Марина Дементьева - Мир, где меня ждут.

Как только магическая атака прекратилась, а Магистр, весь дрожа от бессильной ярости, медленно опустился в кресло, Демиан заговорил, как ни в чём не бывало, и его голос, чистый и звучный, заставил всех встрепенуться:

— Мы исполнили ваш приказ, Магистр. Ровно луну мы провели в лесу Антариес и вернулись в назначенный срок. Вы снимаете с нас обвинение.

Коган машинально отметил, что последний вопрос прозвучал с далеко не вопросительной интонацией. Демиан не выпрашивал разрешения, не уточнял, а утверждал. И он был совершенно прав. Действительно, что может Магистр сказать против? Ведь он сам, при огромной массе свидетелей вынес приговор. Нарушить его сейчас, значит нарушить свое Слово, а сказанное Слово для мага свято. Магистру ни к чему нельзя придраться, Демиан был абсолютно неуязвим для его мести. Ученик тоже отлично это понимал, поэтому, не дожидаясь ответа, он резко развернулся, даже не поклонившись, и вышел из зала. Трей также молча пошел за ним. Еще не закрылись двери за спинами учеников, как кулак Магистра изо всей силы грохнул по столу, так, что звякнули столовые приборы. Обведя молчащих магов бешеным взглядом, правитель оглушительно рявкнул:

— Пошли все вон!

Старшие рады были убраться подальше, куда-нибудь из поля зрения своего повелителя. Остальные волшебники, тихонько переговариваясь, потоком хлынули из зала. Коган бросился догонять учеников, еще не до конца осознавая, что они целы. Трей и Демиан терпеливо поджидали своего наставника. Волшебник кинулся обнимать молодых людей. За спиной неожиданно раздался скрипучий голос мастера Грайлина:

— Рано радуешься, ученик. Магистр теперь от них так просто не отступит. Трей,

правда, его шибко не интересует, а вот в Демиане он чувствует большую угрозу.

Черные глаза Демиана ясно сказали, что тревога безупречного повелителя имеет под собой все основания.

Добро вне цепи причин и следствий. (Л. Н. Толстой)

Нет качества более редкого, чем истинная доброта.

(Ф. Ларошфуко)

Тот, кто любит так сильно, что хотел бы любить

в тысячу раз сильнее, все же любит меньше, нежели

тот, кто любит сильнее, чем сам того хотел бы.

(Ж. Лабрюйер)

— Ну, вот мы и пришли, Марина. Благодарю за прекрасно проведенное время. А сейчас прошу меня извинить — дела. — Трей церемонно поцеловал девушке руку, отвесил изящный поклон и степенно удалился. Марина весело и беззаботно рассмеялась и помахала другу на прощание рукой. Ох уж этот Трей… Покачивая головой и продолжая тихонько улыбаться сама себе, она неторопливо двинулась по парковой дорожке к замку. Трей направился в противоположную сторону, туда, где раздавались глухие удары, короткие выкрики, а иногда сухой треск и шипение, сопровождаемые яркими вспышками света — шла тренировка. Девушка всё так же медленно шла, погруженная в собственные мысли, как вдруг неожиданно осознала, что не помнит дороги к подземельям. Марина резко затормозила и уже в который раз отчаянно обругала себя за беспечность, невнимательность и патологическую неприспособленность к жизни. «Вот ведь ворона! Раззява недоделанная! Ну, и что теперь?! Кричать «ау»? Стыд-то какой, засмеют. Заблудилась в трех соснах! Ну почему, ответьте мне, почему у меня память дырявая? Не зря надо мной Демиан смеется, он-то, конечно, такую дуру с куриными мозгами впервые в жизни встречает!..» Мысль о неприветливом товарище Трея вновь безнадежно испортила поначалу отличное настроение. Марина с потерянным видом оглядывалась по сторонам. Двор замка, как назло, будто вымер. Может, оно и к лучшему? Никто не узнает о ее позорном промахе. Не хватало только опоздать к назначенному сроку и навлечь на себя гнев милейшей тетушки Фьоры. Нет, кричать на нерадивую помощницу, топать ногами и извергать проклятия эта добрая женщина не будет, наверняка только бросит на нее осуждающе-разочарованный взгляд, и Марина… Девушка не знала, что с ней тогда станет. Она со стыда умрет, не оправдав ожиданий хорошего человека. Перед внутренним взором всплыло холодное лицо Демиана с презрительной едкой усмешкой. Теперь-то он точно утвердится в своем нелестном мнении о ней. У Марины защипало в носу. Догнать Трея, спросить у него? Ну, конечно, сейчас она припрется на крытое поле, где повсюду взрываются молнии, магические снаряды, проносятся к мишени метательные ножи, стучат мечи и выкрикивают команды. И сквозь весь этот гвалт и тарарам она будет кричать: «Трей, на помощь! Я заблудилась!»

«Нет уж! — приняла решение девушка. — Сама найду этот дурацкий подвал или грош мне цена. А Демиан еще подставлялся под удар этого мерзкого лесного создания, чтобы спасти от неминуемой смерти настолько никчемное существо, как я! Наверное, зря он заработал лишние шрамы, не стоило идти на такие жертвы…» Марина наугад поплелась вдоль каменной стены, как вдруг взгляд ее упал на то, чего никогда раньше она точно не замечала. В стене была дверь! И дверь эта была гостеприимно распахнута, словно специально для такой беспечной особы, каковой и являлась незадачливая землянка. Со счастливым воплем «Нашла! Милая ты моя! Наконец-то я дома!», Марина шустро юркнула в дверной проем, тут же попав из яркого летнего дня в прохладу и таинственный полумрак. Глаза далеко не сразу привыкли к царящей вокруг темноте, но еще раньше Марина с сожалением и досадой осознала, что она оказалась вовсе не там, где нужно. Несколько раз моргнув, девушка различила средних размеров помещение, абсолютно пустое, если не считать величественных колонн и полдесятка статуй, расположенных строго в центре зала. Неожиданно ощутимо повеяло сквозняком, и тяжелые створки двери, издав протяжный каркающий звук, с громким хлопком закрылись. Тут же забыв о статуях и обстановке зала, Марина опрометью кинулась к выходу и изо всех сил дернула на себя ручку. О ужас! Двери не поддавались. Неужели снаружи упал засов? Что теперь делать? Девушка еще пару раз потянула на себя тяжелые створки, затем, ровным счетом ни на что не надеясь, врезала по темному дереву. Тщетные усилия — дверь, сработанная на века из дорогих пород древесины умелыми мастерами, даже не шелохнулась. Марина отчетливо осознала, что хрупкой и слабой девушке ее телосложения эту дверь не выбить и за сто лет. Устало опустив плечи, невольная затворница опустилась на холодный пол. «Меня здесь в жизни никто не найдет. — Мысли текли неспешным ровным потоком, бедняжку охватила апатия. — Кричать уж точно бесполезно — за каменными стенами и тяжелыми дверями меня никто не услышит, тем более никого поблизости нет. Остается только надеяться, что Трей или мадам Фьора меня хватятся и поднимут тревогу. Без посторонней помощи мне отсюда не выбраться… Сколько времени пройдет, прежде чем заметят мое отсутствие? А, может, решат, что я опять сбежала, и даже искать не станут? Тогда я точно навеки останусь здесь, запертая за этой проклятой дверью…»