Марина Дементьева - Мир, где меня ждут.

Юная целительница, назвавшаяся Ведой, пытливо всматривалась в спокойное лицо Демиана, изучала и запоминала каждую черточку, надежно прятала дорогой образ в сердце, зная, что хоть воспоминания эти у нее уже никто не отнимет. Дрожащими пальцами прикасалась к маленькой родинке на щеке, гладила едва заметный шрам над бровью, перебирала отросшие черные пряди, в беспорядке лежащие на подушке. Глотала, казалось бы, уже давным-давно выплаканные слёзы и лихорадочно шептала какие-то бессмысленные фразы, забываясь и мешая людскую речь с эльфийской. Но светло улыбающейся Ясне, чтобы понять странное состояние подруги, было достаточно нескольких слов, которые ей удалось расслышать и выделить из общего потока:

— Родной мой… Живой… Наконец-то я тебя нашла… Кончились мои мучения…

— Да уж, вот это я понимаю — сходили на ярмарку, — усмехнулась Ясна.

Следующий день. Кармаллорский замок

Марина сходила с ума. Всё внутри нее протестовало, кричало и билось в истерике, хоть выглядела она совершенно спокойной, холодно-отстраненной. Она смертельно устала от всего этого — от надменной церемонности, лживых масок, сочащихся ядом вежливых слов, кулуарных интриг, низких сплетен. Пачкающие липкие взгляды, клеймящие прикосновения, после которых возникало дикое желание долго отмывать кожу горячей водой со щелоком. Сама виновата, что добровольно вступила в эту ловушку. Капкан захлопнулся.

Иногда в душе поднималась отчаянная решимость сбежать из этого серпентария. Да вот только поздно спохватилась голубушка. За ней следят, ее ни на минуту не оставляют одну. Под бездарно выполненными, криво напяленными масками дружелюбия скрывался холодный расчет. Одной не вырваться, а помочь ей некому. Все, кто хорошо и искренне относился к ней в этом проклятом мире, остались в Телларионе. Что делать — пытаться наладить с ними связь? Не стоит и пробовать — письма наверняка прочтут, и слишком мала вероятность того, что они попадут в нужные руки. Да и вообще — с какой стати они обязаны мчаться ей на помощь? Что их связывает кроме короткого отрезка времени, проведенного в телларионском замке?

На лице Марины не отразилось и тени терзающих ее душу переживаний. Искренняя и открытая девушка, привыкшая ярко и порывисто выражать все свои эмоции, научилась прятаться и притворяться, приспосабливаться под окружающих. Теперь она сама носила маску и снимала ее лишь в одиночестве. Блистательная герцогиня, великая обманщица. Своего отвращения к великосветским омерзительным играм, этой вездесущей, въевшейся в сердца и души фальши она никогда не скрывала, отделившись от всех стеной надменности, снискав себе славу холодной недотроги. Еще полгода назад Марина не узнала бы себя в красивой, внешне бесчувственной аристократке, и ее бы оттолкнул этот образ.

Герцогиня Ариата задумчиво вертела в длинных тонких пальцах хрустальный бокал с красным вином, изредка поднося его к губам. Алкоголь она ненавидела и делала это лишь чтобы не выделяться на фоне остальных. Высокородных гостей и хозяев кармаллорского замка развлекала труппа бродячих актеров. Акробаты делали головокружительные сальто, ходили на руках, крутили колесо. Жонглеры перебрасывались маленькими обручами, мячиками и разноцветными булавами; шут строил уморительные гримасы и под гогот подвыпивших зрителей в десятый раз брякался на ровном месте; фокусник выдыхал потоки огня, прямо как заправский дракон. Марина поймала себя на мысли, что отчаянно завидует этим беззаботным, не обремененным никакими обязательствами трюкачам, живущим лишь сегодняшним днем. Сегодня они веселят своим мастерством кичливых господ в этом роскошном зале, а завтра — ищи ветра в поле. Конечно, у них тоже есть свои проблемы, но… Нарлаг подери, они выглядели одной семьей!

Девушка не заметила, как закончилось представление. Артисты раскланивались, собирая щедрый урожай аплодисментов, пьяных воплей и звонких золотых монет. Позорить себя серебром, и уж тем более медяками, никто не стал. Быть может, в карманах уже пусто, но ударить в грязь лицом никому не хочется. Проклятые позеры…

— Г… госп… Госп-пода! — какой-то мелкий, но богатенький владетель, хоть и не вполне уже владел собственным языком, всё же решил выступить с объявлением. 'Гулять так гулять. На дармовщину, как известно, и уксус сладкий. Животное', - неприязненно подумала Марина, злая уже на весь мир, а в особенности на этих мелочных, трусливых и подлых мужчин, на их разодетых женщин, пустышек или законченных стерв, одинаково продажных и доступных. Уже основательно набравшиеся владетели зашумели, требуя продолжения речи. Ритор, польщенный вниманием, громко икнул и, запинаясь на каждом слове, провозгласил:

— Г-господа! Вы д-даже не прде… не предс… тавляете, что ф-чера было в Синаре! — дождавшись нетерпеливых выкриков, торжественно возопил, будто произошедшее имело к нему самое непосредственное отношение: — Это было… ик… ужжасно! Просто кошмар! Небо было всё такое… черное! Столько нечисти. Нет, вы даже не предстваляете!

— В Синаре нечисть? — заволновалась толпа, и Марина, живо заинтересовавшись рассказом, по крупицам выуживала полезную информацию из бессвязной речи герцога. — Так близко! Что же делает Магистр? Почему он не предпримет никакие меры? — О судьбе несчастного городка никто из присутствующих не озаботился, каждый трясся лишь за свою собственную шкуру. Девушка сжала кулаки, забыв о хрупкости бокала, который тут же предупредительно затрещал, напоминая о необходимости взять себя в руки и не выделяться из общей массы напуганных обывателей. Докладчик важно поднял руку, призывая к тишине. Впечатление, правда, было несколько смазано, так как хорошо подвыпившего герцога повело в сторону, и ему пришлось спешно схватиться за край стола в поисках ускользающего равновесия.

— А н-нечисти-то уже нету! Пришли маги и всю того… сожгли! Небо горело, как один большой к-костер. — Владетель рискнул отцепиться от опоры и широко развел руки, очевидно, пытаясь наглядно продемонстрировать размах творимого в Синаре волшебства.

— А что за маги? Неужели Магистр изменил свое решение? Ну наконец-то!

— Не-эт, — выразительно помотал головой трибун, вновь хватаясь за мебель, чтобы удержаться на нетвердых ногах. — Магистр тут ни при чём. Это всё парень с инт…тересным таким именем — Демиан. Жаль, хороший парень был. — Пьяный герцог громко всхлипнул и даже пустил слезу.

— Позвольте, уважаемый, а почему, собственно, 'был'? С чего вы решили, что он погиб?

— Дык вы сами посудите, г-господа! Это ж сколько сил нужно вбухать, чтоб небо горело? Там энтих летунов было — тьма-тьмущая. К-канешна, погиб, об чём тут думать! Благослови Хозяйка его душу.