Сергей Костин - Пепел Ара-Лима.

— Станешь верным слугой его. Ни на шаг от наследника не отлучишься. Когда время придет, научишь всему, что сам знаешь. Как нож острый метать, чтобы в сердце кэтеровского солдата лезвие тихо входило. Как по лесу тенью незаметной скользить, ни один лист не побеспокоив. Научишь языку зверя дикого, птицы певчей, букашки ползучей. Расскажешь, что камни светящиеся не только красотой ценятся. Но, пока далеко еще то время, послужишь и лошадью ломовой. Возвращайся к месту, где ворон куль драгоценный сторожит. Там и я тебя дожидаюсь.

Сгинул лик страшный, дымом в пламя ушел. Йохо только головой помотал, не привиделось ли? С тоской посмотрел на деревню горящую, на тела жителей, каждого из которых знал близко, мертвыми глазами в небо глядящие. Вздохнул в последний раз, прощаясь. Попросил Отца Грана позаботиться о душах детей его. И к оврагу глиняному пошел. Словно пьяный, дороги не разбирая. Словно слепой, под ноги не глядя. Словно безродный, один одинешенек на целом свете. Как и наследник, сын Хеседа и Тавии.

Прав колдун. Десять раз по десять прав. Убьет он, Йохо, одного солдата. Убьет двух. Даже с десяток на лесных тропах вырежет. Все равно сердце стонать не перестанет. Выход один есть, всех степняков с мечами в Ара-Лим пришедших, смерти предать. Тогда только месть небесная свершиться. Только тогда душа успокоиться. Но одному ему, лесовику деревенщине с целой армией не справиться. Пусть вырастет новый король. Возмужает, силой наполниться. И поведет наследник войска собранные против Кэтера. Тогда и он, Йохо, найдет работу ножу своему.

У оврага глиняного ждали его колдун, куль качающий, да ворон, вокруг расхаживающий. На лесовика внимания не обратили, делом заняты. Йохо рядом присел, за колдуном наблюдая.

Колдун травой волшебной, черной папоротью, над писклявым личиком разводы водил, слова колдовские шептал:

— … Алга, Анатос, Смесис, взгляните на слугу своего, готового защищать имя Ваше, прикажите ангелам Вашим услышать дите человеческое, прикажите встать стражниками у глаз его. Алга, Анатос, Смесис, суд Ваш и право Ваше, да услышьте слугу Вашего.

Писк из куля стих.

Йохо только горько хмыкнул. Имея такую травку, можно и без слов лишних кого угодно в сон вогнать.

Колдун, вычертив травой волшебной над головой младенца знак закрепляющий, кивнул лесовику, словно сейчас заметил:

— Рад, что ты вернулся. Рад, что ты с нами. Бери наследника. Не волнуйся. Он крепко спит. Духи на три дня его к себе забрали. Иначе не выдержит младенец перехода. Предстоит нам дорога неблизкая. Здесь оставаться опасно. Рано или поздно легронеры кэтеровские вернуться. Не успокоятся, пока наследника не найдут. И прежде всего тебя искать станут. Бери сумку. Должны мы до гор дойти. Там только в безопасности окажемся. Да сохранит нас Отец Гран от встреч ненужных.

Йохо, ни о чем не спрашивая, сверток молчащий к груди прижал. Знал он, в ком теперь его надежда.

Колдун встал, о посох оперившись, глянул на Йохо, грубой рукой куль неумело обнимающий, улыбнулся. Не ошибся он в выборе слуги для наследника Ара-Лима. Король Хесед выбор этот непременно одобрил бы. Лесовик хоть и горяч до решений, но смел и предан. Такой от первой стрелы не побежит, от первого солдата не поворотиться. Последней каплей крови пожертвует, но защитит младенца от бед всяческих.

Колдун дождался, пока лесовик, вороном сопровождаемый, отойдет прилично, знак колдовской сотворил, следы заметая. Трава примятая в полный рост поднялась, ветки, случайно Авенариусом обломленные, срослись. Земля посохом неглубоко проткнутая затянулась свежей коркой. Ничто не должно навести на след собак кэтеровских.

— Забери ветер запах, забери вода пыль, закрой глаза солнышко, чтоб нас не видеть. Вернемся, всех отблагодарим. Никого не забудем. Новые храмы воздвигнем, новые жертвы воздадим.

Верил колдун Самаэль, что вернется скоро на несчастную землю Ара-Лима законный король. Верил, что воссияет на небе новая звезда Ара-Лима. Иначе, зачем все страдания? Зачем кровь пролитая?

Лесовику дальние переходы не в тягость. Странствовал и с товарищами, и в одиночку. Бывало и до сухих южных пустынь доходил. И до северных мхов. Не для дела, а так, ради развлечения. Себя в стычках многочисленных показывал, у других боевому делу учился.

Случалось, били его до полусмерти. Случалось, убегал, сопли кровавые по носу размазывая. Но чаще выходил победителем. Умел лесовик вовремя нож в нужное место пырнуть, умел и вовремя от свистящего удара увернуться. Со слабыми не связывался, с сильными не задирался. Знал лесовик свою силу, и цену знал. Веселости от смерти чужой не испытывал, но и над побежденным не глумился. Когда надо рану обидчику перевязывал, водой поил, когда надо и добивал, чтоб не мучился. Веселым воином лесовик был. Одним словом, в отличие от всех лесовиков, на дух просторы равнин не переносящих, любил дорогу дальнюю.

Но в этом походе все не так было. На тропу протоптанную не выходи, к жилью не приближайся. Стерегись каждого шороха, от каждого щелчка на ноги вскакивай. Закрывай куль с наследником от дождя да ветра. И смотри, не оступись, не подверни ногу, не упади неудобно. Какое уж тут веселье?

Йохо задержал шаг, на колдуна обернулся.

Третий день к концу приближается, а у него даже на лбу пот не выступил, дыхание ни разу не сбилось. И как по лесу идет! Не слышно поступи колдуна, как ни прислушивайся. Иногда кажется, что не ступает нога Самаэля на сучки сухие, на листья шуршащие. Хоть и стар на вид, ни разу остановился, дыхание перевести не попросил. Знай себе слова неразборчивые в бороду бурчит. По ночам, на привалах коротких да неспокойных, когда даже костер не разводился из-за опаски быть замеченным, глаз не смыкает. Сидит, в широкий плащ укутавшись, в одну точку уставясь. Толи с духами говорит, то ли в будущее заглядывает.

Лесовик голову задрал, услышав шелест крыльев черных. Авенариус приветливо крылом качнул. Все спокойно и дорога свободна. Идите, путники, без страха. Предупредит ворон и о человеке нехорошем, и о звере голодном.

За три дня только один раз к селению выходили. На окраине укрывшись, видели, как по домам кэтеровские солдаты рыщут. Всех жителей на улицу гонят. Каждый дом тщательно проверяют, подвалы и чердаки наизнанку выворачивают. Мужчин, по отдельности отделив, допрашивают, кнутами кожаными с железными концами стращая. Детей из люлек вытаскивают, печать королевскую высматривают.

Потом на пути деревни встречались не раз. Но решено было стороной жилье обходить. На глаза никому не показываться. Зачем лишний раз судьбу испытывать?

А того огородника, что нечаянно на тропе повстречался, Йохо собственной рукой успокоил. Хоть и взял смерть бесчестную на душу, долго не переживал. У кэтеровских кнутов кожа крепкая, какой угодно язык говорить заставят. Не за себя Йохо боялся, за комок живой, что спал в куле сном колдовским.