Бекка Фитцпатрик - Крещендо

Чуть позже я проснулась в кромешной тьме. На окне у противоположной стены комнаты колыхались раздуваемые вентилятором шторы. В комнате было очень душно, мои майка-стрейч и шорты прилипли к телу, но не это меня волновало — в уме я лихорадочно перебирала худшие сценарии дальнейшего развития событий, даже не удосужившись подумать о том, чтобы захлопнуть окно. Переведя взгляд в сторону, я наткнулась на цифры на часах. Еще только три часа утра.

Удар Марси пришелся в правую скулу, и мой опухший глаз не открывался. И я босиком побрела к холодильнику, по пути зажигая свет в каждой комнате, через которую проходила. Достав из морозилки лед, я сунула его в пакет и застегнула на молнию. В ванной комнате с опаской взглянула на себя в зеркало и застонала. Яркий фиолетово-красный синяк красовался у меня на лице, от скулы до брови.

— Как ты могла допустить это? — спросила я у своего отражения. — Как ты могла позволить Марси себя ударить?

Вытащив из зеркального шкафчика пузырек Тайленола, я вытряхнула из него две последние капсулы, проглотила их и вернулась в кровать. Лед обжигал кожу вокруг глаза и посылал дрожь по всему телу. Пока я ждала, когда подействует Тайленол, перед моими глазами всплыла картинка, на которой Марси садилась в джип Патча. Изображение у меня в голове прокручивалось, затем перематывалось и начиналось с начала. Я тряхнула головой, перевернулась и даже накрыла голову подушкой, чтобы прогнать это воспоминание из своих мыслей, но оно оказалось не подвластно мне, и продолжало дразнить.

Где-то через час мой мозг начал перебирать различные способы убийства Марси, а заодно и Патча, но потом я все-таки ускользнула в мир снов.

Проснулась я от звука открывающегося замка. Открыв глаза, обнаружила, что мое зрение по-прежнему затуманено, и я вижу все в черно-белом цвете, точно так же как и в моем недавнем сне, когда мне показалось, будто я нахожусь в древней Англии. Я несколько раз моргнула, в надежде вернуть себе нормальное зрение, но мир вокруг меня оставался таким же расплывчатым.

На первом этаже со скрипом отворилась дверь.

Я не ждала маму до утра субботы, а значит, это был кто-то другой. Кто-то не "свой".

Мои глаза шарили по комнате в поисках чего-нибудь, что можно было бы использовать в качестве оружия. На тумбочке стояли несколько рамок с фотографиями, наряду с дешевой настольной лампой.

Шаги мягко продвигались по деревянному паркету. Несколько секунд спустя они уже были на лестнице. Злоумышленник не останавливался, не прислушивался к тому, не замечено ли его вторжение. Он точно знал, куда шел. Тихо скатившись с постели, я схватила с пола скинутые второпях колготки. Зажав их между ладонями, прижалась спиной к стене около двери своей спальни. Стояла такая безмолвная тишина, что я даже слышала собственное дыхание.

Он переступил через порог, и я, затянув колготки вокруг его шеи, из всех сил потянула его на себя. Борьба длилась лишь мгновение, а потом он развернулся, и я оказалась лицом к лицу с Патчем.

Он перевел взгляд с колготок на меня. — Не хочешь объяснить?

— Что ты здесь делаешь? — набросилась я на него, чувствуя, как сбилось мое дыхание. И тут же сложила два и два. — Это было твое сообщение? Это ты велел мне оставаться сегодня дома? С каких это пор у тебя новый номер?

— Мне нужно было его сменить. Так безопаснее.

Я не хотела ничего об этом знать. Для кого нужна вся эта конспирация? Патч боится, что кто-то станет подслушивать его телефонные разговоры? Архангелы?

— А тебе не приходило в голову постучать? — резко спросила я, мой пульс все еще зашкаливал. — Я не думала, что это можешь быть ты.

— Ждала кого-то другого?

— Вообще-то, да!

Психопата, который отправил мне анонимное сообщение, предупреждая меня быть готовой ко всему.

— Сейчас четвертый час ночи, — сказал Патч. — Кого бы ты ни ждала, это было не так уж и важно, раз ты заснула, — он улыбнулся. — Да ты все еще спишь…

По тому, как он это сказал, было заметно, что он доволен. Нет, не так, казалось, он успокоился, будто, наконец, получилось то, над чем он так упорно работал.

Я моргнула. Все еще сплю? О чем это он? Подождите. Ну, конечно. Это и объясняет, почему все вокруг такое блеклое, и я вижу все в черно-белых тонах. На самом деле, Патча не было в моей комнате — он был в моем сне. Но снился ли он мне, или он реально знает, что находится здесь? Мы в одном и том же сне?

— К твоему сведению, я заснула, ожидая… Скотта, — я понятия не имею, почему выпалила это, кажется, мой рот не подчинялся рассудку.

— Скотта, — повторил он.

— Даже не начинай. Я видела, как Марси садилась в твой джип.

— Я должен был позаботиться о ней.

Я встала в позу руки-в-боки. — В каком смысле позаботиться?

— Не в том, о чем подумала ты, — медленно произнес он.

— Ну, да, конечно! Какого цвета ее стринги? — это была своего рода проверка, и я надеялась, что он ее провалит.

Он ничего не ответил, но взглянув в его глаза, я поняла, что он наверняка знает ответ на поставленный мною вопрос.

Подойдя к кровати, я схватила подушку и швырнула ее в него. Он увернулся, и она ударилась в стену.

— Ты солгал мне, — сказала я. — Ты сказал, что между тобой и Марси ничего нет. Но когда между двумя людьми ничего нет, они не носят одежду друг друга, и один не садится в машину другого поздно ночью, одетый в то, что можно счесть за нижнее белье! — и внезапно я вспомнила о своем одеянии, точнее, об его отсутствии.

Я стояла в нескольких шагах от Патча, находясь лишь в коротюсеньком топе и шортиках. Ну, теперь-то с этим уже ничего не поделаешь.

— Носят одежду?

— Она была в твоей бейсболке!

— Просто у нее была ужасная прическа.

Моя челюсть отвисла. — Она тебе так сказала? И ты поверил?

— Она не такая плохая, как ты думаешь.

Он не произнес это только что.

Я указала пальцем на свой глаз. — Не такая плохая? Видишь это? Она поставила мне фингал! Зачем ты пришел? — снова потребовала я от него ответа; мой гнев возрастал с каждой секундой.

Патч облокотился на письменный стол и скрестил руки на груди. — Я пришел узнать как ты.

— Что ж, у меня синяк под глазом. Спасибо, что поинтересовался, — съязвила я.

— Тебе нужен лед?

— Мне нужно, чтобы ты убрался из моего сна! — я взяла с кровати вторую подушку и бросила в него со всей своей силы.

На этот раз он поймал ее.

— Сума дьявола — синяк под глазом. Каково место, таков и подарок, — он кинул подушку обратно, будто подчеркивая свои слова.

— Ты защищаешь Марcи?

Он покачал головой. — В этом нет необходимости. Она сумеет постоять за себя. Ты — другое дело…

Я ткнула пальцем на дверь. — Убирайся!

Он и ухом не повел, тогда я подошла к нему ближе и с размаху ударила подушкой. — Я сказала: убирайся из моего сна, ты, лживый предатель…