Игорь Мерцалов - Схаас

— И что это за причина?

— Кровь. Великие и непостижимые даже для моего искушенного ума тайны крови, в путях коей наглядно, хотя и слегка метафорически, воплощена универсалия, постулируемая как неисповедимость путей Господних, столь прозорливо упомянутая недавно моим прообразом…

— Дедушка, вы отвлекаетесь, солнце скоро сядет.

— Я говорю о том, что ты наполовину русский. А дракон, стерегущий меч, он… в некотором смысле твой земляк.

— Зря сознался, — заметил сэр Томас. — Сейчас он опять струсит.

— Напротив, я думаю, его это воодушевит. Ровно половина его натуры действительно русская во всех смыслах. Подобно былинному богатырю, он встретится с настоящим Змеем Горынычем! Помнишь былины, внучек?..

Длинный Лук так и не выспался этой ночью, хотя Истер и советовала вздремнуть. Однако сон не шел, в теле бурлила энергия, и сутки без отдыха нисколько не утомили его. Настроение было замечательное, дела шли как нельзя лучше.

Весть о кладе мигом облетела не только «столицу» Зеленой Вольницы, но и все ее веси. Народ волновался, непонятно чему улыбался и ждал, что будет дальше. Дельных идей ни у кого не возникало, так что все в очередной раз принимались вдохновенно описывать друг другу подвиг вождя, который в одиночку перебил целый отряд закованных в броню рыцарей и ватагу мавров в придачу. Кто-то говорил о бедуинах (порой черт-те что обозначая этим словом), кто о шотландцах, кто о валлийцах — в общем, каждый нашел себе врага по вкусу. Один из сундуков демонстративно стоял перед дворцом с откинутой крышкой, сокровища сияли на солнце, и молва передавала из уст в уста самую шокирующую новость: Длинный Лук сказал, что это его подарок Зеленой Вольнице! Каждый может взять себе монету, воины — драгоценный камень, а вожаки — любую вещь. Обитатели Вольницы еще не забыли свое воровское прошлое (да по большому счету, и не старались забывать — жизнь еще неизвестно как повернется, а навык-то полезный), и в другое время драгоценности растащили бы уже тогда, когда «дворцовые стражники» открывали сундук, причем сами стражники и были бы первыми в этом деле. Но воровать то, что тебе дарят, никто из них не умел. А просто принять дар и не морочить себе голову мешали природная опаска и слава Длинного Лука как законченного идиота, от которого не знаешь, чего ожидать, но уж точно не хорошего.

Так больше двух часов сундук простоял нетронутым, в плотном кольце возбужденного народа. Когда напряжение масс достигло почти истерического предела, на крыльце появился Длинный Лук собственной персоной. Он окинул подданных долгим взглядом (за который на него еще вчера могли бы изрядно обидеться — нашелся, понимаешь, монарх пеньковый! — и который теперь поверг толпу в эсхатологический ужас, настолько непривычно было видеть на лице вождя отражение сколь-нибудь завершенной мысли). Народ ждал слова, которое рассеяло бы сомнения. Длинный Лук выдержал паузу и сказал не очень громко, но так, чтобы услышали все:

— Что же вы медлите? А-а, боитесь, на всех не хватит? Ну так воины могут плюнуть на эту мелочь и пойти со мной. За участие в войне с Рэдхэндом я заплачу отдельно, да и в его замке такого добра будет куда больше. А эти жалкие гроши оставьте трусам. А что? Трус — он тоже жить хочет… — Длинный Лук поднял руку, призывая людей к еще большему вниманию, хотя тишина и без того стояла звенящая, казалось, ему внимают даже мухи. — Слышите меня? Эта мелочь — моя милостыня трусам, которые забыли, с какого конца надо брать в руки оружие, чтобы добыть себе средства на жизнь! Всем, кто хочет показать, что он мужчина, и разбогатеть, говорю: идите со мной на Рэдхэндхолл! Следующую зиму я хочу встретить за его каменными стенами, а есть я буду хлеб, выращенный на полях графа. Вы, наверное, еще помните, сколько деревень он похитил у нас? Их я подарю тем, кто отличится в битве.

Народ слушал не дыша, и Длинный Лук все больше осознавал, насколько ему это нравится. Гром и молния, он испытывал потрясающее чувство! Наверное, впервые в жизни на него смотрели именно так, как подобает верноподданным смотреть на повелителя. Да, кто-то еще, конечно, тряхнет намокшим в пиве усом: ишь, дурачок-то наш разбежался… Но не всякий сделает так, и будет в их голосах не только презрение, нет, в них зазвучат надежда и уважение. Слова про трусов, произнесенные вовремя и с толком, задели всех без исключения. Великое это дело и великое переживание — вовремя произнесенные слова!

Длинный Лук немного жалел, что эти слова не были его собственными, но, по большому счету, он не обижался. Какая разница, что весь спектакль от начала до конца был продуман и сработан Истер, которая зорко наблюдала за поведением толпы из окна и в точно рассчитанный момент отправила вождя Вольницы продекламировать наизусть заученную речь? Главное — результат. В глазах народа королем положения был Длинный Лук. При всем обилии слухов об участии в деле Истер никто не упоминал ни единым словом.

Застрявшему на вершине блаженства Длинному Луку хотелось говорить еще и еще. Хотелось заклеймить трусов (отчасти поименно) вечным позором, поднять на битву женщин, стариков и детей (а в перспективе, с помощью магии Истер, — лошадей, собак и зверей лесных), воспламенить сердца на сиюжеминутное начало великого похода, в котором Рэдхэндхолл будет только первой ступенькой, и убедить всех и вся немедленно поклониться скромному владыке всея Британии… Но тут за спиной шевельнулась и тихонько позвала его Истер, а когда Длинный Лук, охваченный несказанным счастьем ораторского экстаза (вполне, говорят, самодостаточным), проигнорировал ее и набрал полную грудь воздуха, чтобы продолжить речь, она, умудрившись остаться незамеченной, скользнула на крыльцо и ощутимо ткнула его в спину. Длинный Лук выдохнул и, не теряя величественной осанки, позволил увлечь себя внутрь дворца.

Здесь юная ведьма быстро чмокнула его в щеку и сказала:

— Отлично сделано. Теперь вели сменить дворцовую стражу, пусть старая смена вволю почешет языки и расскажет всем о твоем спокойствии перед золотом. Надо, чтобы они все поверили, будто у Рэдхэнда и впрямь груды сокровищ лежат на каждом углу.

— А что, на самом деле их там нет?

— Должны быть, — уклончиво ответила Истер.

— Постой, — заволновался Длинный Лук. — Так что мы будем делать, если замок окажется пустым? Как мы объясним людям, куда делось золото?

— Ах, не забивай себе голову мелочами! — Истер присела на кровать Длинного Лука и сладко потянулась. — Замок — сам по себе хорошее приобретение, в накладе никто не останется. Если что, скажем, что граф оказался хитер и загодя отправил сокровища куда-нибудь в Лондон. Добычи там все равно хватит, а в самом крайнем случае — у тебя есть еще сундуки, из которых ты можешь отсыпать награду бойцам.