Сергей Костин - Охотник за бабочками 2

— Ты наверно меня не понял, — Юрк стал серьезен, — Мы нашли шестой элемент. Понимаешь? Ты не виноват, что все сошлось. Скорее всего именно твой прародитель, если так можно выразиться, был заказчиком.

— Потомок за прародителя не отвечает, — сделал я слабую попытку восстановить истину. Но разве можно добиться справедливости, лежа голышом на столе, покрытой белой простынею.

— Хватит болтовни, — перебил меня Юрк, — Наша цивилизация слишком долго ждала этого дня. Уже оповещены все средства массовой информации. Нация в ожидании действа. Поднимите его и тащите в зал Возрождения.

— А это еще что такое? — успел спросить я, уже находясь на руках ассистентов.

Но ничего не ответил Юрк. Он уже углубился в изучении перфокарт, все еще не веря в привалившее счастье.

Я хоть и маленький, но тяжелый. Бедняги ассистенты сдохли через десять шагов. Но они были умными ассистентами. Сбросили меня на пол, ухватились за ноги и потащили, не слишком заботясь о состоянии моего затылка. Главное, чтобы челюсть осталась целой, а все остальное роли не играет.

Когда волокли по ровной поверхности, еще ничего. Так, в затылке шуршит только. А вот ступени совсем иное дело. Язык раза два прикусил. И что обидно, до крови прикусил, чего со мной еще ни разу в жизни не случалось.

Перед залом Возрождения, как я понял, меня все же подняли на ноги. Может у них считалось неприличным входить в помещение с низко опущенной головой, а может и наоборот, с высоко задранными ногами. Их же, батонов, никто не поймет. Так или иначе, ассистенты подхватили меня под мышки и мы все трое ввалились в требуемое место.

Я бывал на различных планетах, и видел немало красивейших мест. Но зал Возрождения даже на меня произвел впечатление.

В центре зала сооружение о котором, без всякого сомнения, упоминал Юрк. Кирпичная конструкция, покрытая белым пластиком. В этой штуковине сбоку имелось отверстие, куда во время нашего с ассистентами появления, посторонний батон накладывал сухие напалмовые брикеты. На верху конструкции круглая труба, уходящая высоко в потолок и скрывающаяся там.

Далее.

Зал Возрождения представлял собой строгий пятиугольник, из пяти стен которого над конструкцией с трубой нависали импровизированные языки. Все разного цвета. Белый, рыжий, серый, коричневый и желтенький в красную полосочку.

Их предназначение стало мне понятным сразу же после того, как на трех первых языках я заметил привязанных животных. Длинноухого, Рыжего и Серого. Бедняг давно хватил старый друг всех испуганных Кондрат и они безучастно взирали с высоты на простирающуюся под ними суету.

Подоспел Юрк. Он важно раскланивался другим батонам, которые постепенно наполняли зал. Все отмахивал рукой, и ему также отвечали. Замечено, кстати, что у диких народов всегда нетрадиционное приветствие.

— Это зал славы, — сказал мне он, потрепав за подбородок, — Мое имя просвистит на всю галактику. Вся нация будет рукоплескать мне на субботних показах. Прелестно. Да! Я же не познакомил тебя с четвертым элементом. Мы только что выловили его в самых густых кустах парка. Разреши представить, наш четвертый элемент.

Я повернул голову и остолбенел.

К лестнице ведущей на четвертый, коричневый язык, тащили слабо упирающегося Министра Культуры Земного Содружества товарища Медведева.

— Мама родная… Это ж…

— Знаком? — Юрк стаскивал с пояса-шеи красный галстук, готовясь напялить на себя белый халат. Бумажный кулек с прорезями для рук и ног.

— И это четвертый элемент? — я еще мог представить себя в качестве одной из частей дикого эксперимента, но Министра!? — Вы тут совсем сдурели. Это ж живой человек!

— Ты о себе беспокойся. Человек, понимаешь! А когда нашего прародителя жизни лишали, забыли об этом звании? Наверняка ведь считаете, что человек, по-вашему, звучит гордо? А у нас, у тимуровцев, совсем все наоборот. Тертый калач, вот что гордо звучит.

— Я хочу с ним поговорить, — как можно более твердо заявил я. Юрк взглянул на настенные часы в виде бублика, и кивнул головой.

— Поговори, коль охота. Время есть.

Выразительно взглянув на собирающихся мне помочь ассистентов, я запрыгал в сторону Министра Медведева. Пару раз, запутавшись в валяющихся на полу кабелях я падал, вызывая непонятный истерический смех среди представителей нации батонов. Чего, чего, а падать шарообразные булки не умели. Куда ни шлепнись, везде пятая точка.

Когда Министр Культуры заметил, что к нему, подпрыгивая, приближаюсь я, он чуть в обморок не свалился. Увидеть знакомое лицо, хоть и не имеющее полного гражданского статуса, в этом аду, наверно, что-то значит. Министр открыл рот, и завопил на весь зал Возрождения:

— Родной! Ты! Здесь! А где спасатели? Где героический космический флот Земли? Где дежурная рота прапорщиков с огнеметами? Где моя личная секретарша?

По опыту зная, что у людей в такие минуты просыпается длительное шоковое состояние, я, подпрыгов как можно ближе к Министру, изо всех сил боднул его головой в толстый и мягкий живот. Жаль, до подбородка не достал, поэффективнее бы было. Ну и так сойдет.

Министр прекратил орать, по причине сбившегося дыхания, любезно предоставив мне вставить пару фраз.

— Спасателей нет. Где Земной космический флот не имею понятия. Прапорщиков с огнеметами, насколько мне известно, запретили специальной конвенцией, как оружие массового уничтожения. А секретарша симпатичная?

Министр перевел дыхание, повертел головой, убеждаясь, что кроме урода вокруг из землян никого нет и только тогда понял, что все его вопросы напрасны. На глазах появились слезы, он прижал меня к своей груди и стал гладить по голове.

Давно заметил, что некоторые люди могут без всякого стеснения нарушать законы Великой Галактики и плевать на возможность попасть в поселенцы в особо нестандартных ситуациях. При нормальных обстоятельствах Министр бы на меня даже не взглянул. А тут, видишь ли, любовь к ближнему взыграла.

— Да отпустите вы меня, — отпихнулся я от теплого живота, — Не для того я двадцать метров прыгал. Ну же!

Министр всхлипнул, но отстранился.

— Как вы сюда попали, Министр? Чего дома не сиделось? С прапорщиками и секретаршами.

Министр тяжело вздохнул, показывая всю трагичность ситуации и быстренько рассказал, как было дело.

Летел на собственной яхте на жаркие пляжные комплексы Андромеды-два. (Дерьмо там, а не пляжи. Зато нет сухого табачного закона. Кури сколько влезет, хоть на толчке, хоть у центрального фонтана.) Естественно, жене сказал, что за картошкой на дачу. Летел он летел, значит, вдруг сверху ослепительный луч света. Все приборы вырубило одним махом. Министр давай яхту заводить по-новому. Дыр, дыр. Дыр-дыр. Ничего не выходит. Только вольфрамовые аккумуляторы посадил. (Дурень, надо было попробовать инерцией воспользоваться. Завелось бы корыто с пол-оборота).