Галина Романова - История одного эльфа

Снаружи, приглушенные плотно прикрытой дверью, раздавались голоса. Хозяева говорили все сразу, иногда перебивая друг друга и шикая на детей. Захныкал, мешая слушать, младенец. До моего острого слуха долетали отдельные слова, которые тем не менее понемногу проясняли общую картину:

– Ошейник… не заметить трудно… через весь город… Явь говорит… вместе несколько дней… сечь кнутом… дойдет до князя… жизнь спас… нигде не спрячется… беглый…

Впрочем, я и не надеялся ни на что другое. Просто ворота были распахнуты, на меня никто не обращал внимания… Они наверняка даже не думали, что я решусь просто так встать и уйти. А я? О чем думал я, когда вставал и уходил? Уж конечно, не о том, что хочу остаток дней прожить рабом. Тем более что мне, эльфу-долгожителю, ждать «конца своих дней» о-очень долго.

Появление Ухаря прервало мои размышления. Полуорк махнул мне рукой и присел на лавку рядом.

– Я все слышал, – сказал я, предвосхищая его слова. – У нас, эльфов, очень тонкий слух.

– Знаешь, что говорит Явь по поводу укрывательства беглых рабов? – помолчав, сообщил полуорк. – Укрывателя и раба представить на суд князя. Раба сечь кнутом и клеймить, а укрывателю заплатить обиженному хозяину полную стоимость похищенного раба, да столько же в княжью казну. Шестидесяти серебряных звезд у нас нет, только те сорок, которые я привез…

– Какие шестьдесят? – изумился я. – Господин Ларсус «купил» меня у поселян всего за пять серебряных…

– Это никого не интересует, – отмахнулся Ухарь. – Такие, как ты, молодые мужчины стоят тридцать серебряных звезд на наших рынках. Значит, господин Ларсус назовет эту сумму или чуть побольше, скажем, сорок…

– Господин Туррус купил меня в Ирматуле за сто пятьдесят ирматульских серебреников, – вспомнил я.

– Ты смотри князю этого не скажи! Такие деньжищи со всего нашего квартала собирать придется! А то и дом продавать со всем добром, чтобы за одного тебя расплатиться! Хорошо, что ты сам сбежал, тебя не крали!

– Чего же хорошего? – вяло поинтересовался я.

– А того! Вора по Яви надлежит после уплаты виры сечь кнутом наравне с рабом, а потом отрезать правую руку! – Ухарь тряхнул кистью.

– Не продолжай! – остановил я полуорка. – Дайте мне дождаться темноты, а потом я уйду.

– Ну-ну. – Широкая ладонь легла мне на колено. – Вместе уйдем.

– Что?

– А то. – Ухарь смотрел на меня снизу вверх. – Ты, Данкор, единственный эльф в Вольных Княжествах, да еще с такой приметой. – Он дернул меня за прядку криво состриженых волос на затылке. – Пропадешь в одиночку… А за меня не бойся! Я – младший сын, семье от моего ухода большого урона не будет. В случае чего, родители просто от меня откажутся, и им не придется платить виру вместо меня! Сейчас снимем ошейник, – он потянулся, нащупывая замок, – мать чего ни то в дорогу соберет, и по холодку тронемся. А ты как думал? – поймал он мой удивленный взгляд. – Мы с тобой вместе сражались и выживали. Своих не бросаем… напарник!

– Встречайте! Встречайте Данха-и-Нура, знаменитого Убийцу!

Рев трибун, топот ног, свист, шум, гам.

Два высоченных темнокожих – с меня ростом! – раба подхватывают под локти и волокут вперед, из темноты на свет, навстречу крикам, шуму и гаму. Я упираюсь изо всех сил, рычу от напряжения сквозь стиснутые зубы. Ну сколько можно! Опять! Я так устал! Я ненавижу эту толпу! Я ненавижу людей! Я…

Сильным тычком меня отправляют точно на середину арены. Пробежав несколько шагов по песку, взрытому ногами предыдущей пары бойцов, резко останавливаюсь и даю себя рассмотреть. Рев трибун становится громче, слышатся пронзительные женские крики. Как? Тут есть женщины? По закону калимшана их и близко не должны допускать на гладиаторские бои. Сильно сомневаюсь, что они прошли сюда открыто – скорее всего, пробрались потихоньку, переодевшись в мужскую одежду, и старательно прячутся за чужими спинами. Только я с моим острым слухом могу различить женские голоса.

…Так, не отвлекаться! Не выходить из образа! Великолепный Данха-и-Нур живет только ради того, чтобы сражаться на арене, ему не до высоких материй.

На песок падают два меча. Я подхватываю их, раскручиваю в сверкающую «мельницу» и испускаю вопль, который со стороны кажется «боевым кличем», а на самом деле ору во всю глотку, чтобы перекричать толпу и показать, что готов к бою.

– Смотрите! Смотрите на великолепного Данха-и-Нура! – надрывается глашатай. – Знаменитого Убийцу, настоящего живого эльфа! Кто рискнет и выйдет, чтобы сразиться с ним? Кто не боится северных варваров? Кого не страшит взгляд нелюдя?

Демонстрирую себя во всей красе – играю мышцами, вращаю клинками, двигаюсь по арене, не забывая показать ярость и ненависть. Нас, нелюдей, люди традиционно боятся, несмотря на то что лично мы, эльфы, очень давно не делали человечеству ничего плохого. Но с этим ничего не поделать – ведь орки постоянно выступают союзниками людей… Нет, вспомнил… во время Нисхождения Тьмы, когда только-только появившиеся орки атаковали остальные народы в союзе с гоблинами и драконами, у эльфов случались столкновения с людьми… Но это было так давно!

– Кто рискнет и выйдет, чтобы сразиться с…

– Я!

Так, все! Хватит мечтать! Работаем!

Он выходит с противоположной стороны. Невысокий по сравнению со мной бронзовокожий качок, играющий литыми мышцами. Лицо до половины закрывает маска – видна только выступающая вперед «орочья» нижняя челюсть. На шее – широкий кожаный воротник, частично прикрывающий плечи и ключицы, мускулистые руки расписаны татуировками до самых пальцев. Кожаные штаны расшиты бахромой и бисером и заправлены в высокие сапоги. У него кривой орочий талгат и круглый щит, окованный по краям железной полосой, – мощное оружие, если как следует засветить краем в лицо или грудь противника.

Глашатай и распорядитель боев мечутся туда-сюда, как парочка перепуганных гоблинов, принимают ставки, а мы встаем друг перед другом. Из-под полумаски злобно сверкают прищуренные черные глаза.

– Посмотрим, какой ты непобедимый, Данха-и-Нур! – рычит неизвестный, тыча в меня своим талгатом. – Ты еще будешь умолять меня о пощаде!

– Ха! – только и отвечаю я.

– Несравненный Данха-и-Нур против Маски! – вопит глашатай. – Кто победит? Делайте ваши ставки, господа! Делайте!

– Я из тебя колбас наготовлю! – обещает мой противник. – Прощайся с жизнью, нелюдь!

Я в ответ только корчу зверскую рожу.

– Ставки сделаны! Ставок больше нет! – верещит глашатай. – Бой!

Маска атакует стремительно, но я встречаю его замах на полпути и легко отбрасываю противника к противоположному краю помоста. Он удерживается на ногах и успевает выставить щит, принимая на него мой второй меч, после чего пытается ударить снизу, по ногам и животу. Я отскакиваю, спасая живот, и, крутанувшись на пятках, рублю его по плечу с разворота.