким крыльям бабочки, которые так легко повредить неосторожным движением, смахнув мерцающую пыльцу. Бабочка затрепетала в ответ, нежные пальчики медленно провели по щеке. Когда под взглядом мага мир поплыл, одурманенный сладостью, распахнулись синие затуманившиеся глаза.

— Я не уйду, обещаю, Демиан. Не уйду, что бы ни случилось.

— Дем, ты вообще спишь хоть изредка? — Трей, ну, конечно же, это был именно он! У кого другого хватит наглости (и дурости) без предупреждения и даже без стука вломиться в рабочий кабинет Магистра, причём в тот момент, когда вышеупомянутый Магистр завален делами и пребывает далеко не в наилучшем расположении духа? Впрочем, за последние полмесяца дел ничуть не убыло, а настроение варьировалось в пределах от отметки 'препоганое' до уровня 'как же я вас всех ненавижу!' Трей отчётливо видел, что его друг сейчас как перетянутая струна — чуть тронешь и оборвётся. С тонким звоном, и от этого высокого резонирующего звука забьётся в агонии весь Предел. Захлебнётся в собственной крови. Но герцог сам балансировал на грани, потому что не мог оставить Демиана. И плевал он с самой высокой телларионской башни на то, что старый друг сейчас вполне способен… ну да хоть спустить его с этой самой башни в долгий полёт. Магистр вскинул голову, и светловолосый ведьмак с замиранием сердца проследил за тем, как непроглядно чёрные глаза, вводящие в состояние неконтролируемого ужаса даже самых смелых магов, постепенно и как бы неуверенно изменяют свой пугающий цвет. Вполне обычные глаза молодого мужчины — уставшего, измотанного и уже ни на что не надеющегося. Трей сглотнул вязкий комок, застрявший в горле.