Личия Троиси - Две воительницы

— Вы сейчас вместе?

— Нет, — прошептал он.

— Она отказала тебе.

— В каком-то смысле — да.

Теана смотрела вниз, стараясь не заплакать, — и вдруг ударила Лонерина по щеке. От этой пощечины ему стало легче: это было справедливое наказание.

— Я ничего не мог с этим поделать, — сказал он. Это звучало глупо, в особенности для Теаны.

— Замолчи! Я думала, что все кончилось, а это не так — еще нет.

Теана прижала ладони к глазам и стала тихо плакать.

Как далеко она была! Лонерин понимал ее боль, но чувствовал, что не может коснуться этой боли, и это приводило его в ярость. Он горячо и крепко сжал ее плечи — совершенно так же, как несколько месяцев назад во время поцелуя. Потом попытался обнять Теану, но девушка открыла глаза, и в них была злоба.

— Она тебя выгнала, и ты теперь пришел ко мне? У тебя и на это хватает смелости?

— Нет, я…

— Не лги самому себе.

Теана вырвалась из его рук и ушла к себе. Лонерин ничего не сделал, чтобы удержать ее.

Ноги Сана не доставали до земли: стул, на котором он сидел, был слишком высоким для него, и это его раздражало. Он терпеть не мог выглядеть малышом. Он чувствовал себя взрослым, и собственное тело казалось ему тесным, потому что отставало от него в росте. Сейчас в его уме бродили неясные мечты о том времени, когда он станет красивым молодым мужчиной и сможет делать все, что захочет. Никто больше не будет ничего ему навязывать — не то что теперь, когда он должен встретиться с собственным дедом и не знает, что думать о нем.

Он волновался. Что сделать, когда тот войдет? Назвать его дедушкой? Броситься ему на шею? Дед, по сути дела, был для него чужим. Это был единственный родственник, который у него остался, но сейчас Сан ничего не чувствовал по отношению к нему, кроме страха.

Охранник ушел, и, насколько помнил Сан, это случилось в первый раз с тех пор, как он прилетел в Лаодамею. Как только он шагнул на крепостную стену, Идо, все еще одурманенный ядом, распорядился назначить ему охранника, который должен был всегда сопровождать его. Так и сделали. К нему приставили тощего и длинного как жердь парня, который всегда молчал, но стоял у него за спиной как тень. От этого Сан чувствовал себя младенцем, и уход охранника был единственным, что было ему приятно в этой встрече. Во всем остальном она принесла ему только волнение и тревогу.

Он стал смотреть на пальцы своих ног. Уже много минут он был здесь один, но никто не входил. Может быть, Сеннар чем-то занят? Может быть, он тоже не хочет встречаться с ним? Или, может быть, у него нет времени для маленького мальчика?

Вдруг дверь открылась, и Сан, сам не зная почему, вскочил на ноги — почти так, словно его застали за каким-то плохим делом. Так случалось с ним всегда, если отец входил в комнату, когда он играл со своими светящимися ладонями.

Сеннар остановился на пороге. По его лицу совершенно невозможно было понять, что он чувствует.

«Какой он старый», — подумал Сан, и его сердце бешено застучало.

Несколько секунд дед и внук неподвижно стояли в центре комнаты и смотрели друг на друга. Время словно остановилось.

— Садись же, — сказал наконец Сеннар, закрывая за собой дверь.

Сан подумал, что у деда сильный голос. Сеннар был совершенно не таким, каким внук представлял его себе. Человек, написавший те книги, которые он читал, был молодым, имел красивый молодой голос и ясные глаза и был остроумным. Образ, живший в его сознании, не сочетался с хромым стариком, которого он видел перед собой.

Он немедленно выполнил приказание деда, и его ноги снова закачались в пустоте.

Пока Сеннар брал стул и усаживался на него, прошла почти вечность. Наконец он сел напротив внука и стал смотреть на него.

Сан смутился. Взгляд Сеннара блуждал по его телу, останавливаясь то на слегка заостренных ушах, то на волосах с синеватым отливом, но чаще всего смотрел в его глаза.

— У тебя глаза как у твоей бабушки, — произнес наконец Сеннар.

Сан не знал, что сказать на это, и только слабо кивнул. Ему хотелось убежать.

«Это твой дед, и он герой! Скажи что-нибудь умное!»

— Твой отец рассказывал тебе обо мне?

Сан спросил себя: что сказать в ответ — добрую ложь или жестокую правду?

— Можешь ничего не скрывать. Не бойся: со стариками всегда можно быть правдивым.

— Нет, он сказал мне, что вы умерли.

— Можешь говорить мне «ты».

— Как хотите.

Сан с удивлением обнаружил, что Сеннар смущен и растерян не меньше, чем он.

— Мне его не хватает, Сан… Тебя зовут Сан, верно?

Мальчик кивнул.

— Мне всегда его не хватало с тех пор, как он навсегда ушел от меня очень много лет назад. Добираясь сюда, я, по правде говоря, думал, что смогу встретиться с ним.

Сан с изумлением увидел в глазах деда слезы. Они так совпали по времени с тем комком, который поднимался из его глубины в горло.

— Но есть ты, верно? — И Сеннар улыбнулся.

Это была первая улыбка с начала этого трудного разговора. Сан не знал, почему она оказалась для него самым нестерпимым из всего, что было. Эту улыбку ему было труднее вынести, чем изучающий взгляд на своем теле, чем внезапное появление деда, чем даже его слезы. Сан понял, что больше не может сдерживаться, и заплакал. Он плакал со всхлипами, без остановки и ненавидел себя за слабость. Он чувствовал себя бесконечно одиноким и думал о том, что его прежняя жизнь полностью разрушена, от нее не осталось ничего, разве что невыносимый груз воспоминаний.

Сеннар медленно встал — Сан видел это глазами затуманенными от слез — и подошел к нему. А потом обнял его сильно, одной рукой, и в этом объятии совершенно не было снисхождения. Не старик обнимал малыша, а мужчина — равного себе мужчину.

— Теперь мы с тобой разделим эту боль пополам. Все это закончится, и, когда ты будешь в полной безопасности, ты будешь жить у меня. Это будет не то, что было раньше, но тебе будет хорошо. Будет хорошо.

Сан поднял на него взгляд и спросил:

— Ты не останешься со мной?

Сеннар в ответ лишь покачал головой.

— У меня снова есть задание, и я должен его выполнить. Так однажды сказала мне твоя бабушка слишком много лет назад. Но ты будешь жить вместе с Идо там, где никто не сможет сделать тебе плохо, и я вернусь, клянусь тебе в этом.

Сан уткнулся головой в рубаху деда и в этот раз не чувствовал стыда от того, что он ребенок. Он подумал, что должен привыкать к своей новой жизни, что должен просто держаться на ногах, пока вокруг бушует буря. Он будет терпеливо ждать того, что принесет ему будущее.

Совет собрался в полном составе. Пришли все, начиная с Сеннара, который, с согласия всех членов Совета, был назначен на свою прежнюю должность советника от Земли Ветра, и до Дубэ, которая сидела в стороне, завернувшись в свой черный плащ.