Бекка Фитцпатрик - Крещендо

— Ты просто знаешь номер её машины, — сказала я спустя секунду, пытаясь игнорировать сосущее чувство у себя в груди. — Это ничего не доказывает.

— Проснись, Нора. Наши родители знакомы еще со старших классов. Твоя мама и мой отец. Они были вместе.

Я помотала головой. — Это ложь. Моя мама никогда ничего не говорила о твоём отце.

— Потому что она не хочет, чтобы ты знала. — Её глаза сверкнули. — Потому что она всё ещё с ним. Она — его маленький грязный секрет.

Я трясла головой всё сильнее, чувствуя себя сломанной куклой. — Может, они и были знакомы в старших классах, но это было сто лет назад, до того как мама встретила моего отца. Ты её с кем-то перепутала. Ты видела в конце улицы машину кого-то другого. Когда её нет дома, она за пределами города, на работе.

— Я видела их вместе, Нора. Это была она, так что даже не пытайся придумывать для неё оправдание. В тот день, когда я оставила надпись аэрозольной краской на твоём шкафчике, я и узнала об этом. И то сообщение было для твоей матери. Ты этого не поняла? — ее голос превратился в отвратительное шипение. — Они спали вместе. Они делали это все эти годы. А это значит, что мой отец может быть и твоим отцом. И ты можешь быть моей… сестрой.

Слова Марси обрушились как лезвие между нами.

Я обхватила себя руками вокруг талии и развернулась, чувствуя приступ тошноты. Слёзы заполнили моё горло, обжигая заднюю часть моего носа. Без слов, я неуклюже спустилась вниз по дорожке Марси. Я думала, она может кричать что-то ещё более ужасное мне в спину, но нельзя было придумать ничего более ужасного чем то, что она уже сказала.

Я, должно быть, дошла пешком обратно до Клементин, миновала автобусную остановку, парк и городской бассейн. Так как следующее, что я помню, как сижу на скамейке, на газоне перед публичной библиотекой. Свет от уличного фонаря конусом падал на меня. Ночь была тёплой, но я прижала свои колени к груди, моё тело пробирала дрожь. Мои мысли были водоворотом навязчивых догадок.

Я всматривалась в темноту, собирающуюся вокруг меня. Дальше по улице показались фары, они увеличивались по мере приближения и пронеслись мимо. Время от времени из открытого окна на другой стороне улицы доносился смех из телесериала. От потока холодного воздуха у меня по рукам побежали мурашки. Пьянящий запах травы, влажный от солнца и отдающий мускусом, заполнил мои лёгкие.

Откинувшись спиной на скамейку, я сомкнула веки, закрывая вид на россыпи звёзд на ночном небе. Сложила дрожащие руки на животе, мои пальцы были похожи на замёрзшие веточки. Я подумала, почему жизнь иногда бывает такой отвратительной, подумала, почему больше всего могут разочаровать самые любимые люди, подумала, кого я ненавижу больше — Марси, её отца, или мою маму.

Глубоко в душе я цеплялась за надежду, что Марси ошибалась. Я надеялась, что брошу ей это в лицо. Но оседающее в душе чувство, которое, казалось, выворачивает меня наизнанку, говорило мне, что лишь отдаляю от себя будущее разочарование.

Я не могла точно вспомнить, но это было в этом году, вроде бы. Может, незадолго до папиной смерти… нет. После этого.

Был тёплый весенний день. Похороны прошли, время, отпущенное мне на скорбь, закончилось, и я вернулась в школу. Ви уговорила меня прогулять урок, а в те дни я ничему не сопротивлялась. Я плыла по течению. Существовала. Подумав, что мама будет на работе, мы прошлись пешком до моего дома. Должно быть, мы добирались туда часов семь.

Когда в поле зрения возник дом, Ви увела меня с дороги.

— На вашей подъездной дорожке стоит машина, — сказала она.

— Кто бы это мог быть? Похоже на Лэнд Крузер.

— Твоя мама не водит такую машину.

— Думаешь, это детектив? — маловероятно, что детектив водит внедорожник за шестьдесят тысяч долларов, но я так привыкла к постоянным посещениям детективов, что первая мысль была именно о них.

— Давай подойдём поближе.

Мы были почти на подъездной дорожке, когда входная дверь открылась, и послышались голоса. Моей мамы… и более низкий голос. Мужской.

Ви потащила меня к боковой стороне дома, чтобы нас не заметили.

Мы смотрели, как Хэнк Миллар садится в Лэнд Крузер и уезжает.

— Святые угодники, — сказала Ви. — В любом другом случае я заподозрила бы обман, но у твоей мамы удивительно строгие взгляды. Держу пари, он пытался продать ей автомобиль.

— Он проделал весь этот путь только для этого?

— Чёрт, да, детка. Продавцы автомобилей не остановятся ни перед чем.

— У неё уже есть машина.

— Форд. Это злейший враг Тойоты. Отец Марси не будет счастлив, пока весь город не будет ездить на Тойотах…

Я вынырнула из воспоминаний. Но что если он вовсе не продавал маме машину? Что если у них — я невольно сглотнула — была связь?

Куда мне теперь идти? Домой? Я больше не чувствовала фермерский дом своим убежищем. Он больше не был безопасным и надёжным для меня. Скорее, коробка, полная лжи. Мои родители впаривали мне истории о любви, единстве, и семье. Но если Марси говорила правду — а больше всего я боялась, что так оно и было — моя семья была издевкой. Большая ложь, о существовании которой я даже не подозревала.

Разве не должно быть каких-то предупреждающих знаков?

Разве меня не должно постичь осознание того, что я долгое время тайно подозревала что-то, но болезненной правде предпочитала отрицание?

Так меня наказали за то, что я доверяла людям. Как бы я ни ненавидела Патча сейчас, я завидовала тому холодному безразличию, которое отделяло его от всех других. Он видел худшее в людях; независимо от того, как глубоко они это прячут, он всегда это видел. Он был жёстким и земным, но люди уважали его за это.

Они уважали его, и лгали мне.

Я повернулась к спинке скамейки и набрала на мобильном мамин номер. Я не знала, что скажу, когда она ответит; я позволю гневу и обиде за предательство взять верх.

Пока шли гудки, горячие слёзы текли по моим щекам. Я смахнула их. Мой подбородок дрожал, и каждая мышца моего тела напряглась. На ум приходили злые и язвительные слова. Я представляла, как выкрикиваю их ей, перебивая её каждый раз, когда она пытается защититься очередной ложью. И если она заплачет… я не буду ее жалеть. Она должна почувствовать каждую каплю боли, которую причинил сделанный ею выбор. Включилась её голосовая почта, и мне едва удалось удержаться и не швырнуть телефон в темноту.

Затем я набрала Ви.

— Привет, детка. Это важно? Я с Риксоном…

— Я ухожу из дома, — сказал я, не заботясь о том, что мой голос звучит хрипло от слёз. — Могу я ненадолго остановиться у тебя? Пока не придумаю, куда пойти.

Я слышала дыхание Ви. — Чего-чего?

— Моя мама будет дома в субботу. К тому времени я хочу уйти. Можно, я останусь у тебя до конца недели?