Михаил Михеев - Охота на невесту 2

Когда Корбин пришел в себя вторично, было утро. Самое смешное, что в комнате без окон, с явно искусственным освещением, нельзя было определить время суток, однако граф был уверен, что сейчас утро, а чувствам своим он привык доверять. Рывком сел на кровати и удивился той почти эйфорической легкости, с которой двигалось тело. Трубки, так раздражавшие его, куда-то исчезли. Граф помотал головой – и в этот момент, почему-то кусками и в обратном порядке, нахлынули воспоминания.

Вот тупая боль в спине и мерзкий вкус собственной крови во рту. Вот он рубится в не слишком большом помещении с какими-то придурками, неправильно вооруженными и скверно обученными. Вот Фан, которая говорит ему о том, что с ним случилось. Вот Джурайя, демонстрирующая ему картинки из сгоревшего дома. Вот… Словом, память восстановилась.

Следующие несколько минут Корбин посвятил анализу происшедшего. Вырисовывалась неприглядная картина – похоже, его ранили настолько сильно, что Джурайе пришлось обращаться за помощью к своим могущественным родственникам. Не страшно, конечно, но неприятно – как ни крути, но это должок, а Корбин не любил быть должен. Вот они, последствия его упоения собственным могуществом – зарвались вы, Ваше Сиятельство, окончательно утратили осторожность вместе с чувством реальности, и получили в результате по полной программе. Однако предаваться самобичеванию глупо – надо что-то предпринимать.

Ну, раз он здесь, Джурайя как минимум жива. Грозные бабушка и дедушка (хотя Корнелиус и говорил как-то, что Древние – чуть ли не пацифисты и убить кого-нибудь для них совершенно неприемлемо, но, защищая внучку, они наверняка поступятся любым принципом) отвинтят голову всякому, кто покусится на нее. За Корнелиуса Корбин тоже не слишком волновался – старик и сам не промах, да и в доме его разместились отнюдь не худшие волчата из его, Корбина, стаи. Явится туда Фан – съедят и костей не оставят, не явится – что же, он, граф де'Карри, не из тех людей, что, следуя заповедям Единого, после удара по левой щеке подставляют правую. Скорее, он достанет меч и выпустит обидчику кишки, даже если ради этого придется ехать на другой край континента. А что поделать? Выгодно это, остальные тысячу раз подумают, стоит ли связываться. Так что при любом раскладе Фан можно считать уже мертвой. Кстати, а как там у нас с магией?

Магия была на месте – похоже, организм уже восстановился, и Корбин со спокойной душой и чистой совестью продолжил анализ. Анна его траванула… Ну что же, будет на этом свете одной дурой по имени Анна меньше. Граф аж облизнулся – перед ним как будто воочию предстала картина: обгоревшие обломки ее дома, и она сама, повешенная на воротах. Хотя нет – это будет банально и слишком просто для нее. Стоило придумать что-нибудь поэкзотичнее… Да вот, хотя бы, Зеленый Лист – подсмотренное у эльфов заклинание. Идея, правда, была человеческой – в Поднебесной было принято преступников класть на побеги бамбука. Эта дрянь растет со страшной скоростью и прорастает буквально сквозь человеческое тело. Жутковатая и мучительная смерть. Бамбука, правда, под рукой не было, не рос он в этих местах, но эльфы научились многократно ускорять рост любой травы, так что получалось не хуже. Корбин же это заклинание узнал, споив эльфийского палача и, хотя и не использовал его ни разу, на всякий случай запомнил. Вот, похоже, случай и представился.

А вот почему Джурайя нервничала из-за увиденного в доме, Корбин понять решительно не мог. Ну да, картинки неприятные, но ему приходилось видеть и хуже, особенно во время штурма упорно сопротивляющихся городов. Хотя, конечно, он малость переборщил – детей стоило выпустить… Впрочем, может, оно и к лучшему – во всяком случае, некому будет потом мстить. Так что нечего терзаться, дорогой граф, вы были, может, и не совсем правы, но на четверку по пятибалльной шкале сработали вполне. Что еще ожидать от человека, находящегося на пике бешенства? Да и потом, герцог сам виноват – ему ведь предлагалось решить дело миром. А раз так, нечего и голову ерундой забивать.

