Личия Троиси - Две воительницы

Он прислонился к свернутым одеялам и вспомнил, как увидел Долу на троне своего отца, тон, которым Дола сообщил ему, что отец умер, и улыбку, которой Дола дал ему понять, что убил отца. Потом подумал о дне своего наказания, о смерти Соаны, а потом — о смерти Везы.

— Я собственными руками уничтожу эту Гильдию, и все станет как раньше! — выпалил Сан, и в его голосе звучала свирепая ярость.

— Да, а потом будешь стоять один посреди кучи обломков и спрашивать себя, какая от этого польза.

— Но я должен что-то сделать! — крикнул мальчик, плача от подавленного гнева.

Было невероятно, что все так повторяется: его страдания были так похожи на страдания его бабки. Идо стало почти страшно.

Он выпрямился и крепко сжал руками плечи мальчика.

— Сан, это неверный путь. Поверь мне, все пройдет, но ты должен в это верить.

Мальчик отвернулся, показывая этим, что не желает слушать.

— Я видел, как умерли все, — продолжал Идо. — Друзья, враги, союзники, женщина, которую я любил, вся моя семья и даже мой дракон. Я один, Сан. Нет никого, кому бы я смог рассказать, как Ниал напилась пьяной в день своего посвящения, когда стала Всадником Дракона, никого, кто бы улыбнулся вместе со мной при этом воспоминании. Никого, у кого бы текла в жилах моя кровь, никого, кто боролся бы рядом со мной. Мы остались одни, я и мое прошлое, понимаешь, что я говорю? И все-таки я здесь, Сан, потому что в конце концов со временем все проходит. Ты молод, и научишься видеть то будущее, о котором мечтали для тебя твои родители. А они точно не хотели, чтобы ты стал избранником, которого принесут в жертву, или, что еще хуже — пошел в бой против Гильдии, вооруженный только своими руками. Все пройдет, Сан, потому что ты позволишь вещам изменять форму и помогать тебе расти. В конце концов ты сделаешь выбор, и все для тебя станет яснее. Но для всего есть свое время. Если ты бросишь все сейчас, другой возможности у тебя не будет.

Сан смотрел на него глазами полными света и той врожденной свежести, которую еще сохраняют только мальчики его возраста. Он ничего не ответил, просто бросился в объятия Идо и, уже успокоившись, сказал:

— Я не хотел говорить тебе это…

— Я знаю, — улыбнулся Идо.

— Когда на тебя как будто давит что-то тяжелое — без перерыва, и твой желудок сжимается, — это невыносимо, иногда я думаю, что не выдержу этого.

— Я и это знаю. Но ты должен держаться.

Мальчик кивнул в знак согласия, положил голову на плечо Идо, и тот еще нежнее прижал его к себе.

В этот вечер Сан спал вместе с Идо в его постели.

Дубэ при свете свечи рассматривала пузырек. Лонерин спал крепким сном поблизости от нее и, похоже, ничего не заметил. Она проснулась рано, так же как накануне утром.

Уже несколько дней зверь не давал ей покоя, но в этот раз его низкий рычащий голос, такой мощный, что все ее тело вздрагивало, был сильнее, чем раньше. Ей нужно принять лекарство, и срочно.

Девушка взглянула на беловатую жидкость, которой осталось уже мало, и вздохнула. Этого количества уже точно не хватит на оставшийся путь. А второй пузырек, который она выкрала у Реклы, утонул в озере, когда она нырнула в воду.

Эту потерю Дубэ заметила вскоре после новой встречи с Лонерином, но еще не говорила о ней своему спутнику, потому что боялась снова вызвать в нем ту жалость, которая всегда была для нее отвратительна. Дубэ не хотела, чтобы кто-то ее утешал, она хотела остаться одна со своим гневом, обвинять себя за то, что из-за своего безрассудного поступка допустила такую потерю. Было глупо думать о том, чтобы покончить со всем. Кроме того, ее отношения с Лонерином изменились, и в первый раз она чувствовала себя как-то странно, точнее, ощущала себя иной, чем прежде.

Все это казалось совершенно нелепым. Когда она снова увидела Лонерина — была на седьмом небе от счастья и нашла в нем не только спутника, но и возлюбленного. А теперь снова чувствовала себя слабой и одинокой. Она считала, что вернула себе силу, а ни капли этой силы не появилось. Были только она сама, зверь и напиток.

Дубэ открыла пузырек и выпила глоток лекарства. Жидкость легко полилась в горло, словно просила выпить ее, и Дубэ почувствовала желание принять еще глоток. Может быть, вторая доза поможет ей лучше чувствовать себя. Зверь бы вернулся в свое логово в глубине ее тела, и она смогла бы взглянуть на мир — и может быть, даже на Лонерина — с точки зрения собственных интересов? Жаль, что нельзя позволить себе этого. Дубэ быстро закрыла пузырек. Он был полон чуть больше, чем наполовину. Две недели — или, самое большее, три, и зверь окажется на свободе.

Она почувствовала, как внутри нее нарастает тоска. Что теперь делать? Дубэ прищурила глаза, словно для того, чтобы забыть о ней, а потом повернулась к Лонерину, чтобы немного успокоиться. Его профиль был едва виден в полумраке пещеры, но и этого оказалось достаточно, чтобы напомнить ей о Матоне. Когда в детстве она была влюблена в того мальчика, ей стоило посмотреть на него, и что-то сжималось у нее под сердцем, словно при пустом желудке. Дубэ перевела взгляд на ладони Лонерина и стала смотреть пристально. Ничего. Он не почувствовал совершенно ничего. Дубэ видела, как его грудь ритмично поднимается и опускается с каждым вздохом, но его как будто здесь не было. Ей стало больно и горько: она снова почувствовала себя далеко от него.

— Тебе не пора пить лекарство?

Лонерин остановился и повернулся к Дубэ. Шар из света, шедшего от его ладони, частично позволял видеть его лицо. Маг и девушка шли по низкому и узкому подземному проходу, Лонерин впереди, Дубэ за ним.

Она отвернулась от его взгляда.

— Я его уже выпила.

Лонерина, кажется, очень удивили ее слова.

— А я этого не знал.

— Я это сделала вчера утром, когда ты спал.

— Сколько его еще осталось?

Именно этого вопроса Дубэ и боялась.

— Достаточно.

— Это не ответ, — придирчиво заявил он. — А второй пузырек? Ты его потеряла?

Невероятно, как он мгновенно замечал все, что касалось ее проклятия. Он понимал, когда она лгала, всегда знал, как она себя чувствует, насколько сильно ощущает в себе зверя и когда должна принять напиток. Было похоже, что она ему нужна только для этого.

— Я же сказала тебе, что лекарства хватит.

Лонерин сурово посмотрел на девушку:

— Это позволь решать мне. Я кроме всего прочего еще и маг.

Дубэ не смогла ничего возразить. Она очень желала, чтобы все прошло хорошо, ей было нужно, чтобы Лонерин ее понял и помог ей. Но казалось, что он на это не способен.

— Я думаю, что потеряла один пузырек в озере, — виновато сказала она наконец. — Вчера утром я приняла глоток, осталось еще на пару недель.

Выражение лица Лонерина стало мягче. Какое-то время оба молчали. Дубэ стояла опустив глаза, чтобы не встретиться взглядом со взглядом Лонерина, но он обнял ее.