Придя к такому выводу, Корбин решительно слез с кровати и вдруг обнаружил, что он, как говорится, в чем мать родила. Пришлось срочно задрапировываться изъятой все с той же кровать простыней из белой, очень мягкой ткани, и отправиться искать удобства – организм решительно требовал сбросить избыток влаги.

Удобств в комнате не нашлось, и Корбин всерьез уже начал присматривать подходящий сосуд, благо всяких то ли ваз, то ли колб имелось под рукой изрядно, но тут открылась дверь, и на пороге появилась сладкая парочка – дед и бабушка Джурайи. Высокие, бодрые, улыбки в сто зубов… Вместе с ними появились и одежда, и дорога к удобствам… Словом, час спустя, чисто вымытый и одетый в удобную, хотя и непривычную одежду, Корбин завтракал в компании двух древних и с интересом слушал рассказ о том, как Джурайя притащила его сюда.

– В общем, молодой человек, благодарите этого вашего Единого за то, что девочка успела. Еще бы пара минут – и вас не спасло бы никакое чудо.

– Гм… Если честно, я в Единого как-то не слишком верю.

– Не верите в богов?

– Почему же? В богов я как раз верю – схлестывался пару раз. Ничего сверхъестественного в них не было, та же магия, только очень большой мощи. Кстати, не запредельной, я такое тоже могу… Если честно, даже я сам для каких-нибудь дикарей за бога бы сошел, так что есть у меня подозрения, что боги – это просто очень сильные маги, решившие таким образом обеспечить себе безбедное существование. А что? Создал свой культ – и тебе ничего не надо делать, твори с некоторой периодичностью небольшие "чудеса", а верующие тебе сами принесут все, что захочешь. Ну а Единого я не видел, не видел и того, что он творит, поэтому отношусь я к этому персонажу довольно скептически. Хотя, конечно, отрицать его существование не рискну – может, и есть там что-то, о чем я просто не знаю.

Древние задумчиво переглянулись между собой и аккуратно увели разговор от столь деликатной темы. Похоже, знали они чего-то, что не стоило знать скромному магу из захолустного мирка. Корбин, впрочем, не обижался – у каждой Марфушки свои игрушки, только поинтересовался, сколько времени он здесь провалялся, что случилось за время его вынужденного бездействия и когда он может отправиться домой.

Результат был обескураживающим – провалялся он всего-то пару дней, но лечить его собирались еще как минимум пару лет. Им, видите ли, интересно, как будет вести себя человеческий организм после экстренной регенерации. Ну, для практически бессмертных древних что пара дней, что пара лет, а вот Корбин так долго здесь ошиваться не собирался, о чем и заявил, вежливо, но вполне недвусмысленно. И предупредил, что если его попытаются удержать, то он поступит, как легендарный криминальный авторитет Колобок – тот, если верить преданиям, ухитрялся сбежать от кого угодно и в любой ситуации. В результате короткого, но насыщенного эмоциями и сложнопостроенными словесными конструкциями на разных языках разговора, высокие договаривающиеся стороны пришли к компромиссу – Корбин отлеживается у древних под их наблюдением еще неделю, а потом, если все будет в пределах нормы, отправляется домой. Ну и раз в полгода, хотя бы, а по возможности чаще, будет являться на обследование. С учетом холерического темперамента графа и его привычки ломать все, что попадется под горячую руку, условия для обеих сторон были вполне приемлемыми. Даже посуду бить не пришлось. А вот что расстроило Корбина по-настоящему, так это запрет как минимум год пить вино, самогон, брагу и даже пиво – видите ли, этиловый спирт (надо, кстати, уточнить у Прима, что это такое, а то терминология в разных мирах тоже разная, а демонстрировать лишний раз свое невежество перед древними как-то неохота) может пагубно сказаться на состоянии только что восстановленной коры головного мозга. Дебилом стать можно, проще говоря.